Светлана Нергина - Монета встанет на ребро
Но, увы, у главаря вчерашней банды в кармане или сумке находилось какое-то электрическое приспособление, что отшибало все мои магические способности. Я ему даже магическую подножку поставить не могла! Разумеется, пыталась, – надо же мне хоть как-то проявить лучшие качества своего противнейшего характера!
Вот за это я и не люблю «смешанные» миры. Нет, лучше напрямик: или магия – или наука. Одно другому мешает, и даже очень сильно (например, от меня в Миденме[6] телевизоры рябят).
Пока же приходилось незаметно идти следом и запоминать маршрут.
Главаря я увидела совершенно случайно, выходя из трактира с Кирном. И тут же, не давая никаких объяснений, рванулась следом, крикнув последнему, чтобы шел домой. Тот кивнул и тут же чуть не загремел на дорогу, запнувшись о несуществующий, по моему мнению, камень. Пришлось одаривать его очередным заклинанием удачливости (что я при этом в душе сказала, думаю, писать не стоит) и мчаться следом за главарем, уже успевшим к тому времени отойти на весьма и весьма приличное расстояние.
Пока объект вел себя абсолютно спокойно и свободно: шел не спеша, ни от кого не скрываясь, несколько раз покупал у прилавков разные мелочи. Словом, обычный, ни в чем не повинный горожанин.
Но ведьминская зрительная память (специально развиваемая десять лет в Храме) подвести не могла. Значит, оставалось следить и надеяться, что чем-нибудь он себя выдаст. За это, кстати, не слишком люблю города: будь мы в деревне – я бы уже отловила ближайшего мальчишку за рукав или угостила пивком завсегдатая корчмы, и все нужные и ненужные (вторых, к сожалению, как правило, бывает больше) сведения были бы у меня в руках. В городе, даже небольшом и численностью населения, мало отличающейся от села, такой номер не пройдет: у людей совершенно другой склад ума. Так что в лучшем случае мне покрутят у виска (хорошо, если своего, а не моего), а в худшем начнут подозрительно выяснять, на кого я работаю и в чем хочу их обвинить. Одним словом, грымт мамрах выырз!!! Правда, это три слова…
Главарь тем временем вольготно расположился в небольшом трактире со столами на открытом воздухе, потягивая прохладное, судя по запотевшей кружке, пиво. Мне же оставалось только ругаться вполголоса и упрямо изображать горожанку, живо заинтересовавшуюся ирисами, невесть откуда взявшимися на клумбе перед кафе.
К объекту никто не подходил, но тем не менее он не спешил расплачиваться и выходить, наслаждаясь жизнью и заставляя меня изображать не просто упрямую, но и больную на голову горожанку! Еще немного, и я бы присела на корточки пропалывать клумбу (ибо стоять, согнувшись в три погибели, вот уже десять минут было проблематично), но тут пиво наконец-то кончилось, а сам главарь, кажется, вспомнил о каких-то неотложных делах и заторопился.
С деловитым видом выйдя из-под навеса, он значительно прибавил скорости, направляясь вниз по улице. Люди, заполнившие уже тротуары (видимо, начался обеденный перерыв), с выражением крайнего удивления на лице провожали взглядом девушку, пролетевшую сквозь толпу, как стрела, но при этом никого не толкнувшую, да чего там – даже не задевшую! Вроде и поругаться хочется да и не за что…
Главарь между тем схватил за плечо мальчишку в одежде посыльного и, быстро сказав ему что-то, сунул в руку серебряную монету. Паренек понятливо кивнул, быстро направляясь в мою сторону. Я осторожно отошла на несколько саженей назад и, когда он беспечно поравнялся со мной, цапнула за рукав:
– Торопишься?
– Да… – оторопело откликнулся тот.
– Мм… Может, окажешь мне кое-какую услугу?
Мальчишка быстро окинул взглядом длинное бежевое платье с длинными же, расширяющимися книзу рукавами, перехваченными на запястьях тяжелыми браслетами, уложенные узлом волосы и золотистый пояс, обнимающий тонкую талию (учитывая вынужденное голодание, последнее мне не стоило никаких усилий!), и, придя к выводу, что у горожанки есть деньги, осторожно заметил:
– Я освобожусь минут через двадцать: мне необходимо передать одно сообщение, а потом я полностью в вашем распоряжении!
Я насмешливо хмыкнула: все-таки иногда вид благопристойной горожанки играет на руку.
– Нет, уважаемый, боюсь, ваша помощь мне нужна будет именно сейчас. Это не займет много времени: вы всего лишь ответите на пару вопросов. И заплачу куда больше того господина, – торопливо добавила я, заметив, что он собирается возразить.
Мальчишка подумал, закрыл открывшийся было рот, решаясь:
– Ну… Раз недолго – хорошо, спрашивайте.
Я легко прокрутила в пальцах блеснувшую золотом монету, и мальчишка невольно отшатнулся: хотя официально магия в Версаре разрешена, чародейки здесь встречаются не так уж часто (многие заклятия из-за помех работают не так, как надо. Да и вообще, мы предпочитаем, чтобы на нас смотрели как на тринадцатое чудо Древа, а не как на низкопробный заменитель науки). Не удивлюсь, если он с магией вообще в первый раз в жизни столкнулся.
– Что тебе сказал вон тот господин? – резко спросила я, прищурив глаза, и кивнула головой в сторону давно уже скрывшегося из виду главаря.
Мальчишка судорожно сглотнул:
– Но… госпожа, это не разглашается…
– Да ну? – насмешливо приподняла бровь «госпожа», вкладывая в его вспотевшую ладонь сантэр и тут же материализуя еще один.
Мальчишка побледнел. В детской душе отчаянно боролись жадность и чувство долга. В конце концов, никто ведь не узнает, он спокойно отнесет донесение, а эта девушка… Да какое, собственно, ему дело, что ей надо? А два сантэра – это практически недельный заработок!
– Хорошо, – решился он, тут же получив обещанную монету. – Этот господин сказал: «Лети на Тройскую улицу, дом семь, и скажи некоему Кидранну, что Вирд передает ему новое место встречи: таверна „Морская дьяволица“, потому что подозревает, что на старом их уже кто-то отследил», – и все! Честное слово, он больше ничего не говорил!
Я задумчиво хмыкнула и отпустила его движением руки. Парень полетел, как перепуганный заяц.
Итак, Вирд.
Что мне дает имя? Фактически ничего. Особенно учитывая, что я даже не знаю, насколько оно распространено на этой Ветке. А вдруг вообще поддельное?
Можно, конечно, расспросить дядюшку Кирна, не знает ли он кого-нибудь, носящего это имя, но слишком уж гипотетична эта ниточка. И маловероятно, что за нее я распутаю весь клубок.
Похоже, утро прошло зря. Разве что город немного узнала.
И, плюнув ушедшему Вирду вослед, я пошла домой.
Оставшаяся часть дня прошла невыносимо скучно: Кирн маялся дурью в доме, где любые его повреждения не заходили дальше ушибов (от особо сильных его страховало заклятие, а на слабые я уже перестала обращать внимание), и ждал вечера. Я же от нечего делать перебрала сумки с зельями и одеждой, вымыла волосы (ибо от вчерашней помывки остались только нецензурные воспоминания) и переоделась с учетом вечерней вылазки. Вечерами уже было холодно, так что утреннее платье дополнили мягкие полусапожки на извечных шпильках и шерстяная шаль на плечи, прихваченная у шеи аметистовой брошью, позволявшей практически без усилий создавать любые иллюзии.
