Ишио Ямагато - Герои Шести Цветов (ЛП)
— В этом нет нужды. Я бы пошел дальше в горе… Вечный Цветок, пока не стемнело, — но в ответ на слова Адлета Фреми покачала головой.
— Я хочу кое о чем поговорить. Как можно скорее. Это длинный и серьезный разговор, потому мы должны сесть и обдумать все.
— О чем?
— О внутренних порядках Кьема, — сказала Фреми, и все обеспокоились.
— Она хочет поговорить о трех главах, что управляют Кьема, — сказала Мора.
Она забыла о сражении с Нашетанией и появлении Ролонии. Как и сказала Фреми, разговор о главах Кьема был чрезвычайно важным.
— А нельзя поговорить об этом у горы? Она же недалеко от холма.
— Если бы я была врагом, то расставила бы свои войска именно там. Вряд ли мы сможем там спокойно поговорить, — сказала Фреми.
— Все может быть. И пока мы не обнаружили там засаду, мы послушаем тебя у холма.
— Если таков план, то ускоримся.
Первым пошел Ханс, за которым следовали Мора и Чамо. Голдоф шел дальше, но в нем не было прежней силы.
Но когда Адлет собрался идти, Фреми схватила его за рукав.
— В чем дело?
— Ты чувствуешь это?..
— Что?
— Он здесь. Кьема, — сказала Фреми и подняла взгляд к небу.
И в этот момент там появился силуэт, который никогда не покидал его мысли.
Кьема, что разрушил его деревню, мило улыбаясь и мягко говоря с жителями. Кьема, что забрал его сестру, лучшего друга, что забрал у него все.
Сердце Адлета бешено билось, а спину сковало давление. Он не чувствовал в воздухе ни смерти, ни опасности. Но на его лбу выступил пот. Он не мог объяснить свои ощущения, но это держало его в напряжении.
— Я чувствовал его присутствие. Я не знал, где он, но чувствовал. Я этого не забуду. Я чувствовал это кожей.
Адлет вспомнил, что Фреми рассказывала ему позапрошлой ночью. Она говорила о том, кто приказал другим Кьема ранить ее в прошлом. Это был один из трех глав, это был тот же Кьема, что уничтожил родное поселение Адлета.
Душа Адлета говорила ему, что он чувствовал Кьема.
— Идем. Я уже говорила, что нам предстоит долгий разговор.
— Я могу задать тебе один вопрос? Как зовут того Кьема?
Фреми взглянула на небо и тихо ответила:
— Тгуней…
Глава первая:
Часть третья:
— Так что вы думаете, существует в этом мире самая мощная сила? — прошептал кто-то в тот момент, как Адлет услышал имя Тгунея. — Если вы сильно-сильно-сильно над этим задумаетесь, то поймете, что это все же любовь, — сказал Кьема.
У Кьема были две руки и две ноги, а его рост был под два метра. Но по сравнению с остальными Кьема, его можно было назвать маленьким.
Зеленая чешуя пестрела на его теле. На руках и ногах его были белые перья. Но только на ладонях была влажная кожа, как у амфибии. Три огромных птичьих крыла торчали из его спины. Но, что странно, между двумя черными было белое крыло, похожее на лебединое. А на его груди был огромный, как у амфибий, рот.
Странная фигура Кьема была беспорядочным смешением тел разных животных. Его голова была очень длинной и узкой, как у ящерицы.
И сейчас этот Кьема сидел на деревянном стуле.
— …Я действительно не понимаю.
— Ясно.
Кьема держал в руках одну книгу. Книга была однотонной, покрытой тканью с золотой нитью. А внутри была коллекция свитков известных драматургов. Пальцем Кьема перевернул страницу.
— Ох, принц Визэл! Я проклята тобой! О, красота и синева твоих глаз! Но мать и отец, что дали тебе эти глаза, как и я, отражающаяся в них, прокляты!
Кьема читал сценарий пьесы, в которой чтобы отравить короля вражеского царства, туда проник секретный агент, но в процессе она влюбилась во вражеского принца.
— Как думаешь, почему главная героиня кричит это, ведь совсем недавно с ее рта срывались слова любви? Да, это всего лишь слова, но в них кроется вечная тайна. Сила любви поистине ужасает.
— …При всем моем уважении, прекратите отвлекаться. Герои Шести Цветов все ближе.
— Ха-ха-ха, верно. Нужно отставить иллюзии любви и встретиться с любовью в действительности.
Кьема отложил книгу и взял со стола большой инжир.
— Но раньше Маджин проиграл Святой Одного Цветка из-за любви.
Кьема впился в инжир, высасывая его сок, и проглотил его.
— Мы дважды проиграли Героям. И оба раза их поддерживала любовь. Но третья битва будет отличаться.
Кьема встал на ноги.
— В этот раз любовь станет причиной их поражения.
Подняв взгляд, Кьема… Тгуней тихо рассмеялся.
* * *
Пятнадцать минут спустя Адлет и остальные добрались до холма, где планировался разговор.
Как Мора и сказала, не было видно, что здесь могла быть засада. А если враг и появится, герои будут готовы отразить его атаку, пока взбираются по холму. Но никаких признаков Кьема не было видно ни в долине вокруг них, ни в небе.
Выдохнув с облегчением, Адлет снял со спины железный ящик. Затем он снял кожаную броню и посмотрел на свою рану. С лекарством Моры и исцелением Ролонии рана почти затянулась. К ночи он восстановится.
— Ты уже устал, хотя ничего не сделал, нья? — спросил Ханс.
Адлет был согласен с замечанием Ханса. Он был не только осторожен, ожидая внезапной атаки, многие другие сомнения тоже оседали в его мыслях.
Кьема все еще не показались.
Они так и не поняли, кто седьмой.
И не только это.
Фреми выглядела так, словно собирается кого-то убить.
Он не знал, когда Чамо снова обезумеет.
А Ролония постоянно смущалась и боялась.
Многое в его товарищах было ему странным. Но больше всего сомнений было из-за рыцаря.
— …Как ты, Голдоф? — спросил Адлет, но Голдоф просто сел, ничего не ответив. У него был отсутствующий взгляд, губы крепко сжимались, а само выражение лица было пустым.
С того момента, как появилась Ролония, и они отправились в путь, он не проронил ни единого слова. Он только смотрел на небо, словно сердце больше ему не принадлежало.
И это было понятно. Его ведь не только обманула и предала принцесса, которую он любил, его бросили. И это чувство Адлет хорошо понимал. И хотя с этого момента и дня не прошло, казалось, что обратно себя он уже не соберет.
И хотя он был очень одаренным рыцарем, ему все еще было шестнадцать.
— Голдоф, может, я прошу слишком много, но попытайся забыть о ней, — сказал Адлет Голдофу, но тот не ответил. Казалось, что слова даже не достигли его ушей.
— Ты быстро забудешь о такой женщине, нья. Ты неплохо выглядишь, так что женщины будут приходить к тебе, даже если ты будешь молчать.
Голдоф не ответил и Хансу.
— Все это время ты любил Нашетанию?
— Ну, если забыть о том, что у нее внутри, снаружи она вполне хороша, нья. А еще у нее внушительная грудь.
