Оксана Аболина - Зимний салат
— Ну, люди не только зло творят, они и кое-что хорошее делают…
— Тараканы тоже, — невозмутимо заметил Гонщик. — Но ты не беспокойся, снежное племя хранит своё слово. Мы обещали, что твоя семья не погибнет, и вы останетесь живы, если поможете, конечно, готовить Зимний салат. А остальные люди должны погибнуть.
— А что за салат такой? — спросил дядя Женя, припомнив котлы, которые усердно начищали дети.
— О, — обрадовался Худорослик, — Зимний салат — это так вкусно. Мальчики оливье. Девочки под шубой…
— Сейчас нам, чтобы ожить, необходимы руки специального человека, — неохотно объяснил Гонщик. — Человека, в котором течёт хотя бы немного древней ледяной крови. А если мы отведаем Зимний салат, нам ничья помощь уже не будет требоваться. И ещё нам для этого нужен магический жезл, за которым мы сейчас едем. Его можно добыть только зимой, незадолго до Нового Года. Но его не так просто найти.
Дядя Женя вёл «неотложку» совершенно машинально, все его мысли были о чудовищном проекте снеговиков и о том, как он может им помешать. Но от холода ему казалось, что мозги его смёрзлись, и от этого все ценные идеи куда-то попрятались, оцепенели. Он не заметил даже, как въехал в городскую черту, как вокруг замелькали дома и вот он, совершенно не думая, проскочил на красный свет. Если бы сирену включил, может, это и прошло бы незамеченным. Но мороженщику было не до того. И вот, откуда ни возьмись, вынырнула машина ДПС и воздух прорезал голос из громкоговорителя: «„Неотложная помощь“, немедленно остановитесь!»
— Инспектор Ерёмин! — подойдя к остановившейся машине, представился патрульный. — Маршрутный лист, пожалуйста, права, документы на машину.
— Мы по вызову едем, — нервно ответил мороженщик, сидевший за рулём. — Там больной с сердечным приступом.
— А у меня — похищение из больницы, — отрезал Ерёмин. — Быстрее предъявите документы — быстрее поедете к больному. И откройте будку, я хочу осмотреть машину.
В следующее мгновение задние двери «неотложки» распахнулись, на улицу выскочили снеговики, и в лапах Худорослика мелькнуло нечто, похожее на арбалет. В зеркало заднего вида водитель увидел, как Гонщик выхватил ледяную стрелу, окунул её наконечник колбу с человеческой кровью и подал товарищу. Стрела легла на ложе арбалета, раздался сухой щелчок и необычный снаряд со свистом ударил в грудь патрульному. Ерёмин не дёрнулся, не отшатнулся, не упал — он застыл словно истукан, в единый миг превратившись в ледяную глыбу. Из машины ДПС, ещё не понимая, что случилось с его коллегой, рванул на помощь напарник, но снеговики уже развернулись в его сторону, и две стрелы подряд полетели в лобовое стекло. Так и застыл второй патрульный вместе со своим автомобилем: распахнутая дверь, одна нога на асфальте, а другая ещё в салоне. Шарахнулись в стороны прохожие, шедшие по тротуару, слетели с проводов воробьи, зазевавшийся водитель, не справившись с управлением, вылетел на встречку и врезался в оледеневшую машину ДПС.
Дождавшись снеговиков, «Неотложка» рванула с места, подскакивая на плохо почищенных улицах, и понеслась через город, включив сирену и мигая проблесковым маячком.
Глава 7, в которой разбушевавшиеся снеговики становятся угрозой всему городу
Крашеная-перекрашеная металлическая дверь, тяжёлая, словно броня танка, разочарованно лязгнула засовом и распахнулась. Муравский спустился в подвал лично, чтобы отпустить очередного Деда Мороза и извиниться перед ним за недоразумение. В небольшой камере находилось ещё пятеро обладателей красных шуб и белых бород, в том числе и старожил — тот самый морозко, которого задержал Ёлкин. До сих пор никак не удавалось установить его личность и ему дважды продлевали срок задержания на следующие 72 часа. Противозаконно, но в этой безумной суматохе и не такое могло случиться. Маленькое зарешеченное окошко под самым потолком слабо пропускало тусклый зимний свет. И когда стена пошла трещинами, никто этого сразу-то и не приметил. Став хрупкой, она начала крошиться и осыпаться, и окошко разлетелось осколками стекла и прутьями решётки, на лету обрастая льдом. То же самое происходило и в других камерах, и в коридоре — настолько быстро, что Муравский опешил от неожиданности. Спас его дед-старожил. Он казался единственным, кто не застыл истуканом, а наоборот — проворно вскочил с лавки и молниеносно оказался рядом с капитаном.
— Творилы вернулись, — рыкнул дед, напяливая на капитана свою шутовскую шапку.
— Не сымай, змёрзнешься. Посох где?
Муравский вопроса не услышал. Он застыл, но не от мороза, а от изумления, не находя объяснения тому, что творилось вокруг. Капитан даже не осознавал — в живых в подвале кутузки осталось только двое: он и странный мужик, который уже больше недели находился под стражей.
— Вату не катай! — пробасил мужик и отвесил капитану звонкую оплеуху. — Времени нет.
— Что происходит?
— Тебе понять тяму не хватит. Посох мой где?
Интуиция не раз выручала Муравского, вот и сейчас он решил не выяснять, что да как, а довериться неизвестному гражданину:
— Все вещи, изъятые у задержанных, хранятся в специальном помещении, наверху.
— Пошли! — потянул его за рукав Дед Мороз.
К моменту, когда они поднялись по заметённой снегом лестнице, отделение напоминало ледяную пещеру: покрытые изморозью стены, пушистый иней на подоконниках разбитых окон, выросшие на полу и потолке сталактиты и сталагмиты и оледеневшие люди с выражением безграничного удивления на лицах. На улице, где-то совсем рядом, раздался громкий хлопок.
— Беда! — схватился за голову спутник Муравского. — Пока ты внизу расшаперивался, творилы посох забрали.
Хлопки следовали один за другим, и с каждым из них город умирал, погружаясь под снег и лёд. Позади несущейся за город «неотложки» бушевал снежный ураган, и невозможно было разглядеть, что творится в пяти шагах перед тобой. Снеговики опьянели от всесилия и злого веселья. В их холодных лапах оказалось климатическое оружие чудовищной силы: по разбегающимся в ужасе прохожим били гигантские градины, сумасшедший ветер валил людей с ног, переворачивал автомобили и поднимал в воздух газетные киоски и обшитые металлическими листами автобусные остановки. Высотки в один миг превращались в заснеженные вершины, с которых тут же начинали сходить лавины, погребая под собой детские площадки и автомобильные парковки и ломая, словно спички, фонарные столбы. Гигантские торосы стремительно вырастали на площадях и улицах, а сугробы достигали высотой троллейбусных проводов. Температура воздуха медленно, но неумолимо опускалась всё ниже и ниже… В конце концов нетронутым спокойным оазисом во всём городе и прилегаюших к нему районах осталась лишь территория заброшенного санатория, где триумфаторов поджидали Коркодил, Хоккеист и целая армия оживших снеговиков. Сюда невозможно стало ни доехать на машине, ни долететь на вертолёте. Разве что пробиться ценой невероятных усилий сквозь бураны, вьюги, метели и снегопады пешком.
