Тэмра Пирс - Круг Раскрывается: Разбитое Стекло
Наконец они выехали на свободное пространство у фонтана Лабрикас. Он стоял во всей своей красе, каждая из четырёх нижних чаш была шириной в четыре фута, в них из ртов четырёх вставших на дыбы коней били струи воды. Длинная каменная колонна с навершием в виде двустороннего топора, называвшегося лабрис, орошала водой головы коней искусно вырезанных из белого мрамора. Это был первый официальный монумент Тариоса, который видели гости города, прибывающие через Ворота Пираки, и Дэйма никогда не уставал им любоваться. Не одно утро провёл он, сидя на краю нижней чаши, слушая журчание воды и расслабляясь после ночной службы, успокаиваясь, чтобы потом умиротворённо поехать домой.
Когда Дэйма увидел кляксу, запятнавшую южную чашу, он ахнул. Окружённая кольцом жрецов и арурим, стоявших вокруг фонтана, в чаше лежала женщина, её верхняя часть туловища была погружена в воду, руки раскинуты в стороны. Грим проступал мертвенно-белыми пятнами на распухшем лице. Её длинные чёрные кудри покачивались в толще воды, создавая жутковатое подобие жизни. Её кайтэн — длинный, женский вариант тариосской куртки — был чем-то замаран. Длинные концы жёлтой вуали были аккуратно выпрямлены и перекинуты через край чаши, как жёлтая стрела, оканчивающаяся на шее женщины.
Низкорослый, коренастый мужчина, одетый в красные цвета арурим и носивший окаймлённую серебром белую столу окружного командующего, подошёл к лошади Дэймы.
‑ Почему ты ещё не поймал этого монстра, Даской Номасдина? ‑ проворчал он. ‑ Почему ты не остановил его прежде, чем он смог совершить эту… эту зверство! ‑ он гневно глянул на кольцо жрецов и арурим. ‑ Неделя, говорят нам жрецы Всевидящего, на полное очищение фонтана уйдёт неделя!
Жрецы уже располагали стойки и белые покрывала, которые накроют весь фонтан, пока они будут проводить масштабное духовное и магическое очищение.
‑ Неделя, прежде чем люди смогут начать избавляться от воспоминаний об этом оскорблении городского порядка!
Дэйма спрыгнул со спины своей лошади и вытянулся в струнку, пока командующий неистовствовал. Наконец, когда тот замолчал, Дэйма произнёс:
‑ Я старался как мог, сэр. Этот убийца коварный, совсем не как большинство преступников. Он нашёл способ скрывать свои следы от магического исследования, убивает без свидетелей и перемещает жертвы куда захочет. Я в арурим только восемь месяцев, и я запрашивал подкрепления для патрулей в Капике. Убийства совершаются там.
‑ Ты сделаешь всё как полагается, и без подкреплений, ‑ проворчал командующий. ‑ После этого чудовищного осквернения общественного места люди с большей готовностью откликнутся, чтобы указать на убийцу и очистить от него Тариос.
Сердце Дэймы рухнуло куда-то вниз. Если судить по советам, которые ему давали арурим и арурим даски с Улицы Элья, он уже делал всё как полагается.
‑ В таком случае могу ли я получить временный запрет на очищение этого места? ‑ спросил он с надрывом в голосе. ‑ До тех пор, пока я не осмотрю его с помощью следовательских заклинаний?
Командующий придвинулся ближе, не отрывая взгляда от глаз Дэймы.
‑ Запретить очищение? ‑ прошептал он голосом, который прозвучал страшнее, чем крик. ‑ Задержать даже на миг стирание этого призрака беспорядка? Очищению подлежит не только фонтан, ты, юный идиот. Ещё и трубы и сам источник воды. Приложи свои усилия к следствию, как положено, а нам предоставь очищение площади!
Дэйма склонил голову.
‑ Я сказал опрометчиво, не подумав, ‑ прошептал он.
С висящем над площадью пятном смерти, самое меньшее, чего он может ожидать — это грех и бунты в Пятом Округе. Немедленное очищение города остановило насилие и болезни, последовавшие за падением Империи Курча́л. Избавление Тариоса от малейшего налёта смерти в те дни очистило город, обезопасило его и позволило ему выстоять, в то время как весь остальной мир сходил с ума. Чистота защитила город от нападений варваров и дала лидерам города силы сделать всё необходимое для восстановления порядка. Спрашивая, могут ли жрецы задержать очищение, он открывал дверь безумию. Задавая свой вопрос, он не остановился и не подумал об этом.
Проблема была в том, что в такого рода преступлениях очищение практически обезоруживало следователей. Очищение было как физическим, так и магическим, и стирало следы не только смерти, но также убийцы и его прихода и ухода с места смерти.
‑ Тебе лучше начать думать, Дэймакос Номасдина, ‑ прошептал командующий, схватив Дэйма за руку и так крепко сжав, что на коричневой коже Дэймы останутся синяки. ‑ Помни о гордости своего клана. А теперь пойди взгляни на эту мерзость, а потом позволь жрецам приняться за работу.
Дэйма сглотнул. Он прошёл между двумя жрецами, которые устанавливали похожий на палатку полог, который скроет от людских глаз процесс очищения, чтобы они не унесли след смерти с собой за пределы площади. Скрепя сердце, он подошёл к южной чаше фонтана, чтобы взглянуть на очередную убитую женщину. На Улице Элья были мужчины и женщины, арурим и даски, которые могли посмотреть на кого-то, у кого отняли жизнь, а потом пойти с аппетитом поесть. Дэйма не знал, как им это удавалось. Даже после восьми месяцев он всё ещё чувствовал, будто кто-то нанёс ему личное оскорбление, будто кто-то убил члена семьи Дэймы — что было недалеко от истины. Первый Класс, класс Дэймы, отвечал за все остальные классы в Тариосе. Кто-то отнял жизнь у молодой женщины, за которую отвечал он.
То, что она была молодой, он предположил по её рукам — без морщин, с хорошо ухоженными ногтями — и по свежей, упругой коже на её животе, ступнях и ногах. Она носила полупрозрачное платье, оставлявшее открытыми спину и плечи, и облегающие лосины до икр, какие носили жонглёры или танцоры; у неё были мускулистые руки и ноги, коричневая кожа. Дэйма отвёл глаза от её взгляда, поражённого выпавшей ей участью.
Наклонившись над краем чаши, он заметил, что к нему приблизились двое жрецов.
‑ Я не собираюсь прикасаться к ней, ‑ огрызнулся он. ‑ Отойдите и не мешайте.
Они сделали шаг назад и замерли, сцепив ладони на животе, наблюдая за Дэймой бесстрастными глазами. Утренний ветерок подёргивал их белые головные уборы и концы их сложно уложенных красных стол.
Дэйма бросил взгляд на узел, завязанный на жёлтой вуали — под левым ухом, в точности как и узлы на остальных четырёх жертвах. Согнувшись и прищурившись, он постарался рассмотреть концы вуали, столь аккуратно положенные на краю чаши.
