Иван Романчук - Тропы лютых волков
Он пробурчал:
— Это у тебя не жук а какая то «жужелица» получается, жук охотник. А по поводу тактики ты думал? Как мы его применять будем?
Я развел руками:
— Это уже вам, военным теоретикам думать надобно.
Он подошел потрогал крепкие конечности прототипа, покачал складным лезвием, посмотрел в хищные фасеточные глаза, порезал палец.
— Да, машина хорошая, ну значит и применение ей найдем. Сколько можем их выпускать?
— Ну я думал в меру необходимости, для размещения бракованных ДВС-ов.
— Разработай детальные крупно-узловые чертежи, для размещения у сторонних производителей. Будем делать столько, сколько сможем собрать из крупных деталей. А с тактикой применения вопросов не будет. Кормежки им не надо, только энергия. Идеальный воин для глубоких рейдов.
Потом постучал по заднему сегменту:
— Сделай тут контейнер для размещения боеприпасов, или полость. Тогда их автономность сильно увеличиться. Во сколько он дешевле большого голема?
— Раз в десять, наверное. Но и менее эффективен.
Техники с опаской вернулись в зал.
— Как там с разработкой штурмового варианта истребителя? Веди меня в летную лабораторию.
Мы пошли по проходам, углубляясь вглубь здания. Все здесь носило печать временности, кое-как прикрепленные трубы с светляками, наваленные ящики, запчасти и техническая документация. У Маарверна по слухам было все гораздо лучше организованно. Наконец мы прошли в лабораторию летательных аппаратов, занимавшую самое просторное помещение в здании. В путанице лесов и тросов висели прототипы новейших летательных аппаратов. В дальнем углу гремели молотами и взрывами строители, расширявшие там зал, под стапель первого авианосца, впрочем очень маленького. Мы подошли к одному из прототипов полностью освобожденному от лесов. Он имел вид увеличенного истребителя, только был двухместным. Кроме летательных плоскостей с гравижидкостью, у него было еще два пилона для подвески вооружения. Пилот и бомбардир сидели бок о бок. Только бомбардир еще имел возможность повернуться назад, и стрелять из кормовой оборонительной турели. Что касается носа штурмовика, то тот был ощетинен стволами разнообразных калибров.
Я подошел вплотную и постучал обрезком трубы по подвесу на брюхе аппарата:
— Если подвесить айс-бомбу или «торпеду», то он превращается в крайне неповоротливый аппарат. Торпедой с легкой руки Ыйргола, называли одноразовый хрог с ракетным двигателем который должны были вколотить в борт авианосца.
Коготь обошел аппарат, осмотрел пилоны:
— А с пикирования пробовали? Ему главное до цели долететь! А дальше облегченный увернется.
Я засомневался:
— Проще броню снять. Тогда и на подходе будет неплох.
Коготь посуровел, раздраженно стукнул рукой по броне-капсуле окружавшей пилота и бомбардира:
— Какой же это штурмовик тогда, истребитель бомбардировщик получается. В будущей мясорубке без брони не выжить. Нет, пускай будет с броней.
Мы отошли от прототипа, и он вдруг еще добавил:
— Сделай дублированное управление, пускай хоть усеченное, но надо чтобы бомбардир тоже мог увести аппарат из боя, это увеличит боевую живучесть.
Я тоже вспомнил:
— Кстати у меня тут один техник предложил интересную систему, он на пьянке ее придумал. Гравижидкость в момент испарения имеет громадную тягу, так он предложил в момент аварии вскипятить мгновенно большой объем гравижидкости, в надувном приспособлении, и это сильно самортизирует падение…
— Все хорошие мысли приходят только на пьянках у твоих техников, может вы больше выпиваете, чем вылетываете? А вообще идея ничего, проработайте, а аварийный дубляж управления сделай обязательно.
Я провел его к модели другого летательного аппарата, он окинул его скептически:
— Ааа это то самый «бомбер» Атта. Эксплуатируем идею до предела? И как скорость? Вижу не ахти, все бомбы на внешнем подвесе, да два стрелка. Этакий летающий форт. А что бомбы в корпус прятать не подумали? Делаешь в корпусе люки, бомбы вешаешь внутри, шасси тоже прячешь в люки и скорость растет вдвое.
Я несколько смутился, как такая простая идея не пришла в голову мне, и показал второй прототип на котором все уже названное было сделано.
— У этого скорость уже больше чем у истребителя, поэтому и оборонительные точки убрали, что позволило добавить бомб. Маневренность правда плохая, но на такой скорости не очень нужно.
Он не особенно заинтересовался новым «бомбером», что меня сильно удивило.
— Ты думаешь что аппарат плох?
Он сел и махнул мне на ящик напротив, достал флягу которая норовила полететь вверх, прижал её криптом, затем выудил из ящика пару емкостей которые поставил вверх дном.
Я вздохнул опять пить, что за привычка!
— Не смотри на меня так, я вот за неделю первый раз нашел с кем выпить, напряжение громаднейшее. Вот вчера чужую глупость нашел, ну не совсем чужую, вот остановить надо перекрутить. Чувствую многих мира сего против себя настрою.
Выпили.
— Вот и ты с бомбером… Ты вот задумывался что нам им бомбить? С его скоростью? Подождать когда Маарвернцы в большую кучу соберутся, еще об этом вовремя узнать. Так они ж не дураки, один раз может они так и сделают, а потом только с целью нас подловить. Вот им у нас как раз есть что бомбануть, а учитывая их возможности мы через полгода увидим эти бомберы тысячами, причем над Арккрассом.
Я возразил ему:
— Но они и сами могут такое придумать?
— Одно дело эту идею сначала получить, потом видеть практическое воплощение и стремиться к такому же результату, и другое дело изобрести идею и тыкаться вслепую.
Нет ты с этим прототипом работай и совершенствуй, разрабатывай технологию массового производства, испытывай, но в войсках он понадобиться только тогда когда война перейдет в позиционную и появиться цели достойные этого аппарата. И мы к нему будем готовы. А что у нас с авианосцем?
Я поморщился, достал блокнот, и повел Ийргола к стапелю, там уже виднелся массивный остов летающего корабля.
— Если остаться в этих размерах, и строить по типу Маарвернского воздушного разрушителя то у нас получиться только две палубы, при крайне слабой автономности. И всего десять носимых летательных аппарата в размере истребителя. Со штурмовиком сам понимаешь еще меньше.
— Крайне мало. А большие аппараты мы строить не в состоянии.
— Мы пробовали вариант со складыванием плоскостей, то тогда вмещается двенадцать, но не получается немедленной готовности к взлету.
Я посмотрел на друга, кажется у него в глаза стала загораться идея, он вскочил, достал большой лист жести и стал чертить карандашом широкими уверенными движениями.
