Энгус Уэллс - Дикая магия
— Ахрд! Мы промокли насквозь, — вывел его из задумчивости голос Брахта. — Надо бы поискать хворосту и обогреться до наступления ночи.
Каландрилл осмотрелся. Солнце низко висело над западным горизонтом. Переправа заняла у них почти целый день. С реки дул холодный ветерок. Каландрилла передернуло, и Ценнайра тут же поежилась. Катя наклонилась, отжимая длинные волосы. Брахт, которому все было нипочем, махнул рукой в сторону северных утесов:
— Надеюсь, там мы найдем все что нужно. Пусть Ценнайра едет пока с тобой, а я пойду впереди.
— А Рхыфамун? — спросил Каландрилл.
— Если он что-то против нас задумал, мы бы это уже знали. — Брахт мотнул головой, подняв вокруг себя фонтан брызг. — Мне кажется, здесь мы в безопасности.
Не дожидаясь согласия остальных, он вскочил на вороного. Катя последовала его примеру. Каландрилл пожал плечами, вспрыгнул в седло, наклонился, помогая Ценнайре сесть у него за спиной, — и тут же забыл, что промок до нитки, почувствовав на груди руки Ценнайры и прикосновение ее тела к спине. Он хотел сказать комплимент, но ничего не придумал и ограничился констатацией того, что они обсохнут, когда разведут огонь.
— Слава богам! — воскликнула она.
Сырость для нее не имела значения, но тщеславие ее было польщено. Решив, что надо разыграть усталость, она ограничилась тем, что крепко прижалась к нему и обняла его за плечи. Направляя лошадь вслед за Катей, он не видел ее улыбки.
Как и на южном берегу, здесь их ждал настоящий лабиринт из камней и скал. Солнце уже почти село, когда они добрались до расположенных полукругом валунов, за которыми можно было спрятаться от крепчавшего ветра. Путники нарубили веток и разожгли веселый костер. Брахт с Каландриллом деликатно ушли вытирать животных, позволив женщинам скинуть с себя мокрую одежду.
С заходом солнца похолодало. Темнота заполнила ущелье. Где-то шумел водопад. Они приготовили скромный ужин, отдавая себе отчет в том, что провианта у них осталось мало.
— На пару дней хватит, — заявил Брахт, вытирая клинки. — Если будем экономить.
Каландрилл, заточив меч, протер его тряпкой и попробовал на ноготь.
— Джессериты тоже едят, — заметил он. — На равнине должна быть какая-то дичь.
— Охота нас задержит, — сказала Катя, глядя на темнеющие скалы. — Рхыфамун далеко.
— Затерялся где-то среди джессеритов, — хмуро заметил Брахт. — Если, конечно, они не распознали в нем гхаран-эвура.
— Твой народ не сумел. — Каландрилл сунул меч в ножны. — Дера! Поймать его — все равно что найти иголку в стоге сена. Даже несмотря на то, что среди нас человек, который видел его лицо.
Он взглянул на Ценнайру, и она улыбнулась.
— Такое лицо я не забуду никогда, — пробормотала она, содрогаясь от воспоминаний. — Мне достаточно одного взгляда, чтобы узнать его.
— Это нетрудно, — с язвительной улыбкой заметил Брахт. — Труднее доставить тебя к нему.
— Хорошо уже и то, что мы идем по его следу, — задумчиво проговорила Катя, грея руки над огнем. — Не потерять его след было нелегко. Если Хоруль поможет, как Бураш и Дера, то у нас появится еще один божественный союзник.
Брахт молча пожал плечами, а Каландрилл сказал:
— Возможно, таков замысел Молодых богов. — Лиссеанец и сам не знал, был ли он в уверен в том, что говорил, или просто хотел себя подбодрить. Он понимал, насколько трудно и почти нереально найти одного человека в бескрайней и незнакомой им Джессеринской равнине. — Я буду молиться, чтобы это было так, — добавил он.
— Я тоже, — усмехнулся Брахт. В отблесках огня профиль его казался ястребиным. — Боги знают, как нам нужна их помощь.
Ценнайра осторожно переводила взгляд с одного на другого, не переставая удивляться их мужеству. Она не привыкла восхищаться людьми. Опыт, приобретенный в борделях Харасуля и Нхур-Джабаля, научил ее не столько уважать, сколько презирать людей, но сейчас, к своему удивлению, она была вынуждена признать, что не может не восхищаться этими людьми, с таким мужеством шедшими к своей цели. Уж не становится ли она моралисткой? Уж не появилась ли у нее совесть?
Никто не обратил внимания на ее задумчивый вид, посчитав, что она просто устала; и вскоре все улеглись. Первым дежурил Каландрилл.
Мысль об опасности ему приходила редко: как и Брахт, он считал, что Рхыфамун слишком уверен в себе и потому не оставил западни. Да и джессеритов вряд ли они здесь встретят.
Насколько он ошибался, Каландрилл понял только тогда, когда в темноте что-то просвистело и руки его оказались прижатыми к телу, а ноги запутаны. Он повалился набок, ударился о низкорослую сосну и грохнулся оземь. Единственное, что он успел, — это крикнуть.
Глава вторая
Каландрилл услышал возглас Брахта, и в то же мгновение из тени к ним метнулись фигуры. Один бросился подле него на колени и холодными руками схватил за горло. Другой вытащил нож. Сталь голубовато поблескивала в лунном свете. Каландрилл ждал смерти, но клинок лишь предостерегающе похлопал его по щеке, а рука вокруг глотки еще больше сжалась. Душивший его человек издал гортанный звук, призывая его к молчанию.
Каландрилл не мог сопротивляться. Локти его были плотно прижаты к телу, а пальцы, сдавившие горло, не давали возможности произнести ни звука. Да это и бессмысленно, в отчаянии подумал он: по доносившимся до него звукам Каландрилл понял, что друзей схватили так же быстро, как и его самого. Лиссеанец молча ругал себя за недостаточную бдительность.
Наконец рука отпустила его горло. Путы на лодыжках ослабели. Каландрилла бесцеремонно поставили на ноги, развернули так быстро, что он даже не увидел лица державшего его человека, и бросили ничком подле костра. Брахт, Катя и Ценнайра тоже лежали у огня как предназначенные для заклания животные. Вокруг стояли люди в темных доспехах. Лица их скрывались за металлической сеткой. Как палачи, подумал Каландрилл.
Глаза Брахта были закрыты, грудь его поднималась и опадала под путами. Каландрилл понял, что повалили их при помощи длинных кожаных шнуров с маленьким металлическим шариком на конце. С другой стороны от кернийца лежали Катя и Ценнайра. Обе женщины были в сознании. Катя сердито хмурилась, а серые глаза ее в отблесках костра метали молнии; Ценнайра пребывала в явном замешательстве.
— Если бы они хотели нас убить, то давно бы это сделали, — сказал Каландрилл, желая успокоить ее. Ему и в голову не могло прийти, что она думает о том, стоит ли разорвать путы и бежать. Он собирался еще что-то сказать, но от удара ногой потерял дыхание. Жестом ему приказали замолчать. Каландрилл застонал и взглянул на мучителей.
Их оказалось девять. Из-под конических шлемов на плечи им спускались вьющиеся намасленные волосы, черные, как и латы, скрывавшие грудь, руки и кисти. На ногах прикреплены набедренники и наголенники. На черном металле играли кровавые отблески костра. С широких поясов свисали ножны с круто изогнутыми мечами и ножи. Вид у этих молчаливых фигур был угрожающим.
