Кэтрин Куртц - Год короля Йавана
Скинув с себя тяжелую рясу, он перешагнул через нее и присел на край постели. Теперь на нем было лишь грубое нижнее белье — единственное, что дозволялось носить монахам.
— Как бы то ни было, нужно смотреть правде в глаза, — продолжил он, когда Карлан опустился перед ним на колени и принялся расстегивать обувь. — Надеюсь, никто не осмелится упрекнуть меня в том, что я недостаточно предан брату, но если он умрет, прежде чем сможет зачать наследника…
Карлан пристально взглянул на него, затем вновь занялся пряжками.
— Уж лучше вы, чем Райс-Майкл, — пробормотал он чуть слышно, не поднимая глаз. — О, я ничего не имею против вашего младшего брата, сударь. Но наследник все-таки вы. И только у вас хватит сил и характера противостоять советникам. Едва ли на это способен ваш брат. И уж тем паче на это был неспособен наш король.
В серых глазах Джавана вспыхнул гнев. Он сбросил со здоровой ноги сандалию.
— Алрой не виноват в том, что не мог им сопротивляться, — отрезал он. — Он всегда был хрупкого сложения. — А после того, как регенты изгнали лорда Раиса и эпископа Элистера, придворные лекари постоянно давали ему успокоительные снадобья, даже когда он был вполне здоров. Я сперва не хотел этому верить, но потом убедился собственными глазами, в те немногие разы, когда мог побыть с ним наедине.
Расстегнув последнюю пряжку, Карлан стянул сапог с искалеченной ноги принца и поднял на него глаза.
— Это мастер Ориэль сказал вам, сударь? Вопрос сей можно было понимать по-разному.
Конечно, то, что Карлан приехал за ним сюда, подтверждало, что он верен троим братьям Халдейнам гораздо больше, нежели бывшим регентам. И все же Джавану не хотелось, чтобы рыцарь слишком тесно связал его с Дерини Ориэлем. Ни к чему, чтобы всплыла правда о его собственных способностях к магии.
Конечно, Джаван мог бы воспользоваться своим даром, чтобы еще больше заручиться поддержкой Карлана. Сейчас, когда он стоял на коленях у его ног, молодой рыцарь не успел бы вовремя отпрянуть, и Джаван вполне мог успеть коснуться его и задействовать их старую ментальную связь. Однако если Джавану суждено стать королем и использовать все возможности, чтобы удержать трон, то лучше опираться на людей, что будут верны ему по собственной воле, нежели по колдовскому принуждению.
Стараясь не выказать владевшей им тревоги, Джаван поднялся и принялся натягивать штаны. Затем он вновь обулся и сел, чтобы Карлан мог закрепить пряжки. Сапог на здоровую ногу он надел сам.
— В общем-то да, мастер Ориэль говорил мне об этом, — заметил он, решившись рискнуть, ибо подумал, что при необходимости всегда сможет изменить воспоминания Карлана, если заметит, что тот готов предать его. — Он этого не одобрял и решил, что мне следует знать об этом — особенно, учитывая, что я не просто брат Алроя, но и его наследник. Ты ведь прекрасно понимаешь, что королю никто не позволил бы в открытую возражать регентам независимо от его собственных мыслей и желаний.
Склонив голову, он пристально взглянул на Карлана, который застегивал последнюю пряжку.
— А что ты сам, Карлан? Помню, когда ты только поступил ко мне на службу, ты честно и откровенно признался, что вынужден докладывать обо всем регентам. Мне было бы приятно верить, что в ту пору между нами возникла искренняя привязанность, и ты не просто отбывал со мной время. Но многое изменилось, когда я покинул двор. Ты стал оруженосцем короля, а значит, все клятвы, что ты дал ему, ты принес также регентам и советникам… — Он глубоко вздохнул. — Так что теперь я хотел бы знать, кому отныне принадлежат твоя преданность. Ты должен ответить мне на этот вопрос прежде, чем мы покинем аббатство.
Он использовал свой дар определять правдивость собеседника, но, к его вящему облегчению, Карлан был совершенно искренен с ним.
— Сударь, я служу вам, — темные глаза оруженосца бесстрашно взглянули в лицо принцу. — И всегда вам служил. Мне кажется, я начал понимать, что клятвы, это нечто большее, чем просто слова, как раз в то время, когда вы покинули двор. А с тех пор, как меня посвятили в рыцари, это сделалось еще более ясным. Кроме того, у вас есть и другие верные люди, о которых вы даже не знаете. Большей частью молодые рыцари, которые служили вам и вашим братьям, но также и некоторые из придворных постарше. Вы можете им доверять. Те, кто ожидают сейчас во дворе аббатства, готовы умереть ради вас, если понадобится.
— В самом деле? — изумленно пробормотал Джаван. В искренности и преданности Карлана он, в общем-то, был всегда уверен, но остального просто не ожидал. — Но готовы ли они жить ради меня, Карлан? Это может в наши дни оказаться гораздо сложнее. Советники удерживали власть слишком долго. Их поколение преследует совсем иные интересы. Кроме того, их сыновья также занимают высокие посты. Я буду вынужден обращаться с ними чрезвычайно осторожно, иначе страна будет ввергнута в пучину гражданской войны… если только меня сперва не убьют.
Карлан заправил последний ремешок на сапоге Джавана и легонько шлепнул по нему ладонью в знак того, что закончил, — однако так и не поднялся с колен.
— Есть люди, готовые на все, чтобы помешать и тому, и другому, сударь, — сказал он, поднимая глаза на Джавана. — Мы даже осмелились за последние несколько недель обговорить с другими рыцарями наши действия и привлечь ваше внимание к некоторым областям, где нужно будет действовать очень быстро, когда вы займете престол. Там, в Ремуте, вас ожидают бумаги и люди, которые объяснят, что в них написано. Разумеется, никто из нас не осмелится указывать вам, что делать, однако там есть информация, которую никаким иным способом вам не получить. — Он сглотнул, и внезапно на лице его отразился испуг. — Вы… вы же не сердитесь на меня, сударь? Мы просто хотели помочь…
Джаван в изумлении уставился на Карлана, не в силах вымолвить ни слова. Он знал, что рыцарь говорит чистую правду, но лишь сейчас он начал осознавать истинное значение его речей. Хлопнув Карлана по плечу, он поднялся и с улыбкой покачал головой.
— Как я могу сердиться, Карлан? — произнес он вполголоса. — Ты подарил мне истинную надежду, тогда как прежде у меня были одни лишь пустые мечтания, и ничего более.
Но теперь пора было заняться практическими вещами, времени для разговоров больше не оставалось. Ибо если они немедленно не уберутся из аббатства, то все усилия молодых рыцарей пропадут втуне. И Джаван поспешно вернулся к сундуку у изножья постели, откуда вытащил тунику для верховой езды, которую одевал месяц назад, когда в последний раз ездил в Ремут. Она была черная, как и все прочие одежды, что он носил в аббатстве, с высоким воротом, подобно рясе, но длиной лишь до колен и с разрезами спереди и сзади, чтобы удобнее было скакать на лошади. При нынешней жаре в ней будет ужасно неудобно, потому что туника была из гораздо более плотной шерсти, чем сброшенная ряса; но тут уж ничего не поделаешь. Он должен быть похож на принца, а не на монаха, но никакой другой одежды не было.
