Татьяна Турве - Испытание на прочность
Сергей, кажется, про карму уловил, потому как довольно оскалился и уселся к Ленке фасадом. Вот так и пришвартовались по-скромному, придвинув к себе за ногу ближайший расшатанный столик, и Ярик наконец-то соизволил ее заметить. Заметив же, как-то нехорошо обрадовался и поманил к себе рукой. (В самый раз, ничего не скажешь! А то Янка почти было решила, что брателло настигла в цвете лет звездная болезнь.) С другой стороны, лезть сейчас на сцену и особенно перед густой субботней толпой не возникало особого желания… Она изо всех сил протестующе замотала головой, но Ярик не отступался: шепнул что-то короткое на ухо Антону, своему рыжему Санчо Панса, тот пошарил по столикам глазами и направился прямиком к ней. Подойдя вплотную, без единого слова нежной клешней вцепился в локоть и потащил за собой в направлении сцены. Не устраивать же сейчас на все кафе акцию протеста!..
— Вторым голосом, песню ты знаешь, — негромко бросил брательник, впопыхах забыв поздороваться. (Видимо, это у них семейное.) Янка негодующе затрясла головой, порываясь хоть что-нибудь сказать, но не успела: зазвучали первые аккорды и пришлось с ходу включаться. Времени на страхи и переживания больше не оставалось, да и песня была любимая, супер-хит прошедшего лета:
— На седьмом этаже, за семь часов счастья
Спасибо тебе, и знаешь, теперь
Увидеть бы вновь тебя —
Я точно знаю, что такое любовь…
Сережка смотрел на них с Ярославом очень внимательно, с прищуром, вроде неподкупный налоговый инспектор, и ни разу не улыбнулся. Хотя могли бы пойти всякие вольные ассоциации — седьмой этаж, то, сё…
В последний год Ярик начал писать свои собственные песни — судя по всем признакам, наконец проявился отцовский стихотворный талант. (Чему Яна временами втайне завидовала, как у них еще с детства повелось: все-таки в плане музыки он поодаренней нее будет, ничего уж тут не попишешь!) Иногда Ярик под особенно хорошее настроение исполнял что-нибудь для нее или той же Ленки, выходило сильно и даже талантливо. (Янку однажды аж мурашки по коже продрали, такая в песне была энергетика…) Но на сцене изо дня в день привычно играли чужую музыку — наверное, он никак не мог преодолеть этот психологический барьер перед публикой. Яна прекрасно его понимала. Неизвестно ведь, как отреагируют: а вдруг снисходительно покивают головой и опять вгрызутся в горячие бутерброды с капуччино?
И все равно Славкины песни были в сто раз лучше и красивее любых других, пускай даже самых популярных, со знанием дела раскрученных. Единственное, не слишком попсовые, аж никак не коммерческие — перегруженные смыслом и оттого немного грустные. Типичный бард нового поколения: интересно, что из него получится лет этак через десять? А еще интересней, что получится из нее лет через десять…
В любом случае в грязь лицом она не ударила, спела вполне прилично. Только Сергей не слишком поразился, все так же мрачно на нее взирал из-за стилизованного бочонка с пивом, что красовался на каждом столике (должно быть, для антуража). Жаль, глаз в полутьме не разглядишь, но что до сих пор не улыбнулся, это точно… Несмотря ни на что, Янка была страшно собой довольна, чуть ли не подпрыгивала на месте от перевозбуждения:
— Я вот думаю, надо пойти к вам в группу! Вам тут женской энергии не хватает, я сразу почувствовала…
Верзила Антон не оставил это скромное заявление безнаказанным, Андрюша номер два:
— Ну да! Типа, на подтанцовку.
Яна с чувством замахнулась на него микрофоном, но тот стоял нерушимым столбом, пригнуться и не подумал. Напротив, заухмылялся с издевкой еще шире, демонстрируя надетый чуть набекрень передний зуб.
— Байкер? — осведомился Ярик и мотнул головой в Сережкину сторону, и взъерошил папиным жестом на затылке светлые вьющиеся волосы. Яна с превеликой осторожностью кивнула:
— Ага…
И возникло откуда-то смутное подозрение, что отец уже все про Сергея разболтал (не исключая самых личных подробностей, что Янка в порыве откровенности ему выложила), и Ярослав теперь далеко не в восторге. Неужели встанет сейчас в позу много повидавшего старшего брата?.. Будет что-то новое, полюбуемся!
— Смотри, — Ярик тронул ее за плечо и махнул рукой куда-то вглубь зала. Янка послушно обернулась: Сергей независимым шагом направлялся к выходу, презрительно демонстрируя ей обтянутую коричневой кожей спину.
От неожиданности она часто заморгала, словно от рези в глазах: все-таки не предполагала такого поворота… Всего на пять минут отошла к друзьям — и он уже гордо удаляется! Пишите письма вашей тете!
— Чего это он? — беспомощно спросила, ни к кому особенно не обращаясь.
Парни-музыканты сочувственно молчали, а Ярик уже въехал в роль старшего-многоопытного:
— И часто он так делает?
— Бывает… Уже несколько раз.
И в самом-то деле, раза три или четыре!.. До последнего закрывала на всё глаза.
— Как по мне, это знак, что он просто не уверен в себе, — глубокомысленным тоном объявил Ярик. — Ты хочешь за ним бегать?
— Не хочу, — Янка замотала от ужаса головой, представив себе в красках эту картину — как она вприпрыжку несется за Сережей, умоляя того вернуться. "Ну уж нет, вот этого не дождутся!.." — не взирая на весь притянутый за уши воинственный настрой, на душе стало изрядно паршиво. Она взглянула на Ярика снизу громадными и уже немного мокрыми глазами (хорошо, что остальные ребята деликатно отошли хлебнуть кофе-чай):
— Что мне теперь делать?
За все это время Янкин брат посмотрел на него, Сергея, всего лишь раз, да и то с откровенным неодобрением, как бы говоря: попадись ты мне ночью в темном переулке!.. Или так показалось, кто этих Вишневских разберет?
Добила окончательно Янка, когда стояла на сцене перед ударными — его и взглядом ни разу не удостоила! — и бесстыжим образом заигрывала с рыжим хвостатым гитаристом. (Еще одна оглобля метра в два.) Смотрелась рядом с ним совсем крохотной, даже на своих обычных каблуках, тянулась подбородком вверх и почти что на цыпочки вставала, пыталась соответствовать…
В общем, сдали нервы. Стоит теперь дурак дураком под кафе, курит в темноте и ждет у моря погоды. С какой-то блажи для себя решил, что если она сейчас выскочит выяснять, в чем дело, то у них еще что-то может получиться. А если нет… Ну что ж, тогда как в грузинском анекдоте: "На нэт и суда нэт"! И все равно нестерпимо хотелось, чтобы выскочила — пускай бы начала скандалить и обвинять во всех смертных грехах, он бы как-нибудь перетерпел. Хоть стало бы ясно, что он для нее что-то значит, не пустое место.
…Должно быть, именно так себя чувствует отец, когда малая переминается нерешительно с ноги на ногу и смотрит снизу вверх с невыносимо жалобным лицом Кота в сапогах из мульта про Шрэка. Янка об этом своем характерном выражении вряд ли догадывается, а не то бы опять пришла в ужас и принялась переживать, скакать перед зеркалом, изучая свою физиономию. Он-то, Ярик, хорошо эту мамзель знает. Уже не раз критиковал отца за его попустительство: говорил, зря ты малую балуешь, пускай становится крепче и сильнее, жизнь-то потом гладить по головке не будет. А тут на тебе, и сам в первый раз на собственной шкуре испытал! Когда хочется утешить и защитить (а если что, и нос при необходимости вытереть), и прикрыть собой от житейских бурь…
