Андрей Смирнов - Стена вокруг мира
Он представился и спросил мое имя, а потом сказал:
– Тебя проводят в твою комнату и покажут, где что находится. Стипендию, к сожалению, мы тебе не сможем платить, но всем необходимым обеспечим. Если захочешь, после окончания обучения сможешь поступить в Орден Ягов. Если не захочешь – выберешь себе какое-нибудь другое занятие.
Он сделал паузу, и я спросила:
– А как долго… когда завершится обучение?
Он пожал плечами и сказал:
– Ты сама это решишь.
Вроде бы, разговор был закончен, но все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Взять в свой дом какую-то нищенку, совершенно ничего о ней не узнав, обеспечить ее всем необходимым, учить ее ни за плату, просто так, высокому колдовству ягов?.. Да он даже не спросил, для чего я к нему пришла!
Это было слишком хорошо. Слишком.
Поэтому я поборола робость и спросила:
– Простите… А что вы сами от этого получаете? Почему вы все это для меня делаете?
Он мне сказал:
– Я для тебя еще ничего не сделал. А беру я тебя потому, что ты мне подходишь как ученица.
Когда я это услышала, то чуть в обморок не упала. Я – подхожу ЕМУ? Я?
К нему ведь каждый день приводят детей. И потом приводили, когда я уже приступила к обучению. Почти всем Мастер отказывал. «Вы мне не подходите» – и точка. А ведь многие были куда лучше подготовлены, чем я. Чем же я-то ему подошла? До сих пор не могу понять. Его ведь не интересует власть над людьми, он совершенно не терпит раболепия, ему не нужны ни слава, ни богатство. Если в своей жизни я и встречала какого-то святого, то это Мастер. Но почему он меня выбрал? Не понимаю. Я ведь довольно эгоистичный человек, чего уж греха таить. И меняться не собираюсь. Мне нравится быть собственницей.
Нет, потом я все-таки поняла, для чего он учит. Для чего он ВООБЩЕ кого-то учит. У него талант. У некоторых людей талант к музицированию или живописи, а у него талант учителя.
Но почему – я?..
…Во время обеденного привала я села рядом с колдуном и тихо сказала:
– Вылечи Мартина, и – даю слово – я сделаю все, чтобы Орден тебя помиловал.
Он покачал головой и спросил:
– А много ли значит твое слово в Ордене?
– Много, – солгала я.
– Лжешь, – спокойно сказал колдун. – Судьи тебя и слушать не станут. Не надо обманывать ни меня, ни себя. Как только ты сдашь меня властям, мне крышка. Единственное, что немного согревает мне душу, так это мысль о том, что если меня убьют, не только одним умным человеком на земле станет меньше, но и одним идиотом.
Во мне снова начала подниматься злость.
– «Один идиот» – это ты про себя?
– Нет, – сказал он. – Это я про Мартина.
Все, хватит! Он меня довел до ручки.
– Встаньте вон там, – я показала солдатам за спину колдуна. – Ты, – сказала я одному из них. – Возьми дубину и встань прямо за ним. Сейчас мы будем с этой гнидой играть в гляделки. Внимательно смотри на мое лицо. Увидишь что-нибудь странное, сразу бей этого выродка по затылку.
– А чё, командир? – слегка очумело спросил солдат. – Когда бить-то? Я не понял.
– Если я вдруг побледнею резко, или увидишь, что мне плохо, или еще что-нибудь… Понял?
– Нуу… вроде да.
У меня есть одна способность… Мастер настаивал, чтобы я никогда не пользовалась ею. Он говорил, что пробудилась способность невовремя и что я очень легко разрушу сама себя, если начну применять ее. Но сейчас ситуация критическая, так что заветами Мастера придется пренебречь. Правильно? Я думаю, правильно.
Какая способность?.. А, ну… Ну это… В общем, я тоже людей умею взглядом подчинять.
Я сняла плащ с головы выродка. Грязное, но гордое лицо. Трое суток не бритое. На губах кровь запеклась. И блевотиной воняет.
Выродок заморгал, сморщился, попытался спрятать голову чуть ли не под мышкой.
– Что ж вы, сволочи, творите?.. – пробормотал он. – Из темноты – на яркий свет. Я ведь так и ослепнуть могу.
«Ах ты бедняжка», – думаю.
Я дала ему десять минут, чтобы проморгаться, а потом насильно подняла подбородок и заставила посмотреть мне в глаза.
И тут – первый раз в жизни – мой особенный талант меня подвел. Я и раньше практиковалась, тайком от Мастера. И всегда все получалось. А сейчас – ничего. Я была готова к борьбе, готова к тому, что выродок, в свою очередь, попытается подчинить меня своей воле, но у меня возникло чувство, что мне не с кем сражаться. Как будто я смотрю в пустоту. Не было противника. Ничего не было.
Я быстро устала и прекратила эту бесплодную возню.
Выродок осклабился.
– Не понял? – он напустил на себя удивленный вид. – Чего-чего это такое было?.. Аааа, понял! Неужто наша рыбонька колдоватеньки пыталася? А-аа?
Я с ненавистью посмотрела на его ухмыляющуюся морду. Мне нестерпимо захотелось как следует вмазать по этой морде, вбить улыбку ему в череп вместе с зубами, сломать в конце концов этого ублюдка. Как он не может понять, что он – в полной моей власти? Почему он не боится? Или он умело скрывает свой страх?
Но я не ударила. Я снова одела ему на голову «мешок», сделанный из его же собственного плаща и негромко сказала:
– Запомни одну вещь. Если Мартин умрет до того, как мы приедем в город, я тебя сама убью, без всякого суда. Подумай об этом.
– Какая разница, кто меня прикончит: ты или городской палач? – возразил он.
– Умирать можно по-разному…
– Не надо ля-ля. Ни ты, ни твои идиоты даже отдаленного представления не имеете, как пытать человека так, чтобы он заговорил.
– Если Мартин…
Он перебил меня:
– Не надо возлагать на меня ответственности за то, что я не могу изменить. Если Мартин умрет, в этом виноват будет один-единственный человек – ты сама.
…Мастер, ну почему ты так далеко? Что мне делать? Отдать убийцу правосудию – мой долг, но что, если цена справедливого возмездия – жизнь еще одного человека, моего ученика? Я не могу… Не хочу… Пусть кто-нибудь другой решает. Мой Мастер, ты учил нас свободе, но я не хочу ТАКОЙ свободы!!!
…Кажется, моего врага тоже терзали какие-то сомнения. Остаток дня он молчал, лицо его по-прежнему было закрыто, но я чувствовала – что-то грызет его изнутри, какое-то неясное колебание, может быть – даже страх… Неужели он испугался? Впервые полностью осознал, что его ждет в городе – и испугался? Может быть, он надеялся, что я его отпущу, а потом понял, что я пойду до конца, и испугался?
А готова ли я пойти до конца? Я и сама еще не знаю. Скорее нет, чем да. Если колдун вырвется на свободу, меня назовут дурой, сделают выговор, может быть – даже выгонят из Ордена. С этим можно смириться. Но если Мартин умрет, а я буду знать, что могла его спасти, но не спасла, как я смогу жить дальше?..
Вечером, когда солдаты ушли в лес за дровами, а Мартин забылся тревожным беспокойным сном, я подошла к колдуну и села рядом с ним. Но прежде, чем я успела открыть рот, он сказал:
