Диана Удовиченко - Южная пристань
Вечер и ночь прошли спокойно, пришлецов не было. Утром есаул собрал всех казаков и сообщил, что если снова попрет нечисть, и особенно, если они будут очень похожи на людей, то убивать их не следует, а надо попытаться поговорить с ними. Рубить головы только в случае угрозы со стороны пришлецов. Хватит средневековье разводить!
До вечера прождали пришлецов, но так и не дождались. К ночи выставили новый дозор, а казаков отправили в казарму. Когда Михаил возвращался, он отстал от остальных, его Кудлат неспешно переставлял ноги, мерно цокая копытами по булыжной мостовой, опустив голову и глядя под ноги. Грива его спадала на глаза и он иногда встряхивал головой. Казаки уже исчезли в конце улицы, когда Кудлат вдруг, всхрапнув, остановился и ударил по булыжникам передними копытами.
— Ну, чего ты, Кудлатка? — Михаил успокаивающе похлопал его по боку.
И вдруг он увидел ту самую собаку. Ту белую с рыжими подпалинами собаку, которая вчера сопровождала убитых казаками пришлецов. Она осторожно кралась вдоль дороги, прячась в кустах. Ничего странного в ней не было, собака как собака. Если вчера она спокойно шла посередине дороги, то сейчас старалась быть незаметной, чтобы и ей тоже голову не снесли.
— Эй, пес, — сказал Михаил и собака, напрягшись, остановилась и посмотрела в его сторону. У нее был затравленный вид, один бок испачкан спекшейся кровью, хвост поджат.
— Иди сюда! — позвал ее Михаил, спешившись и привязав коня к штакетине покосившегося забора.
Кудлата такое соседство не устраивало, он нервно храпел, ржал, с его губ слетали белые хлопья пены.
— Поди сюда, — повторил Михаил.
Собака, прижав уши, медленно приблизилась к нему.
— И откуда же ты взялся, такой? — спросил кузнец.
Собака села у его ног и посмотрела в глаза. Взгляд ее был печальный, оно и понятно, казаки убили ее хозяев, а она не смогла их защитить.
— Ну, и как же мне тебя назвать? — сказал Михаил, присев перед собакой на корточки.
— Лопе де Пух, — вдруг услышал он.
Оглянувшись, кузнец удостоверился, что рядом никого не было. Говорила собака. Вернее, не собака, а пришлец по виду очень на нее похожий.
— Чего? — воскликнул Михаил, подскочив, и напугав коня.
— Лопе де Пух, это мое полное имя.
— Говорящая собака!
— Я не собака, вернее, я не собака в вашем понимании.
— И ты не послан дьяволом?
— Ни дьяволом, ни богом. Я сам по себе. Подрабатываю охранником и проводником. Ваши люди вчера убили моих клиентов. А ведь они только хотели наладить с вами контакт.
— Какой контакт?
— Рынок открыть в порту хотели, а вы их убили. И не только их, скольких до них угробили!
— А зачем рынок?
— Торговать. Только здесь могут собраться все внеземельцы, только в порту вашего города есть портал для всех миров.
— Портал? Какой еще портал? — Михаил даже забыл, что он говорит с собакой.
— Окно, или дверь, как вам удобней называть. Окон много и каждое ведет в один из миров внеземелья.
— А ты, значит, проводник?
Лопе де Пух кивнул.
— И ты, Лопух, знаешь, где находится Парижское Королевство, конфронтирующее с Российским Триединством?
Очередной кивок.
— И ты, Лопух, сможешь меня туда провести?
Еще один кивок.
— Ну так веди! Э, постой, а вывести назад в случае чего ты меня сможешь?
— Смогу, — сказал Лопе де Пух. — Для нас, представителей клана Неспящих, нет невыполнимой задачи. Правда, если вас там примут за нечисть, навряд ли я смогу спасти.
— Пошли! — кузнец поднялся на ноги. — Где находится дверь?
— Везде, — ответил пес. — Положите руку мне на спину. Вся беда Неспящих, что мы не можем путешествовать без спутников. Иначе я давно бы уже вернулся домой.
Михаил почувствовал ладонью тепло живого тела. Несколько секунд спустя они оба растворились в сумерках.
***Михаила Стожарова искали три дня. Нашли только его перепуганного
Кудлата, привязанного к забору брошенного дома. На четвертый день кузнец появился в порту с огромной псиной, которую он называл Лопухом. Собравшимся вокруг казакам он рассказал, что с ним случилось, и объявил, что пришлецы никакие не исчадия ада, что они такие же божии твари, только другой расы, что нельзя их безнаказанно убивать. Они просто хотят мирно торговать — товара у них диковинного целое море.
— Был я, Коля в Российском Триединстве, дюже там хорошо. — сказал
Михаил французу. — И если хочешь, могу тебя отправить в твое Парижское Королевство.
— А что же вернулся, раз тебе там понравилось? — спросил его Никола
Миньон.
— Негоже наслаждаться красивой жизнью, коли дома такой беспорядок.
Вот если бы добиться того, чтоб и здесь и царь, и бог, и народ едины были…
Тяжело мне было все это время, пока я там отдыхал. В Российской Империи царит несправедливость, а я стало быть, дезертир, сбежал от трудностей. В общем, решил я вернуться.
Михаил отстегнул пояс с ножнами и вместе с ружьём отдал их есаулу.
Развернулся и медленно побрёл к кузнице.
Дэн Шорин
Бутылочка профессора Клейна
Профессор вступил в Южную Пристань с севера, по Каменному Тракту.
Это само по себе уже могло стать сенсацией местного масштаба — после злополучного землетрясения город был отрезан от континента, и путники прибывали сюда только по морю, да «чертовыми вратами», как в обиходе называли пространственные аномалии. Профессору было «за пятьдесят», причём насколько сильно «за» не смог сказать даже намётанный глаз
Павла Смельцова, служащего швейцаром в Гранд Отеле. Предупредительно распахнув дверь, Павел учтиво поклонился — за что тут же получил мелкую ассигнацию «начайных». Профессор подошел к стойке и опустил на пол туго набитый пехотный ранец из телячей кожи.
— Чего изволите-с? — словно по волшебству за стойкой появился сорокалетний управляющий Гранд Отелем Игорь Иванов в безукоризненно белой сорочке и галстуке-бабочке. Излишняя, на взгляд Павла полнота, ничуть не мешала Игорю с соответствующим уровню заведения изяществом принимать постояльцев. Вот и сейчас он широко улыбался, в полной мере демонстрируя профессору дружелюбие и открытость.
— Моё внимание привлекла ваша мансарда, правильно ли я понимаю, сударь, что там расположены апартаменты?
— Разумеется-с. Осмелюсь заметить, роскошные апартаменты, которые сейчас совершенно пустуют. Они будут стоить вам…
— Устраивает, — буднично сообщил профессор, оборвав управляющего на полуслове. —
Поднимите наверх мою кладь.
— Как вас записать, сударь? — почтительно склонился Иванов.
