Андрей Легостаев - Любовь прекраснее меча
Но вот оно, свершается. Сейчас этот угрюмый священник закончит торжественный ритуал и Уррий будет ее! И только смерть теперь сможет их разлучить. Но об этом в момент венчания лучше не думать — «Счастливая я, счастливая, — звенело в голове. — Я самая счастливая!!!»
Уррий хотел, чтобы как можно скорее закончился сложный и неспешный обряд бракосочетания. Он слушал слова священника, единственного теперь родного брата.
Он даже понимал значение отдельных слов, но общий смысл проповеди ускользал от него. Да и не важен был смысл.
Уррий не мог дождаться сперва завершения церемонии, до которой, по большому счету, никому не было дела, а потом, на пиру по случаю свадьбы, момента, когда он со своей законной супругой, сможет покинуть зал и уединиться.
Искренне веселились на пиру лишь царь Тютин и его подданные. Сбылась давняя мечта озерного владыки породниться с местным сеньором (тем более, что теперь Уррий и единственный наследник графа!).
Уррий, разглядывая лица сидевших за пиршественным столом рыцарей, прекрасно понимал, что не могут они предаваться беззаботному веселью в то время, как враг вероломно захватил столицу, когда к замку приближается бесчисленная армия их извечных врагов саксов, вступивших в союз с другими исконными врагами бриттов — варлаками; когда замкам бриттов и землям угрожает опасность, и, может быть, родовые владения уже захвачены врагами. Не до веселья.
Но и не к лицу отважным рыцарям впадать в панику и уныние при приближении врага — да, война, война не до почетного мира, а до полного уничтожения противника.
Но жизнь продолжается.
И вот уже все любуются прекрасными танцами озерных девушек под звуки удивительных волшебных музыкальных инструментов.
Вот шестеро озерных воинов, разделившись на пары, и низко поклонившись благородным бриттским рыцарям, стали сражаться друг с другом деревянными мечами, показывая превосходную технику.
Изрядно подвыпивший сэр Таулас, поклявшийся защищать Эмриса от любых врагов, вышел меж двух столов, взял у одного из них деревянный меч и вызвал пятерых остальных на бой. И через несколько минут все озерные воины оказались с ушибленными боками и кистями, мечи были выбиты из рук и никто не смог нанести бывшему отшельнику ни одного удара.
Тот расстроился, что все так быстро закончилось и спросил: есть ли еще желающие позабавиться.
Сэр Гловер, которому так и не удалось восстановить свою репутацию на турнире, поскольку общий бой не состоялся, взял один из деревянных мечей. Через минуту потехи оба меча превратились в щепки.
Тогда сэр Таулас поинтересовался у Гловера:
— Может быть, на настоящих мечах сразимся? До первой крови?
— Буду счастлив, бычья требуха, помериться силами со столь известным рыцарем, — любезно ответил сэр Гловер, помнивший отшельника озера Трех Дев с юности.
Весело зазвенели под ободряющие выкрики зрителей мечи двух бесстрашных рыцарей.
Сэр Гловер взял реванш за поражение на турнире, отстоял репутацию — кровь потекла из предплечья сэра Тауласа.
Бывший отшельник крякнул с досады, но договор есть договор, ему пришлось пройти обратно за стол и с горя выпить огромный кубок крепкого эля за сэра Гловера.
Гловер посмотрел на сэра Ансеиса, который в этот момент что-то рассказывал беззаботно хохочущей Аннауре.
Тот почувствовал взгляд Гловера и все понял. Француз встал и сказал:
— Я хотел бы на тех же условиях помериться с вами силами на мечах, благородный сэр Гловер, если вы не будете возражать. Только предупреждаю, что мечом я владею несколько хуже, чем копьем. Я и сюда-то приехал, чтобы взять урок у прославленного сэра Бана.
— Я с благодарностью принимаю ваше предложение, — ответил Гловер с горящими глазами. — Я, в свое время, тоже брал уроки у сэра Бана, и, бычья требуха, доволен ими.
К радости всех бриттских рыцарей, француз не обманул — мечом он обращался хуже, чем копьем. Через минуту камзол его был порван и на светлой материи заалело пятнышко крови.
Дамы ахнули, но барон успокаивающе поднял руку:
— Пустяки. Благодарю вас, граф Гловер, за доставленное удовольствие.
Барон вернулся к Аннауре. Для общей победы иногда полезно проигрывать.
Гловер с видом победителя оглядел зал. Он был доволен. Это — дружеский бой, но трепещи враг! Пощада неведома к вероломным погубителем короля Эдвина!
Веселье вступало в ту пору, когда гости забывают причину торжества. Прекрасное вино и крепкий эль делали свое дело — мрачные мысли бриттов оттеснялись куда-то на окраину.
Воины царя Тютина, по его знаку, прикрепили на невысоком шесте яблоко.
Царь Тютин был в благодушном и приподнятом настроении. Повелителя Ста Озер ничуть не смутило и не задело поражение его воинов от сэра Тауласа — Тютин прекрасно знал отшельника озера Трех Дев и его историю.
На середину зала вышел высокий атлет с зелеными, тщательно уложенными волосами и с обнаженным торсом. Он поклонился знатным гостям и три острых кинжала вонзились в огромный плод, укрепленный на шесте.
Гости в очередной раз разразились бурными криками восторга — мастерство всегда вызывает одобрение.
Из-за стола встал пожилой ирландец, граф Фоор Дэбош (говорят, его посвятил в рыцари сам король Артур!). Он что-то сказал слуге. Пока ирландец неспешно подходил к озерному умельцу, слуга куда-то сходил и принес чуть ли не охапку длинных, узких и острых ножей.
Граф поклонился гостям и почти никто и разглядеть не успел — так стремительны были движения ирландца — как три кинжала проткнули яблоко и оно, от тяжести, упало с подставки. Еще тринадцать узких ножей один под одним строго по линии впились в шест.
Озерный мастер поклонился ирландцу, взял еще кинжалов и у каждого ножа чужестранца вонзил свой клинок.
Восторгу зрителей предела не было. Кубки наполнялись расторопными слугами вином, как только рыцари ставили опустевшую посуду на стол. Вечер за окном выкрасил небо в темный цвет.
К шесту подошел сэр Бан, достал меч и сказал озерному воину:
— Метай кинжалы в меня!
Воин посмотрел на своего царя. Тот, не прекращая улыбаться, пожал плечами и кивнул: мол, раз благородный рыцарь хочет…
Один за одним, словно молнии, просвистели семь клинков и все были отбиты мечом прославленного сэра Бана. Старый рыцарь еще не совсем оправился от ран, полученных у озера, но такие фокусы уже мог делать без видимых усилий.
Когда озерный воин выразил восхищение ловкостью сэра Бана и, поклонившись, отошел, старый воин с размаху рубанул по шесту, в который были воткнуты кинжалы.
Меч прошел сквозь шест, словно не из металла был сделан, а из воздуха — шест не шелохнулся.
