Илона Романова - Иллюзия обмана
Это не могло не радовать Государя. Но когда вельможи перестали казнокрадствовать и подсиживать друг друга, да ещё и правду говорить научились, он испугался не на шутку, да и подлинное могущество дюков вызывало нешуточную ревность. Он вознамерился во что бы то ни стало извести странных существ и пустился на хитрость, решив сформировать из них нечто вроде карательных отрядов и отправить в постоянно бунтовавший Дросвоскр. Гениальность расчёта заключалась в том, что или длинномордых перебьют местные разбойники, или каратели уничтожат смутьянов, а потом их, ослабевших, будет легко приструнить. Однако Император, неплохо владевший магией предвидения, на этот раз ошибся. Дюки пришли в Дросвоскр, и разбойникам ничего не осталось, кроме как вернуться домой и зажить мирной обывательской жизнью. Вот так. И никаких не было пыток, казней и других милых безделушек, обычно являющихся непременными атрибутами подавлениях смут. Правитель не сразу понял, что происходит, но, в конце концов, его главным делом была забота о благе подданных, не правда ли? Поэтому совершенно явственное фиаско было преподнесено, как славный триумф.
Очнувшись от воспоминаний, брат Мренд увидел, что экипаж подъезжает к императорской резиденции, и, ушедшие было предчувствия, вернулись вновь.
Художник шёл по бесконечным залам дворца, по-новому рассматривая его убранство и очень внимательно вглядываясь в лица придворных. Он шёл рисовать портрет Императора, пока даже не догадываясь, каким оружием владеет…
V
Двери распахнулись, и вошёл какой-то человек. Походка его была совсем непохожа на мерную торжественную поступь Правителя.
"Так я и думал — очередная смена караула", — грустно усмехнулся Мренд.
Лицо казалось знакомым, но кому оно принадлежит, Художник никак не мог вспомнить. Наконец, его осенило: перед ним стоял Арнит — молодой сановник, бывший, несмотря на свой несолидный возраст, Наместником Кридона. Этому вельможе Мренд был когда-то представлен, и они показались друг другу людьми в высшей степени симпатичными.
— Император нынче весьма занят, — медленно произнёс Арнит, не выказав ни малейшего желания возобновлять знакомство. — Не соблаговолит ли любезнейший Мастер начать работу без него?
"А то у меня есть выбор!" — вертелось у Художника на языке.
Однако вслух любезнейший ответил лишь:
— Не соблаговолит ли в таком случае Ваше Величество расположиться в этом кресле?
Вообще-то к Наместникам полагалось обращаться по-другому, и Мренд оговорился, но ведь случайностей, как известно, не бывает… Такая ошибка могла дорого стоить, однако господин Арнит то ли не расслышал крамольную фразу, то ли решил придавать ей особого значения. Он величественно, словно действительно вошёл в образ Императора, воссел в предложенное кресло и замер, как статуя.
VI
Беглая кисть покорно сновала по холсту, бездушно воплощая образ нового Императора. Теперь брат Мренд был в этом уже совершенно уверен.
"Молод уж больно!" — пронеслось в голове у Художника.
Разговаривать его величественный натурщик не пожелал и начал задрёмывать, точнее, впал в некое подобие транса.
Общие контуры… Абрис лица… Тёмные волосы…
Что же всё-таки изменило Арнита настолько, что Художник не сразу смог его узнать?
Парадный камзол… Регалии… Туфли с пряжками…
В своё время Наместник Кридона весьма занимал Художника. Было в этом, в общем-то, привлекательном человеке некое противоречие то ли между робостью и решительностью, то ли между светской скромностью и властолюбием. Лица других вельмож, вероятно, выражали то же самое, но у Арнита, каким его знал Мренд, в глазах ещё сохранился слабый отсвет чего-то задорного и детского.
Кружева… Белая, нежная почти как у женщины кожа… Нервические пальцы, по- птичьи уцепившиеся за подлокотник… Родовой перстень… Ухоженные, длинные, ногти…
Брат Мренд вспомнил, каким хрупким и невзрачным казался ему Арнит в предыдущие разы. Сейчас же перед Художником сидел утончённый и умный человек
Полуоборот головы… Воротник… Снова кружева… Статная фигура…
Тот Арнит, которого знал Мренд, всегда несколько сутулился, теперь же он держался так, будто уже несёт на голове венец.
Высокий лоб… Тонкие черты лица… Длинный нос, как и требуют каноны красоты — с едва заметной горбинкой… Тёмные жёсткие и бесстрастные глаза…
Вероятно, Художник сильно увлёкся, поскольку вместо дежурного парадного портрета отсутствующего Императора давно писал лицо Арнита…
Благожелательная улыбка… Точнее, её тень на тонких, плотно сжатых губах…
"И как я раньше не замечал, что Арнит удивительно похож на Йокеща? — удивился Художник. — Или становится похожим?.."
Действительно, чем больше лицо на холсте приобретало сходство с лицом Наместника Кридона, тем больше его прототип становился похож на Императора.
Внимательный изучающий взгляд мудреца, готового разделить твои невзгоды и тревоги и искренне желающего скорейшего их разрешения…
И вдруг перед глазами Художника встало явственное видение:
Высохший умирающий старик, лицом лишь отдалённо напоминавший Его Императорское Величество, попытался приподняться на постели и позвать на помощь. Однако никто не шёл. Да и некому было. Те немногие, кто могли или хотя бы облегчить страдания, сами были мертвы. Старик всё-таки сполз с кровати и, рухнув на полпути к двери, застыл окончательно. На полу лежал двойник Арнита…
"Начинается отсчёт новой эпохи", — подумал Мренд.
Он по-прежнему продолжал работу, одновременно пытаясь осознать происходящее и решить, как вести себя дальше. По счастью, ещё с детства он научился настолько скрывать свои чувства, что всегда выглядел несколько отрешённым.
Снова глаза… Едва заметный отсвет детского задора и юношеской наивности, гаснущий уже навсегда… Ожидание близкого триумфа…
"Теперь он приберёт всю власть к рукам. На кого же он будет опираться? Выходит, Арнит сам из волшебников. Тогда как ему удалось заморочить Конвентус — так, что никто, похоже, и не пробовал даже защититься? Раз этот, — ему было неприятно называть узурпатора по имени, — смог расчистить себе дорогу, значит, не хочет быть куклой ни в чьих руках. Не будет больше Вечного Императора — рано или поздно он найдёт возможность узаконить правление под своим именем. А меня, значит, за дурака держит… Ну, это мы ещё посмотрим, кто глупее!"
Нельзя сказать, что Художник был злопамятен, но обидчив точно. Заниматься мелкими пакостями и крупными злодеяниями ему претило. Зато рисовать своих обидчиков как следует он научился давно.
