Антон Белозеров - Тотальное вторжение
– Парашют раскрывается, когда возникает слишком сильное трение о воздух. – Вслух подумал Бьорнсен. – Тормоза давно должны были сработать.
– А если атмосфера слишком сильно разрежена, то мы бы уже врезались в планету. – Продолжил его мысль Фрадов.
– Я открываю окна. – Не выдержала Яна.
Первый же взгляд наружу сквозь увеличивающиеся щели вызвал общий вздох изумления.
– Ежовая ж…па! – Вновь сказал Олаф.
– Ты начинаешь повторяться, – заметил Максим, – хотя я, в принципе, с тобой согласен.
Кабина лежала на прекрасном песчаном пляже примерно в полукилометре от необъятной водной глади с одной стороны, и метрах в двухстах от высоких, поросших ярко-зеленой травой и кустарником холмами с другой.
– Смотрите, там! – Воскликнула Яна. – Это птицы!
Действительно, неподалеку стая птиц кружила над водой, пикировала вниз, выхватывала рыбу и несла ее на берег, чтобы съесть.
– Если бы не кубическое Солнце, то я бы решил, что мы на берегу Балтийского моря. – Сказал Олаф.
– Если бы ты пригляделся повнимательнее, – поправил его Максим, – то заметил бы, что у этих птиц на крыльях когти и вместо клювов зубастые пасти.
Космонавты завороженно наблюдали, как воздушные охотники, поймав очередную рыбу, бросали ее на песок, затем приземлялись рядом и, сложив крылья в подобие рук, разрывали передними конечностями добычу на куски, а потом по очереди отправляли их в рот.
– Что мы имеем? – Сама себе задала вопрос Яна. – Очевидно, что нас забросило в какую-то чужую Вселенную. Здесь действуют совершенно другие законы… Хотя нет, не совершенно. Раз мы живы, а наш корабль не распался на молекулы, значит, кое-что общее между нашими мирами имеется. Но, в то же время, мы совершили мягкую посадку, не раскрывая парашюта. Возможно, атмосфера тут слишком разряжена. Правда, мы наблюдаем летающих животных, что говорит о достаточной плотности воздуха…
– Хватит, хватит! – Замахал руками Максим. – Противоречивой информации так много, что нет смысла всю ее перечислять. Нас же должно интересовать только одно: можем ли мы дышать этим воздухом и есть местную пищу.
– Черт! – Спохватился Олаф. – Ведь запасов у нас только на трое суток.
Кабина «Большого Скачка» оборудовалась только стандартным спасательным комплектом. Предполагалось, что за это время патрульные корабли подберут его, если он выйдет из режима «мерцания» в незапланированной точке.
– Анализаторы не работают, как и остальные приборы. – Напомнила Яна. – Мы не можем узнать ни давления, ни состава атмосферы. Правда, отсюда все выглядит так… по-земному.
– Есть только один способ проверить это – выйти наружу. – Твердо сказал Фрадов. – Я выйду.
– Можно немного подождать… – Предложила Яна.
– Подождать ЧЕГО?! – Воскликнул Олаф. – Воздуха у нас не прибавится, еды и воды тоже. На спасательный корабль рассчитывать бессмысленно. Я согласен с Максимом. Но выйду наружу я. Не спорьте! Ты, Яна, номинальный капитан корабля, ты, Максим, умеешь обращаться с «мерцалкой». Я же без двигателей Хейдля в данный момент самый бесполезный член экипажа.
Офицеры военно-космической разведки Чжи и Фрадов не стали спорить.
Яна спросила только:
– Скафандр одевать будешь?
– А зачем? – Открыто улыбнулся Олаф. – И так все станет ясно сразу.
Кабина корабля оборудовалась одноместным шлюзом. Яна и Максим вручную задраили люк за Олафом. Потом одновременно взялись за рукоятки внешнего люка. Переглянулись и, помедлив всего одно мгновение, повернули. Они не слышали свиста воздуха, врывающегося через расширяющиеся щели. Космонавты по молчаливому уговору не заглядывали в шлюзовой иллюминатор до тех пор, пока полностью не раскрыли внешний люк. Потом в него посмотрела Яна. И тихонько вздохнула. Шлюз был пуст. В нем не было тела Олафа с посиневшим, вздувшимся от удушья лицом.
– Где же он? – Задал самый глупый вопрос в своей жизни Фрадов.
В ответ на него в одном из носовых иллюминаторов на миг показалась голова Олафа. Даже двухметровый северянин не доставал до них с земли. Ему приходилось высоко подпрыгивать и размахивать руками, чтобы привлечь к себе внимание.
– Чудо… – пробормотала Чжи, – это настоящее чудо. Попасть именно на такую планету, которая пригодна для жизни людей.
– Интересно, – думал о своем Фрадов, – как распределяется сила притяжения на этой эллиптической планете? На полюсах оно, наверное, больше? Или меньше? В этом мире все возможно.
– Меня больше волнует, как вернуться домой, на землю. – Ответила Яна.
– Да, да, конечно… И все же… Ладно, я тоже выхожу. Смотри, Олаф машет мне рукой.
Максим вышел через шлюз наружу. Для этого сначала пришлось закрыть внешний люк, потом, в целях безопасности, откачать из него чужой воздух ручной помпой. Затем закачать в шлюз часть своего воздушного запаса, открыть внутренний люк, войти в шлюз, закрыть внутренний люк, открыть внешний. И все операции производились вручную!
Не удивительно, что Олаф встретил Максима словами:
– Что так долго?
– Остался бы в кабине и сам крутил рукоятки насосов. – Парировал Максим. – Тебе бы это было легче, чем Яне.
Они немного походили вокруг кабины, пытаясь определить, почему не сработали парашюты. Но никаких внешних повреждений не обнаружили.
– Ладно, – сказал Олаф, – Яна выберется, она разберется. Интересно, почему…
Его слова прервал протяжный вой где-то высоко в небе.
– Смотри! – Закричал Максим, указывая на летящий в небе по крутой дуге цилиндр. – Что это?!
– Черт, это же наш собственный двигатель! Догнал-таки, мерзавец.
Двигатель Хейдля упал где-то далеко в море.
– Странно, что он не взорвался. – Сказал Олаф.
– Странно, что он не совершил мягкую посадку, как мы. – Добавил Максим.
– О, черт, нам пора в кабину…
– А что такое?
– Волна!
Море было похоже на стеклянную поверхность. Не то что волн, даже ряби не было видно. Лишь круги расходились там, где зубастые птицы ловили рыбу. Такие же круги, только гораздо больших размеров, должны были появиться в результате падения огромного двигателя космического корабля.
Олаф и Максим бросились к шлюзу. Внешний люк был заперт. Должно быть, Яна собиралась к ним присоединиться, и сейчас находилась в шлюзе. Внутри него также были рукоятки ручных приводов люков и насосов, но не было внешнего иллюминатора.
Олаф забарабанил кулаком по металлической оболочке кабины, сообщая азбукой Морзе об опасности. Максим сначала метался вокруг, пытаясь найти камень, чтобы звук был громче, а потом заорал:
– Бежим, Олаф! Она не успеет нас впустить! Волна уже близко!
И они бросились к холмам. Бежать по рыхлому песку было непросто, но нарастающий гул воды придавал бегунам необыкновенную скорость. Они не оглядывались, прекрасно понимая, какая картина предстанет перед глазами. За разбушевавшейся стихией интересно наблюдать с достаточного возвышения, но находиться в это время на пологом пляже смертельно опасно.
