Юлия Баутина - На берегах медовой реки
— Каллаган, ты куда поперся? — приглушенный шепот, раздавшийся за спиной, заставил его вздрогнуть. Тень мгновенно исчезла, словно никогда не существовала, а вместе с ней пропало и ощущение слежки. Дьюин раздраженно обернулся. Ларри, приподнявшись на локте, исподлобья изучала наемника.
— Проклятье, — сказала она, зевнув. — Если в следующий раз приспичит болтаться ночью — сделай одолжение, гуляй вокруг костра и не ломись на барьер. Знаешь, как сигнальной волной в уши шибает? Хотя откуда тебе знать.
— Там по лесу кто‑то шляется.
Сонливую вялость магички как рукой сняло.
— Кто? — спросила она, мгновенно вскакивая.
— А я почем знаю? Как раз поздороваться хотел, да ты спугнула.
Ларри подошла к наемнику, и на земле, реагируя на ее приближение, тускло засветились причудливые символы защитного круга.
— Никого не чую, — немного помолчав, сказала она. — А тебе часом не приснилось?
— Я на страже не сплю.
— Тогда дьявол его знает, что это было. Если не вернется и барьер не потревожит, значит, утром будем разбираться.
Магичка поплелась обратно под облюбованное дерево, немного повозилась и, свернувшись калачиком, снова уснула. Вплоть до окончания Дьюинова дежурства таинственный наблюдатель так больше и не появился. Около двух часов ночи наемник растолкал Хельстайна, предупредил его о происшествии и с чистой совестью лег спать. Тишина продолжалась вплоть до начала пятого часа утра, когда и клюющего носом у догорающего костра Гарта, только–только заступившего на смену, и всех остальных разбудил порыв ледяного ветра, вновь пронесшийся по тракту, только теперь в обратную сторону.
— Похоже, какая‑то сволочь в Полых Холмах закрыла дворец, — констатировал Дьюин, отплевываясь от золы. — Ларри, ты бы на будущее поплотнее что ли защитную стенку ставила, коль уж тут такие сквозняки…
— Я предоставлю тебе прекрасную возможность сегодня вечером на скорую руку сколотить забор, — мрачно отозвалась магичка, отряхивая камзол.
Сон был сбит напрочь. Отряд начал неторопливый подъем и сборы.
Глава 3
Пока готовился завтрак, Ларри сняла охранный барьер и, потребовав у Дьюина, чтобы он определился с местоположением пригрезившейся ему ночной тени, отправилась изучать окрестности. Впрочем, определяться наемнику особо было не с чем.
— Здесь, — уверенно сказал он, остановившись у очередных кустов, располагающихся как раз с того самого злополучного юго–западного направления. — Что, опять будешь про сон говорить?
Трава близ кустов была сплошь истоптана, а несколько низкорастущих веток обглоданы, причем оголенная древесина почернела и казалась подгнившей.
— Ну, не сон, — не стала отрицать очевидное магичка. — Кто‑то здесь был, не спорю. Скорее всего, зверь какой‑то. Может, заяц.
Срезав одну из изуродованных веточек, Ларри поднесла ее к лицу и скривилась.
— Тьфу. Ну и воняет. Я же говорю — похоронный тракт, одна гниль и тлен. Растения и те на корню преют.
— Ночью тут был не заяц, — хмуро сказал наемник.
— А кто тогда? Медведь, что ли? Лошади бы переполошились. А окажись что из нечисти, следов бы куда больше было, да и не ушло бы оно просто так. Или ты думаешь, нас кто из людей навещал?
— Я‑то почем знаю? — огрызнулся Дьюин. — Ты же у нас ведьма, так и погадай на миске с водой, кого сюда занесло.
То, что ночью он видел не зверя, наемник был уверен. Но и не человека тоже. А вот кого именно, он и сам хотел бы знать.
— Погадалка не выросла, — вызывающе ответила Ларри, хотела еще что‑то добавить, но вместо этого резко замолчала, глядя куда‑то мимо Дьюина. — Впрочем, гадать и не надо. Кажись, я уже нашла нашего ночного гостя.
Наемник обернулся. Всего в каком‑то десятке шагов от них, настороженно навострив уши, стояла маленькая черная собачонка с приплюснутой мордой. По габаритам она, пожалуй, идеально вписалась бы в тот ночной силуэт… Если, конечно, постараться забыть про разумное поведение наблюдателя.
— А эта тварь еще откуда взялась?
— Зачем же ты, Каллаган, сразу так ласково‑то? Не любишь собак? Зря. Эй, цуцик, иди сюда! — Ларри засвистела и шагнула к собачонке, вытянув вперед руку ладонью вверх. Псина попятилась, прижав уши и оскалившись в беззвучном рычании, а когда магичка сделала еще один шаг, пулей проскочила мимо, поджав хвост, и рванула через дорогу к спасительным зарослям на противоположной обочине.
— Трусишка! — крикнула Ларри ей вслед.
Для тех, кто оставался в лагере, внезапное появление четвероногой живности оказалось еще большей неожиданностью. До магички и наемника вполне отчетливо донеслась душевная ругань Гарта, поминающего родню собачонки вплоть до седьмого колена.
— Ларри, что это было? — закричал Хельстайн. — Грим?
— Да ладно тебе. Дворняжка какая‑то заводьинская. Из нее грим, как из меня императрица Агнесса.
Магичка вернулась к костру, все еще глядя в ту сторону, куда скрылась собака.
— Ты хоть иногда думай, что говоришь, — сквозь зубы процедил Дьюин, не разделявший ни уверенности, ни спокойствия Ларри. — Где Заводье и где мы? Да ни одна шавка так далеко от родной конуры не уйдет, если только не вслед за хозяином.
— Значит, за ним и шла, — подытожила магичка. — В качестве кандидатуры хозяина могу предложить только лишь кого‑нибудь из предыдущего отряда. Выходит, либо песик потерялся, либо они и сами где‑то рядом. Какая версия больше нравится?
— У того отряда никаких собак не было.
— Ты‑то откуда знаешь?
— Оттуда.
Дьюин, конечно, не был подробно осведомлен обо всех членах Сильфридовой шайки, но одно знал точно — единственной невьючной животиной, которую Козлобород мог счесть нужным потащить с собой на дело, был бы ваппурский бойцовый пес, из тех, что в воинских отрядах приравнивают к двум легкодоспешным ратникам. Бегающий по болотам задохлик на ваппурского мастиффа не тянул при всем желании, да и вряд ли Сильфриду могло посчастливиться где‑то раздобыть такую роскошь.
— В качестве альтернативного варианта можно, конечно, предположить наличие поблизости какого‑либо поселения… — неуверенно начал Монметон.
— Но это еще менее вероятно, — закончил за него Хельстайн.
— Разве? — скептически переспросил Дьюин. — А как же ваши Холмы? Чем не поселение?
Хельстайн вздохнул.
— Даже если принять к рассмотрению предположение о том, что в Полых Холмах еще сохранилась какая‑либо домашняя живность, расстояние до них, по имеющейся у меня информации, куда больше того, что мы преодолели. Так что лучше уж думать о Заводье, либо о каком‑либо одичавшем животном.
