Юлия Боровинская - Лисьи листы
— Старая площадь — конечная, — ответила немолодая тетка, в которой по вместительной сумке и рулончику билетов без колебаний опознавалась кондукторша.
Я влезла в автобус, расплатилась за билет, протянув тетке бумажку из пачки, врученной мне Лао, (та долго ворчала по поводу слишком крупных денег, но потом все же отсчитала целую пригоршню металлической сдачи) и принялась разглядывать местных обитателей. Люди, как люди. Ну, мода у них, видимо, на штаны из блестящей плащевой ткани ярких расцветок и белые свитера, которые здесь таскают и мужчины, и женщины… Ну, стрижки слегка отличаются от наших — ступеньками какими-то… Автомобили у них, судя по запаху, на спирте работают: то ли в этом мире нефть уже кончилась, то ли и не было ее никогда. Может, потому и личного транспорта что-то не видно: автобусы, грузовики, машины «Скорой помощи», фургончики, но ничего напоминающего хотя бы такси за всю дорогу мне на глаза так и не попалось. Зато язык, как у нас, письменность — тоже, а на всё остальное плевать: мне же здесь не жить! Сейчас быстренько найду этого Айю — и домой.
Старая площадь, где высадил меня автобус, оказалась небольшим пространством с вычурным цветным фонтаном в центре. С одной стороны ее ограничивало монументальное раскидистое здание (Дом Правительства что ли?), а с другой — уютный скверик с фонарями, скамейками и бронзовым памятником, изображавшим девочку с косичками, неловко пристроившуюся на спине массивного коня. Возле изваяния красовалось несколько корзин с повядшими уже цветами, но гадать, чем именно славен в памяти народной этот персонаж, я не стала, а вместо этого свернула на одну из трех отходящих от площади улочек.
Была она застроена всё теми же невысокими домами, как с заборами, так и без. Очень скоро я заметила, что дома, открыто являвшие миру свой фасад были, так сказать, зданиями общественного назначения: магазинами, кинотеатрами, ресторанами, банками и прочими учреждениями. За оградами же, скорей всего, прятались дома частные. Правда, на одном из заборов я заметила полустертую надпись «Гостиница», но по моему разумению, она скорее походила на очередное «народное творчество», нежели на вывеску.
Я уже прицелилась было спросить у кого-нибудь из прохожих, как найти нужную мне аптеку, когда витрина с крупными буквами «Зеленая Жизнь» буквально бросилась мне в глаза с противоположной стороны улицы. Вот и всё. Проще простого!
И тут же (ох, не к добру!) вспомнилась мне героиня любимого фильма «Лабиринт» со своим «piece of cake», после которого обычно и начинались главные неприятности…
«Зеленая Жизнь» абсолютно ничем не отличалась от аптек нашего мира: изобилие баночек, коробочек, пакетов и тюбиков за стеклом, надписи «Сердечные», «Желудочные», «Снотворные» и прочие, листовки с рекламой витаминов и средств от гриппа… Даже самые востребованные лекарства носили всё те же названия: «аспирин», «валидол», «анальгин»…
Я подождала, пока апатичный пожилой мужчина рассчитался за целую кучу разнообразных упаковок, и подошла к прилавку.
— Извините пожалуйста, мне нужен Крент, Айя Крент. Он сегодня работает?
Продавец — приятный светловолосый юноша в белом халате — посмотрел на меня с некоторым недоумением:
— Господин Крент уже четыре года, как на пенсии.
— Тогда, может быть, Вы подскажете мне, как его найти?
— Даже не знаю… — замялся продавец, — Телефона у него нет, сюда он заходит очень редко, так, по старой памяти…
И я задала следующий, на мой взгляд, абсолютно естественный и невинный вопрос:
— А может кто-нибудь из ваших коллег знает его адрес?
Юноша неожиданно залился пурпурным румянцем. В аптеке воцарилась тишина, а бойкая парочка, до этого шумно обсуждавшая, какие презервативы купить, уставилась на меня с гневным неодобрением.
— Что у вас здесь происходит?! — требовательно вопросил мужчина постарше, так же облаченный в белый халат, пробираясь к нам мимо стеллажей.
— Вот эта покупательница… — замямлил молодой продавец, — Она спросила…
Мужчина смерил оценивающим взглядом мою ветровку и новенькие джинсы и хмыкнул:
— Иностранка… — после чего обратился ко мне, — Дорогая моя, я понимаю, что Вы еще не вполне освоились с нашими обычаями, но прошу Вас учесть, что здесь у нас культурное учреждение, и мы никак не можем позволить…
— Да, но как же мне найти Айю Крента? — перебила я, окончательно растерявшись.
Мой собеседник скептически поджал губы:
— Во всяком случае его… — чувствовалось, что он очень тщательно старается подобрать слово, — его местожительство Вам здесь никто не укажет.
Вообще-то я существо довольно наглое, но попробуйте-ка сами выдержать столько презрительных и осуждающих взглядов в незнакомом месте, к тому же по совершенно непонятному поводу! Да уж, эффект «piece of cake» сработал, ничего не скажешь! Стыдно признаться, но на глаза мне навернулись слезы.
— Разве что вот, — внезапно смягчился старший продавец, — Видите: через дорогу — шахматный павильон для стариков? Обычно Айя каждую пятницу приходит туда играть в шахматы. Попробуйте встретиться с ним там.
Я выдавила из себя некое подобие «Спасибо», вышла из аптеки и, заметив поблизости скамейку, села и закурила. Дела! Торчать тут до пятницы решительно невозможно: даже если мне хватит на это денег, то шофер меня всё равно не дождется, да и старик станет волноваться… Можно было бы, конечно, вернуться прямо сейчас, чтобы через три дня повторить попытку, но это бы означало, что даже с первым, самым легким поручением я не справилась. Нет, уволить он меня, конечно, за это не уволит, но… Но есть же у меня самолюбие, в конце концов! И что мне — впервой что ли разыскивать человека в незнакомом городе? Я приободрилась и сразу же вспомнила, как однажды умудрилась найти в Ташкенте своего приятеля — молодого специалиста, который еще и прописаться-то не успел, и о месте работы которого я имела самые смутные представления. А тут всего-то дел: старожила отыскать! Да проще простого!
Если вы думаете, что после этих слов я со всех ног бросилась во Внутренний храм, чтобы прервать епископское говенье, то сильно ошибаетесь. Лично я с церковниками разговаривать не умею и не люблю. Мне, видите ли, привычнее как-то, когда человек руководствуется логикой или, на худой конец, эмоциями. Таких людей можно понять, а значит и договориться с ними легко. Но вот когда у человека во всю голову стоит блок с надписью «Бог так распорядился», я с этим и согласиться не могу, и спорить не умею. Так что по мне лучше бы вместо одного епископа там взвод ОМОНа с автоматами сидел…
Я внимательно посмотрела на своего соседа по скамейке.
