Максим Мелехов - Черная радуга
— Зря с собой тащишь. — Косясь на Арпашку, донимал Безымяна Карп. — Нам с законом ссориться не резон. А коли взял, тут уж извини, сосед. Сам кормить будешь. Чтобы все по честному было.
— Прокормлю. — Отвечал Безымян. — Да и не надолго он с нами. В степь же его не потащу. Пристрою где-нибудь. Учиться будет. Хорошим мастером станет.
Говорил и думал: «Раз уж из меня ничего путевого не вышло, так из мальчишки пусть получится».
В Сретенку попали на закате. По пути дважды встречали конные разъезды. Видя, что крестьяне путешествуют с ребенком, дружинники не трогали ходоков. Одеты ратники были так, словно на войну собрались. И хотя, внешне все шло своим чередом, чувствовалось — быть беде. Тревога пахла прелой листвой и обжигала ноздри прохладным осенним воздухом. На душе у Безымяна было неспокойно. Поэтому шел он быстрее, чем обычно. Отмалчивался, чтобы невзначай не наорать на спутников. В его голове вырисовывались образы, которые никак не могли собраться в единую картину. Гридни, обшаривающие города и веси, повешенные разбойники, нелюдь на загнанных обманных лошадях, Карп, Арпашка. Какое место в этом круговороте отведено ему? Это еще предстояло выяснить.
Деревня встретила прибывших нездоровым возбуждением. На улицу высыпали люди, обсуждая что-то, одним им ведомое.
— Пожар? — Спросил Безымян у парубка, что стоял у забора и с интересом глазел по сторонам.
— Нет. — Лениво ответил тот.
— А что стряслось?
— Душегубы у Колченогой бабки внучка своровали и на болото топить повели. — С охотой поделился мальчишка.
Для местных это давно перестало быть новостью. История уже раз двадцать была рассказана и пересказана. Люди начали терять к ней интерес, но тут под руку подвернулись новые слушатели. Пришлых в один миг обступили и наперебой принялись рассказывать, что произошло. Выходило следующее. Колченогую бабку, по прозвищу Белка, здесь не любили. Было за что. За всю свою жизнь ничего хорошего людям сделать она так и не сподобилась. А вот кровушки попортила вдоволь. То девку — красавицу сглазит, то мор на скотину пустит. Одним словом, ведьма. Люди терпели. Догадывались, что Белка вредит, только доказать нечем было. До сегодняшнего дня никто с ней связываться не смел. Нашлись двое. Охляба и Шелест. Лихие люди. Подпили на постоялом дворе, и пошли с ведьмой квитаться. Той дома нет. Так они внучка ее родного прихватили и повели на расправу. Жалко мальца, да голову подставлять за вредную старуху не досуг.
— Вы что, даже вдогон никого не послали? — Подивился Безымян.
— С такой, как Колченогая, одно правило: не делай добра — не получишь зла. — Ответил полянину хор голосов.
— Понятно. — С досадой произнес Безымян и, растолкав зевак, пошел на другой конец деревни. Арпашка и Карп затрусили следом. Долго ведьмин дом искать не пришлось. Безымян даже рот раскрыл. Рядом с лесом жил, а чтоб совы стаями летали, не видел. Полуночные птицы вились вокруг трубы, оглашая округу жалобными криками.
— Пришла беда, открывай ворота. — Вместо приветствия крикнул полянин, для пущей верности ухватив рукой оберег. Бабка вывалилась из сеней. Дряхлая и почерневшая от горя.
— Куда ребенка повели? — Быстро спросил Безымян. Ведьма молча вытянула крючковатый палец в сторону поросших деревьями холмов.
— Не бойся, верну. — Пообещал Безымян. — А то я смотрю, тут у вас мужики повывелись.
Он сбросил с плеч котомку и побежал на выручку. Взобравшись на бугор, полянин повернулся и, сложив ладони лодочкой, закричал:
— Смотри, пацана не тронь! Сожрешь — кишки выпущу!
Местность была незнакомая. Трудно придется. Безымяна это не смутило. Разумел он в деле охотничьем. Тут еще и оттепель приключилась кстати. Земля размягчилась и впечатала в себя следы похитителей. Вот они, родимые. Не скрываясь, полянин бросился, что есть мочи. Должен успеть. На топи следы обрывались. Сожрала их вода. Нужно было думать быстрее. Через минуту — другую совсем стемнеет. Тогда к своим не выйдешь, а о парнишке и думать нечего. Вот она ниточка. Тащили мальчика злодеи. Камыши примяли. Осторожней идти нужно, по кочкам, а то недолго и самому на свидание к болотному царю попасть. Безымян продвигался вглубь болота. Вода доходила до щиколоток. Пахло затхлостью. Веселое местечко Охляба с Шелестом для расправы выбрали. Ночь грянула внезапно. Стало темно, хоть глаз вынь. «Опоздал», — ругая себя, произнес Безымян и опустился на сухой бугорок. Не помогла бабка родственнику. Даром, что ведьма. Отдышавшись, он хотел подниматься, да так и замер. Полусидя, полустоя. За камышом послышались голоса. Сначала Безымян решил, что воздухом болотным надышался, оттого и причудилось. Нет, не морок его взял. Недалеко находились люди. Безымян взял посох за изогнутый конец и осторожно двинулся вперед, прощупывая деревяшкой дно. Грязь под ногами глухо чавкала. Обычно, в такую ночь от болотных тварей отбоя нет. Кричат, стонут на разные голоса. А сегодня, как обрезали. Тишина мертвая. Не успел Безымян подумать об этом, как раздался истошный детский вопль. У Безымяна аж сердце зашлось. Не думая больше о себе, полянин рванулся через камыши. Провалился. Упал лицом в гнилую воду. Вскочил на ноги и побежал дальше. За болотной травой находилась прогалина. Не рассчитав, полянин вылетел на нее и растянулся, выронив посох. Подняв голову, он понял, что опоздал. Трясина с глухим всплеском засосала торчавшую из воды руку. По поверхности, лопаясь, пошли пузыри, после чего все стихло. Болото в один миг проглотило жертву. Округу огласил пьяный смех. На краю тверди, спиной к Безымяну, сидели двое. Тот, что слева, не вставая, приложился к бутыли и протянул ее товарищу. Безымян двинулся на них. В висках стучала кровь. Он бы не удивился, если бы это оказались нелюди, но перед ним сидели обычные бродяги.
— Ты смотри, Шелест. — Глумливо произнес один из них. — У нас гости.
— Вижу. — Отозвался второй. — За сынком ведьминым явился? Так нет его в живых. Утоп…
Больше ничего сказать Шелест не успел. Безымян схватил его за горло и ударил кулаком в раскрасневшееся от браги лицо. Удар был настолько силен, что разбойник перелетел через голову и скатился в трясину, подняв столб брызг.
— Ты чего? — Отскочив, закричал Охляба. — Ты знаешь кто мы такие?
— Трупы. — Резко выдохнул Безымян. Охляба выдернул из сапога нож.
— Не подходи. — Предупредил он и стал пятиться. Но когда понял, что бежать некуда, решил драться. Хмель разом вышел у него из головы. Охляба принялся медленно водить лезвием перед собой, усыпляя внимание противника. Потом он резко бросился вперед, целя острием в живот Безымяна. Полянин сделал шаг в сторону и, поймав разбойника за кисть, крутанул руку, насадив его на собственный нож. Не останавливаясь, Безымян ударил его ногой в подбородок и повалил в воду. Охляба попытался подняться, но полянин настиг его раньше и, схватив за горло, окунул в трясину. Он не отпускал разбойника, пока не перестали идти пузыри. Расслабив захват, Безымян предоставить болоту выпустившее дух тело. Покачиваясь, полянин выбрался на твердь. Это был первый человек, которого он насмерть.
