Дэн Черненко - Проклятие Низвергнутого бога
Наверняка кочевники пытались позвать Низвергнутого на помощь, но он не услышал их мольбы. Зажатые в тиски между аворнийской кавалерией и речными галерами, они были обречены. Немногим удалось спастись.
Когда сражение затихло, Гирундо прискакал на берег реки.
– Отличная работа! – прокричал он, махая рукой капитану.
– Ты тоже постарался на славу, – ответил Грас. – Набег дорого обошелся ментеше.
– Да, без сомнения. – Гирундо вытянул руку в прощальном салюте. – Я буду рад вновь встретиться с тобой, капитан.
Грае отдал честь.
– И я с тобой, лейтенант. Боюсь, ментеше не замедлят предоставить нам эту возможность.
Он вспомнил, что так и не успел выяснить, был ли беглый раб, привезенный в Энкс, причастен к этому набегу. «Что ж, это не твоя забота, – сказал он себе. – И даже если это так, ментеше досталось гораздо больше, чем нам. На этот раз».
Первым детским воспоминанием Ланиуса было чувство унижения. Тогда ему было не больше трех лет. Он, его мать и отец, празднично одетые, выйдя из дворца, уселись в позолоченную карету и направились к большому собору.
Мальчику нечасто доводилось покидать дворец, и путешествие в карете казалось веселым приключением. Он вскрикивал от восторга, когда колеса подпрыгивали на каменной мостовой.
– Колесики, – кричал Ланиус – Праздник!
Он сидел между отцом и матерью, и родители улыбались друг другу поверх его головы.
– Хотел бы я тоже считать это праздником, – сказал отец.
– Почему нет, папа? – с удивлением спросил Ланиус. Он не мог представить ничего более веселого. Следующая кочка снова заставила его взвизгнуть от восторга.
– Моя спина, – пробормотал отец. Улыбка матери погасла.
– Это все булыжники, – сказала она. – Попросить кучера ехать помедленней?
– Нет, не беспокойся, – ответил отец и закашлялся. – Дело не в мостовой, а в моей спине. Я давно уже не молод.
У отца была седая борода. Но Ланиус никогда не задумывался о его возрасте. Этот мужчина был просто его отец – такая же часть неизменного уютного мира, как теплое одеяло или ласковое солнце, заглядывающее в окно спальни утром.
Карета остановилась, слуга открыл дверь. Мать вышла из нее, поманив Ланиуса вслед за собой. Он неловко заскользил по бархатным ступенькам. Серфия подхватила его, подбросила в воздух и лишь затем опустила на неровную мостовую.
– Еще раз, мама!
– Позже, милый. Сначала мы должны побывать в соборе. – Мать заглянула в карету, но отец все еще сидел, откинувшись на подушки. – Дорогой, с тобой все в порядке?
– Я сейчас.
Голос отца звучал раздраженно. Мальчик знал этот тон и внутренне сжался. Но мать не сделала ничего, что могло бы рассердить короля Мергуса. Ланиус – тоже. Что вызвало его гнев? Отец сердится на самого себя?
Кряхтя, король наконец спустился по ступенькам.
– Все хорошо? – снова спросила мать Ланиуса.
– Я иду, – ответил отец недовольно. – Сейчас... моя спина. И проклятый кашель! Давай посмотрим, что архипастырь Букко приготовил на этот раз.
Мать повела Ланиуса вперед, обхватив рукой его плечи. Он сделал несколько шагов. Затем необъятная громада собора появилась перед ним, и мальчик застыл, не в силах оторвать от нее взгляд. Каждая линия собора была устремлена к небу: узкие сводчатые окна, колонны, пилястры и шпили, самый высокий из которых венчала статуя Олора.
Мать позволила ему насладиться зрелищем несколько мгновений, затем подтолкнула вперед. И в то же мгновение Ланиус заметил человека в красном шелковом одеянии, стоявшего у входа в собор в окружении людей в таких же одеждах, но ярко-желтого цвета. Человек в красном сжимал жезл, увенчанный маленькой серебряной статуей – точно такая же была на самом высоком шпиле... Ланиусу это понравилось.
Сейчас человек выставил этот жезл прямо перед собой.
– Вы не можете войти, ваше величество, – сказал он. (Все, кроме Ланиуса и его матери, называли отца так.) – И вы знаете об этом. Ни вы, ни ваша любовница, ни ваш незаконнорожденный сын.
– Будь осторожен, Букко, – прорычал отец Ланиуса. Сейчас он был действительно разгневан, мальчик нисколько не сомневался в этом. – Если ты попробуешь оскорбить мою жену и наследника, я заставлю тебя пожалеть об этом.
– Ты пошел против богов, – продолжал архипастырь. – Там, где Олор удовлетворился шестью, ты позволил себе семь. Это – грех. Я повторяю тебе это каждый год, когда ты приводишь своего ребенка и женщину сюда.
Стоящий позади него человек мрачно закивал.
– Один из твоих священников считает иначе, – ответил король Мергус. – Он понимает, что может случиться с Аворнисом без достойного наследника трона. Если бы ты дал себе труд задуматься, ты бы тоже понял это...
Он снова закашлялся, его лицо почти сравнялось по цвету с красным одеянием архипастыря Букко.
– Нет. – В голосе Букко не было и тени сомнения. – Где правила нарушаются ради собственного удобства, Низвергнутый показывает свое лицо.
Священники в желтых сутанах снова дружно закивали.
– Они такие забавные, отец, – заметил Ланиус.
– Они – идиоты, – ответил отец. – Но, несмотря на это, мы войдем в собор. – Он устремился вперед, увлекая за собой Ланиуса и жену.
Бам! Люди в желтых одеждах с лязгом захлопнули тяжелые железные двери. Глухой удар, и для пущей уверенности загремел тяжелый засов.
– Тебе не войти. Собор закрыт для тебя. Прочь во имя богов! – прокричал Букко из-за дверей.
– Прочь! – как эхо хором повторили остальные священники, рассмешив Ланиуса.
Но его матери было не до смеха.
– Как они смеют!
– Идиоты способны на все, – мрачно ответил отец. – Это то, что делает их идиотами.
Кровь отлила от его лица, и сейчас он был мертвенно бледен – от ярости или боли?
Звякнула кольчуга, и один из офицеров караула приблизился к королю.
– Ваше величество, две роты крепких солдат справились бы с этими воротами за полчаса, – предложил он.
Мергус покачал головой.
– Нет. Мы возвращаемся во дворец. Позволим архипастырю Букко считать себя победителем и на этот раз. Скоро он ответит за все.
Ланиус захныкал, когда отец повернул его за плечи назад к карете.
– Я хочу туда, – показал он на собор, – он такой красивый.
– Они не дают нам войти, – объяснила мать, и это вызвало у малыша новый поток горьких слез. Он привык получать все, что хочется.
– Успокойся, сын, – сказал отец таким тоном, что Ланиус тотчас затих. Король продолжил: – Сегодня был день Букко. Он действительно глуп, если думает, что я не дождусь своего дня.
Ланиус не понял, что хотел сказать этим отец. Единственное, что ему было ясно, – сейчас придется возвратиться во дворец, и это казалось ужасно несправедливым.
