Анна Гурова - Мельница желаний
— Значит, кто-то им помог. Кто-то, кто умеет приказывать лесной нечисти…
— Колдун? Ну и зачем? Кому ты нужен? И к тому же в наших землях нет колдунов, кроме старого Вяйно.
— Я своими ушами слышал, как наш староста Антеро клялся заезжим купцам, что Тапиолу[9] захватили хийси — и охотники на севере повывелись, — сказал Ильмо. — Тем не менее шкуры на торгу откуда-то появляются. И приношу их не только я. Как бы и с колдунами того же не оказалось.
— Нынче и без всяких колдунов такие хийси пошли, что только успевай оглядываться, чтоб не съели, — протянул Калли. — Скоро их в Тапиоле станет больше, чем белок. Разве кто-то слыхал в наших краях о древесных духах-людоедах? А девка-оборотень? Не из Норье ли они к нам лезут? Там их, говорят, много оборотней, но всё больше волки. Что до младенца-подменыша, так это и вовсе только в сказках…
— Это был не подменыш, — глухим голосом сказал Ильмо.
— А кто?
— Не знаю. Но за то время, что я копал ему могилу, он превратился… во что-то очень странное. Он выглядел явно мертвым и при этом понемногу менялся…
Калли бросил на хозяина косой взгляд.
— Надеюсь, ты разрубил его на части, прежде чем зарыть?
— Нет. Не смог. Говорю же, он менялся, и, чем дальше, тем тяжелее мне было на него смотреть. Когда я его закапывал, мне приходилось отворачиваться, чтобы не ослепнуть. Рука болела так, что я едва не терял сознание, а голова так прямо раскалывалась…
Холоп почесал лохматую гриву, задумываясь.
— Я так устал, что похоронил его без обряда, — продолжал Ильмо. — Просто закопал поглубже в овраге и положил сверху валун. Понимаю, что неправильно, но что мне оставалось делать? В деревню я бы его не понес — сам понимаешь, почему. Может, потом попрошу Вяйно, чтобы он выяснил, что за тварь мне пришлось убить… В конце концов, может, это в самом деле был ребенок.
— Похоже, и впрямь без колдуна не обошлось, — признал холоп.
— А я о чем! — с горечью воскликнул Ильмо. — Эх, мне бы меч работы варгов из белого железа, да чтобы Вяйно сам его заговорил — я бы извел всех хийси в зеленой Тапиоле! Почему он не взял меня в ученики, когда умер отец? Был бы я уже чародеем, все бы меня уважали, а теперь я кто? Простой охотник…
— Я слышал, твой отец тоже был колдовству не чужд?
— Он погиб во время Резни Унтамо пятнадцать лет назад, я его почти не помню. Если бы не та война, он стал бы райденом и меня бы выучил.
— Райденом?
— Охотником-колдуном. Ничего, кроме промысловой магии они не знали, но уж в ней им равных не было. Их в прежние времена много по лесам бродило. Мне Вяйно о них в детстве часто рассказывал.
— А куда они теперь подевались?
— Вяйно сказал, поубивали друг друга в колдовских поединках. А иные считают, что их погубили туны, похъёльские оборотни. Хотя я что-то сомневаюсь. Откуда бы им взяться здесь, за Бороздой Укко?
— Вот только похъёльских оборотней в придачу к хийси нам тут и не хватало, — проворчал Калли.
Ильмо пожал плечами и принялся обдирать золотисто-коричневую чешую с поспевшего окуня.
Некоторое время они сидели молча, глядя, как мерцает и переливается в лунном свете озеро Олений Мох. Вдруг обе лайки подняли головы и негромко зарычали.
— Ого! Что это там? — воскликнул Ильмо. Далеко-далеко, на не видимом в темноте противоположном берегу, зажегся маленький холодный огонек.
— Это не там ли, где заброшенная деревня?
— Там, — подтвердил Калли, успокаивая собак.
Холодный огонек пополз направо, остановился и двинулся в обратную сторону.
— Как будто кто-то с огнем ходит…
— Мертвецы рыбаков приманивают. Мало ли какой дурак заблудится и поплывет на огонек.
Ильмо хмыкнул, отцепил с пояса ложку и снял с огня котелок.
— Не веришь? — ухмыльнулся Калли. — А то давай туда сплаваем. Лодка есть.
Охотник молча отмахнулся от него, обсасывая выловленный из котелка щучий плавник.
— А как бы на твоем месте поступил райден? — коварно спросил Калли.
— Настоящий райден, — выплюнув кость, сказал Ильмо, — разнес бы это проклятое селище по бревнышку, бродячих мертвецов спалил и на костях сплясал, а всех хийси загнал в большой берестяной короб и заставил служить своему роду до скончания века… — Ильмо вздохнул и добавил: — Но я так не могу, и поэтому мы никуда не поплывем.
— Ну и ладно. Все равно я там уже был, — как бы невзначай сказал Калли.
— Врешь! Ильмо невольно покосился на раба так, будто тот признался, что у него опасная заразная болезнь. Калли заметил этот взгляд и ехидно ухмыльнулся:
— Прошлым летом разобрало меня любопытство. А то ходят, понимаешь, какие-то темные слухи, а что там в самом деле случилось, никто не знает. Ну, взял я челнок да и поплыл…
— Ну и что там?
— Да ничего особенного, — дернул плечом Калли, поворачивая золотистого окуня на прутике. — Пустое селение, половина домов сгорела, другая половина сгнила. Повсюду коровьи и человечьи кости, все в золе — я, пока там гулял, так вымазался, что сам стал как хийси, меня еще тетка твоя потом за это вздула…
— Мертвецов-то видел?
— Мертвецов — нет.
— А кого видел?
— Калму-Смерть, — сказал Калли, и вдруг помрачнел, словно вспомнил что-то неприятное. Ильмо поднял голову, с удивлением поглядел ему в лицо — и прекратил расспросы.
Костер почти догорел. Некоторое время охотники молча сидели и смотрели, как среди пылающих углей вьются, скачут и гоняются друг за другом крошечные огненные духи. Калли зачерпнул ложку ухи и плеснул им, на угли.
— Лучше бы собак накормил, — сказал Ильмо. Калли ответил зевком:
— Они не голодные. Спать пора. Что-то ветер подул с озера. Как бы не надул чего-нибудь с того берега.
— Спать? — повторил Ильмо. — Я тебе еще не рассказывал, какой мне недавно приснился сон? Как будто я лежу на дне болотной чарусы, не то мертвый, не то зачарованный, ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу. А сверху в воду смотрит девица, да так пристально, будто что-то высматривает…
— Что за девица — знакомая?
— Нет. По правде, и на человека-то не очень похожа. Черноглазая, но не саами, кожа не то смуглая, не то синеватая, косы тоже черные, и по ним вроде как радуга пробегает. Красивая, но что-то в ней есть страшное — не могу понять что. Несколько раз мне снился этот сон — и все чернявая девка меня высматривала в воде…
— И как, высмотрела? — серьезно спросил Калли.
— Да, как раз вчера ночью.
— И после этого тебе еще что-то непонятно?
— Еще бы не понять. Я уж думал… Но почему? Ты верно сказал — кому я нужен?
Калли подумал и предложил:
