Павел Корнев - Ростовщик и море
– Фыкупиите меня, и я фсе расскафу сам, – попытался торговаться парень.
– Расскажешь, куда ты денешься! – наклонившись к его уху, заявил Мартин.
– И будешь радоваться, что тебя оставили здесь, а не отправили на виселицу за убийство бедолаги Дирка.
– Не фнаю такого! – сплюнул на пол кровь Легран.
– Паренька, у которого ты забрал мешок, – пояснил я. – Зачем ты на него, кстати, позарился?
– Не сдадите Феге? – бандит с надеждой заглянул мне в глаза.
– Если нас устроят твои ответы… – задумался я. – Нет, не сдадим. Риони не хочется подставлять, не тебя, дурака!
– Рассказывай, – поторопил парня Мартин. – Давай уже!
– А фего рассказыфать? – скривился Легран. – Вы и так фсе фнаете. Мефок я у паренька фабрал.
– Тело куда дел? – уточнил я.
– Пофему фразу тело?
– Куда?
– Ф канал. Он ф драку полез, я не спефиально!
– Неважно, – отмахнулся я. – Что ты забрал из мешка?
– Кофель с десятком филлингов и фсе, – Жорж посмотрел на меня и, заметив недоверие, забеспокоился: – Клянусь, это прафда! Фсе остальное старье этой гниде Риони за бесценок сдал.
– Зачем ты вообще на мешок позарился? – Я постучал тростью по носку сапога.
– Так… – на мгновение запнулся парень. – Дукат из него фыпал. Из прорехи. Я как раз в «Якорной цепи» сидел – и тут такой фарт! Лопуф полный, и золото из мефка сыпется… Кто ф знал, фто там одна медь?
– Рассказывай все по порядку, – приказал я. – Кто, где, с кем. Все!
– Ну, сидел я ф той забегалофке с Яном Гирей и Смоком, тут этот фраер зафалил. Яфно – не местный.
– Мешок у него с собой был? – заинтересовался Мартин.
– Нет, – покачал головой бандит. – Его старик принес.
– Какой старик?
– Не фнаю, перфый раф фидел. Но паренек тофно его дофидался.
– Опиши старика, – переглянулся со мной Мартин.
– В плафе он был. И фляпе. Так и не снял…
– Не густо, – вздохнул я. – Ты не очень-то нам помог…
– Сутулился он сильно. И фромал.
– На какую ногу?
– Не помню, я с утра пил. – Легран вспотел от напряжения. – Только моряк он, фуб даю – моряк.
– О чем разговор между ними был, не слышал? – ухватился за последнюю ниточку Мартин.
– Нет, они далеко сидели.
– Ладно, во сколько встреча была? – Я с кряхтеньем поднялся на ноги.
– Сразу после полудня… – Легран с мольбой уставился на меня. – Не губите, а?
– Забирайте этого, – распорядился я, распахнув дверь. – Мое почтение господину Веге.
– Я – до «Якорной цепи»? – предложил Мартин, когда мы покинули тюрьму.
– Нет, пусть этим О’Райли займется, – покачал я головой и крикнул кучеру: – Домой!
Питер вернулся только под вечер. К этому времени я уже успел поужинать и, бездумно глядя в огонь, сидел в кресле у камина. Дождь стих, но менее мерзкой погода от этого не стала – все тот же ветер с моря принес в город стылую сырость и висевшую в воздухе морось.
Собачья погода! Хоть в петлю лезь. Нет, насчет петли – это, конечно, перебор, но вот в бутылку заглянуть не помешает. Дела могут и до завтра подождать. Боль в колене постепенно стихла; побалтывая плескавшееся на дне стакана бренди, я смотрел на танец огня в камине и время от времени прикасался к карману со сложенной картой. Сжечь бы ее, да забыть как страшный сон. Но нельзя. Сам себе не прощу. Старые клятвы – дело такое…
– Иди, поешь нормально, – велел я заглянувшему в кабинет Питеру, который дожевывал какую-то булку. – Пусть подогреют.
– Потом, – отмахнулся О’Райли. – Сначала расскажу, что узнал.
– Интересно будет послушать, – выудив из жилетного кармана золотые часы, заметил поднявшийся вслед за ним Мартин.
– Налейте себе выпить, – распорядился я. – И садитесь поближе к камину.
– Душно здесь. – Мартин вытер платком выступившие на лбу капельки пота и достал из бара бутылку вина.
– Трактирщик рассказ Леграна подтвердил. – Питер остановил свой выбор на уже откупоренной бутылке с ромом. – Да и не только он. На мальчишку многие внимание обратили. И старика тоже запомнили. Высокий, сутулый, сильно хромал на правую ногу. Судя по походке – моряк. Лица никто не разглядел. Принес мешок и отдал мальчишке. Больше ничего не передавал.
– История с золотым подтверждается? – задумался я.
– Собутыльники Леграна тоже слышали звон упавшей на пол монеты. – О’Райли отхлебнул рома. – Но он первым сообразил, что к чему.
– Про старика ничего выяснить не удалось? – уточнил Мартин.
– Нет, – покачал головой Питер. – В тот день корабли в порт не заходили. Хотя он мог приплыть за день до этого. Приплыть, передать весточку Дирку-младшему, на следующий день встретиться с ним и уплыть. Вчера с отливом в море ушли четыре торговца и один курьер.
– Ясно. – Я пригубил бренди. – Что удалось разузнать о Дирке-старшем?
– Ну… – замялся Питер. – Тут мне повезло больше. В войну он был интендантом форта, погорел за растрату и подался в бега. Прибился к пиратам, а четыре года назад пропал.
– Это все? – недоверчиво уставился на него я.
– Нет, не все, – ухмыльнулся О’Райли. – Перед исчезновением он ходил на корабле Рамона Франко.
– Который Вырвиглаз? – присвистнул от удивления Мартин. – Вот так дела!
– И у которого первым помощником служил Алекс Гром, – кивнул я, – исчезнувший в это же время…
– Как это между собой связано? – Мартин завертел головой, разглядывая то меня, то Питера, и почти сразу же догадался: – Карта!
– Позже. – Я уставился на О’Райли. – Что еще?
– Примерно тогда же люди Франко захватили галеон «Эстрель». Добыча составила почти пятьсот тысяч марок. В основном, конечно, товарами, но взяли и золото, серебро, небольшую партию изумрудов.
– Помню-помню! – оживился Мартин. – Громкое было дело.
– Это еще не все, – загадочно улыбнулся Питер. – Когда собирал сведения о Дирке, пришлось кое на кого надавить, и всплыла интересная история.
– Выкладывай.
– Ходят слухи, что Гром, Дирк и еще несколько пиратов оказались недовольны своей долей: капитан пообещал рассчитаться с командой только после продажи товаров. Они крепко рассорились, а ночью Гром с пятеркой подельников бесследно исчез. Вместе с ними пропал ял и почти пятая часть добычи. Золото, немного серебра, изумруды. Ял потом обнаружили в ближайшей бухте, но ни золота, ни беглецов найти не удалось. А пытались их найти все кому не лень. Сто тысяч марок достаточно весомый повод оторвать задницу от лавки в кабаке.
– Они уволокли на себе почти пятьсот фунтов? По восемьдесят фунтов на брата? – засомневался я. – Далеко бы они не ушли.
– Там одних изумрудов было тысяч на тридцать, – вздохнул Питер. – А пятьдесят фунтов на человека не так уж и много. К тому же, скорее всего, большую часть добычи, опасаясь погони, припрятали до лучших времен.
