Михаил Бабкин - Проклятье старой ведьмы
Тим сел на мостовую и закрыл лицо руками. Горячая ладонь опустилась ему на плечо. Тимыч задрал голову. Над ним стоял Боня и смотрел на него, так смотрел, словно впервые видел.
– А ты молодец, – наконец сказал Хозяйственный, – не ожидал я, нда-а…
Боня поднял мальчика на ноги, подвел к мертвому змеиному кольцу.
– Знаешь, что это?
– Змея, – дрожащим голосом ответил Тим. Руки у него тоже еще тряслись.
– Запомни, это – скакул. И охотятся на него не вдвоем, и даже десять охотников вряд ли пойдут за такой добычей. Он очень живуч и каждая капля его крови ядовита. А ты р-раз – и готово! – Хозяйственный весело расхохотался, уперев руки в бока:
– Мальчишка уложил скакула! Ай да Тим, ай да Тимыч! Ха-ха! Ха! – Тимка тоже засмеялся. Сначала тихо, а потом так, что даже икать начал. Так они стояли и смеялись, а Люпа стучала копытами и тоже по-своему, по лошадиному, смеялась. Хотя не понимала, чего здесь смешного.
Из темноты стали появляться люди. Они робко выходили на площадь, поначалу испуганные, но потом видели мертвого скакула, смеющегося рыцаря и мальчика, и тоже начинали смеяться. Всем стало ясно, что беда ушла. Зажгли факелы, на площади стало ярко и весело.
– Скакул убит! – кричали одни.
– Ура рыцарю в серых латах! – вторили им другие. В этом оглушительном шуме Тимыч наконец сообразил, что они не одни. Он дернул Хозяйственного за руку, Боня перестал смеяться, огляделся.
– Здравствуйте, – сказал он и помахал всем рукой, – мы хотели у вас переночевать – и на тебе! Вы уж нас извините, намусорили мы вам немного.
– Очень даже хорошо! – Сквозь толпу пробился растрепанный толстяк в черной бархатной куртке и с золотой бляхой на груди. – Великолепно намусорили! Большое вам спасибо. Я – мэр этого города, Берто Бенц. Прошу ко мне, переночуете, поедите. Мы таких героев просто так не отпустим. Великий рыцарь, вы спасли нас всех!
– Нет уж, – улыбнулся Боня, – хотел было я вас спасти, да вот этот мальчик проделал за меня всю работу. – И Хозяйственный в красках расписал, как все случилось. Толпа в изумлении молчала, разглядывая юного героя. Тимыч застеснялся:
– Да чего там! На моем месте каждый…
– Испугался бы! – громко закончил фразу Берто Бенц. – Что мы и сделали. Мы, взрослые мужчины, испугались, да-да, а мальчик… Тебя как зовут?
– Тим… Тим-Тимыч, – совсем сконфузился Тимка.
– Ура Тим-Тимычу, победителю скакула! Ура! – Все на площади кричали «Ура!» так громко, что в небе, казалось, стали раскачиваться звезды, а пролетавшие над городом птицы в испуге помчались в разные стороны: они подумали, что начался сезон охоты.
Жители города остались приводить в порядок площадь, а Берто Бенц повел почетных гостей к себе домой. Жил он недалеко, потому добрались быстро. Люпу поставили в стойло и насыпали ей самого вкусного лошадиного корма, какой только смогли найти. После хозяин дома и его гости сели ужинать: госпожа Берта Бенц, жена мэра, поспешно накрыла на стол в саду под вишнями, и пир начался. Когда все поели горячее, Тим принялся за торт с компотом. Боня и Берто, раскурив трубки, налили себе по кружке пива и стали беседовать о том о сем. Услышав про поход на дракона, Берто Бенц очень огорчился:
– Кому это в голову пришло убивать такого милого человека? Да, я не оговорился. Я его считаю хорошим порядочным человеком и соседом. Мне самому приходилось к нему в гости ездить. Поговоришь с ним, о трудностях своих расскажешь, глядишь, чем и поможет. То советом каким, то подарит чего. У него раньше золота много было, так он нам его отдал. Мне оно, говорит, без надобности, а вы себе дома хорошие поставите. Мы даже главную улицу свою так и назвали: Драконья. Непонятно, непонятно… Видно, оклеветали его, кому-то он помешал. Были здесь недавно проезжие, пять человек. Говорили, травы лечебные собирают. Мы пустили их переночевать, но они плохими людьми оказались, обокрали хозяина дома и сбежали. Может, они?
– Может быть, – согласился Боня Хозяйственный. – Очень даже может…
А потом взрослые заговорили про дела обыденные, у них нашлось что сказать друг другу. Боня был все же начальником склада, а Берто – начальником города. Тоже своего рода склад, только гораздо больше.
Тимычу надоело слушать всю эту болтовню. Он залез в кровать – им постелили в саду, – достал волшебный стаканчик, разбудил Каню и так расписал дракону сегодняшний поединок, что бедняга чуть любимым чаем не захлебнулся от волнения, весь паром изошелся. Если бы не гудок, лопнул бы!
Берто Бенц вдруг замолчал и прислушался. Далеко-далеко в ночи гудел драконий пароход, долго и необычно громко.
– Смотри-ка, – заметил Берто, – дракон сегодня не в себе. Видать, чаю перепил. Вот дудит!
Боня посмотрел на кровать, где под одеялом спрятался Тимыч, и понятливо улыбнулся.
Глава 5
Тринадцать призраков
Утром провожать героев вышел весь город. Берто Бенц произнес прощальную речь, очень длинную и запутанную. В конце концов он махнул рукой и сказал просто:
– Большое спасибо! – и добавил, что главную площадь теперь назовут Тим-площадь, в честь победителя. А попозже, если руки дойдут, обязательно поставят на ней памятник в честь этой славной битвы. В натуральную величину. И еще Берто Бенц преподнес Боне мешочек с сотней золотых даллеров (так назывались деньги в этой стране), пожертвование из городской казны. Сумма очень даже приличная! Потом вышел седой Главный оружейник и безо всяких лишних слов подарил Тим-Тимычу и Хозяйственному по необычному кинжалу в твердом кожаном чехле: клинки были сделаны из отполированного жала скакула. На витых золотых ручках стояли инициалы – на одном «Т», на другом «Б», чтобы не путали. Старый мастер сам сделал это оружие за ночь.
– Эти кинжалы, – сказал Главный оружейник, – не только память о вашей битве, но и хорошее средство против ночных привидений. Вы должны знать, что призраков можно убить только двумя вещами: серебряной стрелой или жалом скакула. Серебра нынче нет, исчезло вместе с серебряными зеркалами. Поэтому такое оружие вам может пригодиться – не дай бог, конечно.
Все дружно крикнули: «Слава!», на городской башне ударил колокол, и Люпа неспешно вышла через ворота на дорогу. Хозяйственный прямо, как линейка, сидел на возке. В поднятой руке он держал меч; Тим попытался, стоя в тележке, отдать честь, как маршал на параде, но кувырнулся на спину: веселый смех долго гремел позади тележки.
Тимыч лежал в повозке и любовался подарком. Ох и жала были у этой змеи! Тимыча даже передергивало, когда он вспоминал прошлую ночь. Ну, дело прошлое, уже не страшно… Боня распевал во все горло военную песню. Слуха у него не было вовсе, и скоро Тимыч не выдержал:
