Сергей Щеглов - Разводящий Апокалипсиса
— Я вижу, — кивнул Донован. — К счастью, у нас осталась в запасе еще одна бутылка. С вашего позволения, я проверю мой Обруч…
Донован слегка прикрыл глаза и сложил руки на животе. Лицо его приняло кислое выражение.
— Ну как? — с интересом спросил Валентин. Его собственный Обруч лежал дома, так что собственноручно прочитать мысли Полирема он не мог.
— Ничего хорошего, — произнес Донован, тяжело вздыхая. — Работает.
Валентин пожал плечами:
— Ну разумеется, работает. Переговорные кольца тоже работают. Что ж в этом плохого?
Донован развел руками:
— Было бы куда интереснее, если бы не работало… Вы не заметили, кто именно осчастливил нас этими двумя бутылками?
— Заметил, — мрачно сказал Валентин. — Собственно, это я и был.
— Почему-то я так сразу и подумал, — кивнул Донован. — Впрочем, — оживился он, посмотрев в сторону, — не все так плохо, как на самом деле. Я первый раз вижу нашего уважаемого принца в таком возбуждении!
Валентин тоже перевел взгляд на Акино. Принц стоял, наклонив голову набок, и задумчиво смотрел на то, как прямо перед ним, вздымая тучи песка, пляшет здоровенная шестиметровая бутыль. Она то появлялась из ничего, бликуя розовыми огоньками, то исчезала обратно в облаке желтых искр. Но раз за разом бутыль оставалась прежней — целой, гладкой, с наглухо привинченной пробкой и с Полиремом внутри.
— Как же так, — пробормотал Валентин. — Т-процессы имеют приоритет над магией; или тайгл — тоже своего рода талисман?..
— Тайгл — высшее порождение магии созидания, — прогудел молчавший до сих пор Тангаст. — Семьсот лет назад гроссмейстеры Панги владели секретом его изготовления. Статуя Емая из черного тайгла, сотворенная великим Яппуром, до сих возвышается над руинами его святилища в Рашаггаре. Доспехи Кун-а-Кара, захваченные Серым в сокровищнице Ганагана и сгинувшие в пучине вместе с Анхардом, были сотворены Хаггером Белобородым. Я сам видел их полвека назад; золотую основу доспехов покрывают пластинки прозрачного тайгла, невидимого простому глазу. Уже с двух шагов доспехи нельзя отличить от обычного кольчужного костюма, легко пробиваемого каленой стрелой…
Тангаст умолк, погрузившись в воспоминания о славном прошлом, в котором из тайгла делали простые и понятные вещи. Донован наклонился над поверженной пробкой, провел пальцем по ее сверкающей поверхности и засунул палец в рот. Валентин еще раз посмотрел на Акино; принц перестал наконец экспериментировать с Т-порталами и стоял теперь прямо перед бутылкой Тангаста, скрестив руки на груди.
— Так вот он каков, ваш знаменитый тайгл, — сказал Донован, вытаскивая палец изо рта. — Знаете, Шеллер, при случае сотворите кусочек и мне. Для охлаждения коктейлей.
Валентин сжал губы. Несерьезность англичанина начинала его бесить.
— Майлз, — тихо сказал он. — Вы что, не понимаете, что случилось? Вон там, в бутылке, — он указал пальцем на Полирема, — место, недоступное Т-порталу! И создано оно магией. Вы понимаете? Магией!
— Как я вам уже не раз говорил, — ответил Донован, — я ничего не понимаю в этой вашей магии. Что же касается моей работы, то, на мой взгляд, мне здесь делать нечего. До встречи у принца!
— Майлз! — закричал Валентин, хватая англичанина за рукав. — Да ведь в такой бутылке можно уморить кого угодно, хоть великого мага! Разве это не угроза безопасности Эбо?!
— Угроза, — спокойно согласился Донован. — Но припомните-ка, кто эти бутылочки создал.
С этими словами англичанин освободил свой рукав из рук опешившего Валентина и исчез в розовых сполохах Т-портала.
Ну я их создал, подумал Валентин. И что с того?
А то, ответил он сам себе. Не бог весть какая это угроза, по сравнению с уничтожением тальменов, утоплением трети Побережья и Хеором в бутылке. И вовсе никакая это не угроза по сравнению со мной, бывшим бухгалтером, бывшим оперативником внешней разведки, а ныне — независимым оператором Обруча Валентином Шеллером, повелителем Шкатулки Пандоры и хозяином горного замка. Донован, как всегда, абсолютно прав.
— Продолжим? — прогудел Тангаст, кладя Валентину на плечо свою необъятную и довольно увесистую ладонь. Валентин чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности.
— Что — продолжим?! - спросил он в состоянии, близком к панике.
— Учение, — возвестил Тангаст. — Ты победил в поединке, но помнишь ли ты, как ты это сделал?
— Да вроде, — пожал плечами Валентин. Он уже не раз убеждался, что однажды удавшееся заклинание навсегда остается в мышечной памяти, и привык доверять своим способностям.
— Тогда встань туда, — Тангаст указал на небольшой холмик шагах в тридцати от себя, — и преврати мой фаербол в третью бутыль из тайгла!
— Опять? — удивился Валентин. — Я думал, мы займемся самим тайглом…
— Ты пришел сюда учиться, — нахмурился Тангаст, — а не проводить исследования. Сейчас я знаю, как научить тебя гасить фаерболы. Когда я смогу научить тебя разрушать тайгл, я прикажу тебе разрушать тайгл. Встань туда и жди моего удара!
Валентин молча поплелся на указанное ему место. Ему совсем не хотелось творить очередные чудеса, ставящие в тупик всемогущих тальменов и магов-гроссмейстеров. Но Тангаст был прав — выученные заклинания следует доводить до автоматизма.
Даже такие.
Едва Валентин забрался на холмик, как Тангаст открыл огонь. Вскидывая руки для ответного заклинания, Валентин уже знал, что никаких сюрпризов больше не будет. «Воронка» послушно трансформировалась в «грушу», благополучно миновав стадию цепной реакции. У ног Валентина бесшумно материализовалась литровая бутылка, напоминающая земные бутылки из-под шампанского. Наклонившись, Валентин коснулся ее пальцем; обволакивающий холод убедил его, что заклинания сработали верно.
Доновану будет в чем охлаждать коктейли.
— Тайгл? — прокричал Тангаст со своего места.
— Он самый, — кивнул Валентин. — Давайте еще фаерболов!
Тангаст выпустил следующий фаербол, затем еще и еще. Валентин перехватывал их на лету, со все возрастающей ловкостью трансформируя магическую энергию в разнообразные предметы. Через некоторое время ему надоело напрягать фантазию, и он принялся создавать обыкновенный песок.
Именно таким и запомнилось Валентину это утро — одинокая фигурка принца Акино, мечущий фаерболы Тангаст и мягкий шелест сыплющегося из воздуха горячего белого песка.
Прошло не меньше часа, прежде чем Тангаст перестал швыряться фаерболами. И тут же ударил молнией.
От неожиданности Валентин присел, втянув голову в плечи. Руки сами проделали все необходимое; дождавшись, когда стихнут раскаты грома, Валентин восстановил зрение — и увидел у своих ног еще одну сверкающую бутылку. Похоже, подумал он, я становлюсь настоящим магом. У меня появляются собственные дурные привычки.
