Стэлла Соколова - Становление (СИ)
Едва заметно улыбнувшись, Тифар опустил взгляд вниз. Сказать по чести, он был уверен, что его обезглавят и лишь одно грело его сердце - смерть он должен был найти не от руки палача, а от руки друга. Кто-то может сказать, что так оно еще труднее. Только вот, Тифар не хотел бы проститься с жизнью вот так вот, словно подзаборный пес. Последнее, что он помнил, это то, как Лазар занес над ним свой катон, а вот дальше... Дальше он не помнил ничего. Правда, в сознании возникали какие-то смутные обрывки воспоминаний, словно бы давно забытого сна. Тифар с кем-то разговаривал, отвечал на вопросы. И тогда, в том сне, не было для него ничего важенее, чем ответить правдиво. Почему-то он был уверен, что незримый собеседник сразу поймет, стоит лишь попытаться схитрить. И в первый раз за долгие годы, он не лгал, не скрывал и не утаивал.
Что было потом - осталось во мраке, в себя Тифар пришел совсем недавно, и все это время посвятил тому, что пытался вспомнить, что именно с ним произошло. Подобные ощущения он испытывал когда проходил Второе Крещение, если память ему не изменяет...
Слегка нахмурив брови, Тифар повернул голову в сторону отворившейся двери. На пороге застыл Лазар, выражение на лице у него при этом было самое что ни на есть серьезное. А глаза... Глаза смотрели на Тифара со смесью облегчения и грусти. Закрыв за собой дверь, наследник подошел к сидящему на полу другу и, сложив руки на груди, сказал:
- Светлые вынесли свой приговор.
Склонив покорно голову, Тифар ответил:
- Я готов принять его.
В какой-то миг, где-то в сердце вспыхнула маленькая искорка надежды, которую Тифар тут же погасил.
Не заслуживает он прощения, слишком много крови невинных на его руках.
Лазар тихо покашлял и ответил:
- По воле Богов, ты, твое имя и твое прошлое канули в небытие. Тебе даруется второй шанс. Шанс, использовав который, ты можешь заслужить прощение. По воле Императора, ты нарекаешься Кайрин, до тех пор, пока Светлые не даруют тебе новое имя. Сегодня на закате ты покинешь Империю навсегда, путь твой ляжет к поселению Ан'Дже. По воле наследника, ты должен будешь освободить Империю от Медея Искусителя, чей приход спровоцировали твои действия. Последнее слово?
Тифар молча покачал головой и коснулся лбом холодного каменного пола.
Он не смел даже надеяться на то, что все обернется вот так. Кайрин - безымянный, безродный. Существо без семьи и прошлого... Вот кем он станет теперь. Не поднимая головы, бывший советник дождался, пока Лазар покинет камеру. Как только дверь за наследником закрылась, Тифар, а теперь - Кайрин, поднял голову к потолку и, закрыв глаза, тихо прошептал:
- Спасибо...
Спустя несколько минут после того, как Лазар огласил решение Светлых, в камеру вошел Дэмиэн де Мор. С легкой, ироничной улыбкой на губах, начальник тайной службы подошел к сидящему на полу заключенному. Присев рядом с ним на корточки, Дэмиэн тихо сказал:
- Знаешь, я до последнего настаивал на том, чтобы приговор смертной казни был приведен в исполнение.
Бывший советник безразлично пожал плечами и ответил:
- Не могу не признать логичность твоих требований.
Дэмиэн кивнул и, отвернувшись к окну, задумчиво продолжил:
- Я не имею ничего против тебя лично, так было бы безопаснее для Империи.
Тифар хмыкнул.
Логика понятна даже последнему тогодуму, имеющему хоть какое-то представление о том, на чем держится власть и что ее, эту самую власть, может поколебать или, убереги Светлые, разрушить. Бешеного пса убивают, потому что лекарства от бешенства не придумали. Лазар же, похоже, решил по-другому, с чем Дэмиэн был не согласен до последнего. По всей видимости он и сейчас колеблется, не зная, стоит ли довериться решению Светлых.
Словно бы услышав его мысли, Дэмиэн спокойно, даже холодно, произнес:
- Я не буду преследовать тебя. Во всяком случае до тех пор, пока ты находишься за пределами Ардейл.
Повернувшись к заключенному, де Мор поднял правую руку, на указательном пальце которой покачивался тонкий черный ошейник.
- В соответствии с приказом Императора, до конца своих дней ты будешь носить это, став верным псом Владыки за пределами Империи.
Не сделав ни единого движения, Тифар подождал, пока де Мор защелкнет новое украшение на его шее.
Похоже, Император нашел более страшный способ наказать отступника. Быть вечным рабом, не имеющим права голоса - вот его новый удел. Для бывшего аристократа, лишенного родового имени, воинских заслуг, а теперь еще и, хотя бы видимости свободы, подобное могло стать нестерпимым. Но, Тифар решил, что в том случае, если Светлые помилуют его, он вытерпит все. Гордыня должна быть наказана, о чем и напомнил Император.
Дэмиэн поднялся и направился к двери, на самом пороге он обернулся и едва слышно произнес:
- Береги себя, мой дорогой враг.
Тифар не услышал его слов, а если бы услышал, возможно они бы вызвали на его лице легкую, ироничную улыбку.
Сейчас же на лице его не отразилось ни единой эмоции, словно бы оно обратилось в камень. Спустя краткий миг, когда он остался в камере один, отступник позволил себе открыть глаза. Что-то новое появилось во взгляде, что-то, что пока не поддавалось определению.
Прикоснувшись к ошейнику кончиками пальцев, Тифар тихо рассмеялся, почти сразу тихий смех перешел в необузданный хохот. Даже теперь, в ситуации, когда любой другой принял бы все возможные меры по устранению опасного противника, Лазар нашел другой выход. Тифар был уверен, что если бы не заступничество наследника, полетела бы его голова с плеч. Он и сам поступил бы так же, в подобной ситуации. Пса, укусившего кормящую руку, надо обезглавить. Лазар же решил посадить того на цепь, не боясь, что когда-нибудь пес вновь оскалит клыки.
Утерев слезы, которые градом катились по щекам, Тифар покачал головой. Только этому баловню могло прийти в голову что-то подобное. Встав в полный рост и расправив плечи, заново рожденный гордо поднял голову и сделал глубой вдох.
Вечером, на закате того же дня, двое путников в серых плащах, покинули Черный Замок. Путь их лежал на Юг - к поселку Ан'Дже. В той же стороне скрылся и Медей, о чем сообщил наследник, провожая странников в дальний путь.
Эйрин стоял рядом с Лазаром, на одной из городских стен, задумчиво глядя в след ушедшим. Когда силуэты их стали неразличимы в вечерних сумерках, юноша посмотрел на наставника и спросил:
