Наталья Самсонова - Игрейн. Леди с надеждой
В лекарском покое достаточный запас простыней, хватает и чтобы вытереть мальчика и чтобы запеленать. Сверху укутываю его своей шалью и укладываю обратно на постель. Какие могут быть причины, чтобы оставить ребенка умирать в одиночестве? «Где ж ты так нашкодил, малыш? А главное, как? Не нужный ты, мелкий, как пить дать, не нужный». Ложусь рядом с ребенком, и ему теплей и мне легче. Сон приходит неспешно, и я упираюсь ладонью в лежанку, чуть подвернув локоть. Это не даст мне придавить ребенка.
Проснулась я от легкого прикосновения к плечу. Рядом стоял целитель Альбод. Растрепанные волосы, так будто со сна он не соизволил причесаться и вмятина на щеке от подушки.
— Согрейте чай, миледи, я осмотрю ребенка, — негромко произнес он.
Слуги лишний раз не заходят в лекарский покой. Надо же, ночью я этот закуток и не рассмотрела. Столик и три пуфа, точно, я слышала у целителя есть две помощница. Закряхтел заплакал ребенок, раздалось еще несколько голосов.
— Отнесите младенца кормилице, после снова ко мне. Целитель был взбудоражен. Тонкие, нервные пальца обхватили стенки чашки. Пытливый взгляд искал на моем лице тайны мироздания.
— Это невероятно, миледи, — отпив глоток он отставил чашку в сторону. — Это просто невероятно. Мое имя Альбод, я — замковый целитель.
Я киваю и пытаюсь жестом показать, что уже слышала про него. Целителя явно берет оторопь от моих жестов, но он резко встряхивается и возвращает мне кивок.
— Остаточные следы крапинки, я с таким еще не сталкивался, — Альбод запустил обе руки в вихры. — Благословение Богов, не иначе. А, и вот.
Передо мной на стол легла заколка. Ох, я бы и не вспомнила. Как почти забыла про оледеневшие ноги. Тру ступни друг о друга, и целитель, как-то мягко улыбнувшись, опускается на колени.
— Не пугайтесь. Ногам становится почти жарко. Сначала одной, затем другой.
— Мы не можем позволить вам заболеть. Идите к себе, миледи. Я зайду проведать вас позже.
По крепости я шла в одиночестве. Если не считать бойцов стоящих в карауле и нескольких заспанных служанок. Ступни, согретые целителем, быстро замерзали на сквозняке, но до покоев я добраться успела. Сабии уже не было.
К Проклятым Духам все. Откидываю одеяло, сбрасываю платье, оставляя его на полу и в одной нижней рубашке забираюсь в постель. Чуткая дремота вполглаза над младенцем не то что можно назвать полноценным отдыхом. Мутный, неприятный сон прервался резким возгласом служанки:
— Миледи спит! Приоткрываю глаза и первое что вижу — ширму, Сабия развернула ее так, чтобы скрывать постель от двери. Зеваю и громко хлопаю в ладоши.
— Ох, леди! Ну что же вы, как же так? Я ведь весь замок на уши поставила. Хорошо милорды целителя встретили.
Под быстрый говорок служанки я умыла лицо, прополоскала рот. Сабия заплела мне косу и подала платье. После чего быстро заправила постель, оставив ширму на месте. Я не удержалась и осмотрела уголок, который обычно был скрыт. Узкий и длинный сундук с тонким матрацем. Девица, проследив за моим взглядом, быстро скатала его и убрала за сундук.
— Милорды желают с вами общаться.
Сабия выскочила из покоев, чтобы через несколько минут вернутся груженая подносом. Чайный набор на четверых, булочки с изюмом, масленка. Следом зашел дор Харт, у него подмышкой была зажата бутылка, а в руках он нес четыре бокала. Дробный стук в дверь и дор Харт, поклонившись мне и сгрузив свою ношу на стол открывает. Маркиз Амлаут в сопровождении лысого, чернобородого незнакомца. И в присутствии этого высокого, плечистого воина в комнате резко становится тесно. Из-за спины маркиза ужом вывинчивается целитель.
— Миледи, позвольте заново представить, милорд Квинт Терцис.
Я присела в реверансе и выпрямившись, осталась стоять удивленным столбиком. Как-то слишком много всего происходило для одного дня. Целитель Альбод чем-то обеспокоен. Он быстро вымеряет уровень моей магической энергии, кусает нижнюю губу и что-то записывает в маленькую записную книжицу.
— Угрозы для жизни нет, — выдает невысокий маг и протягивает мне флакон с восстанавливающим зельем. Только этот настой мягко флуоресцирует сквозь любое стекло.
— Принеси вина и кубки, — милорд Терцис озирается, и тут же светлеет лицом, видя «ношу» дора Харта.
— Выделил бы ты леди покой побольше. Здесь и зад приложить некуда.
Я села в свое кресло, и дор Харт протянул мне простую, с две ладони дощечку. Одна сторона была покрыта темным воском, и заостренная палочка, стило, оставляла светлые полоски. «Спасибо» «Почему маркиз бросил ребенка умирать» Я не стала выписывать сложные предложения и ставить знаки препинания. Поймут. Атолгар опустился передо мной на колени. Крепкие руки обхватили мои ноги. Я успела испугаться, но маркиз лишь уткнулся лицом в мою юбку, чтобы через секунду сдавленно произнести:
— Помилуйте, миледи. Я и в мыслях не держал поступить настолько бесчестно.
Квинт хмыкает и разливает вино. Я отказываюсь, мужчины разбирают бокалы.
— Этот ребенок, в будущем, может стать сильным магом. Оба его родителя имеют способности, — внушительно произносит дор Харт. — Хотя прямо скажем, отец у него слабый маг.
— Ха, это он не слышит, — хохотнул Терцис и залпом выпил вино. После чего налил в свой бокал янтарный напиток из фляги.
— Квинт, утро, — осуждающе проворчал Харт. — Так повод-то какой, — тут же отозвался здоровяк.
— Этот малыш, — маркиз отстранился от моих колен и сел на пол скрестив ноги, — мой будущий вассал. Вы не помните, но наши земли, и гуаров и эйров, терзает одна болезнь, — Атолгар на мгновение умолк и его тут же дополнил милорд Терцис.
— Милорд дело говорит. На мальчонке пятна были, крапинка богов, так говорят в деревнях. «Подробней» «Не видела пятен». Умереть и от простуды можно, если вовремя не вылечить.
— Да что тут подробнее, помирают детки, едва фиолетовой крапкой покрываются. Оно и понятно, что не видели, темно в Покое как у Тараниса в задн…кхм, прошу прощения.
— Детей, отмеченных печатью богов, оставляют в Смиренном Покое, он предназначен для многих случаев, там работают пришлые целители или свои, если есть, разумеется, — плавно вступил в разговор дор Харт.
— В вашей ситуации простительно подобное отношение, но все же миледи, будьте мягче в своих суждениях. Иногда слова могут ранить слишком сильно, — здесь дор Харт мотнул головой в сторону своего сюзерена. Милорд Амлаут тут же показывает другу кулак:
— Не слушайте его, миледи. В той ситуации в которой вы оказались, подобные выводы были закономерны.
«Прощу прощения». И чтобы разбавить сухость слов, прижимаю к сердцу руки. Атолгар целует мои ладони и улыбается.
