Серж Брюссоло - Запретная стена
Поднявшийся ветерок показался ему упоительно свежим. Небо набрякло свинцом, но на горизонте виднелась светлая полоска. Прямо впереди смутно виднелась какая-то темная масса.
«Только бы не…» — подумал он, не успев толком осознать, чего же боится.
Скоро он застучал зубами от холода. «Конечно, от холода», — твердил он сам себе, в глубине души отлично понимая: причина этому — страх.
Глава 6
Измученный переживаниями, Нат так и заснул, привалившись спиной к борту. Неб Орн тычком вывел его из забытья.
— Погляди-ка! — воскликнул гарпунер. — Вот тебе и пожалуйста.
Нат глянул, куда тот указывал, и вытаращил глаза. Та штука, которую он заметил впереди, прежде чем провалиться в сон, находилась теперь примерно в пяти кабельтовых от их канонерки. Белая гора, достигающая, казалось, самого неба. Огромное облако совершенно подавляющих размеров.
«Прямо дрейфующий континент», — подумал он.
Палубу огласил звон тревожного колокола.
— Вижу облако! — тупо вопил охваченный паникой впередсмотрящий. — Вижу облако!
Как будто кто-то еще мог не заметить нависшей угрозы.
Команда столпилась у левого борта. Капитан, прихрамывая в своих покореженных ливнем доспехах, поднес к глазам самодельный измеритель скорости.
— Быстро идет, — пробормотал он. — Чертовски быстро. В жизни такого не видал!
Нат прищурился. Облако парило над самой равниной, как какой-то небывалый кит из белого камня.
— На какой высоте оно летит? — спросил кто-то из матросов.
— Метров шесть над поверхностью воды, не больше, — отозвался Неб, поглаживая свой любимый гарпун.
Нат стиснул зубы. Как и все жители Алмоа, он прекрасно сознавал опасность, которую представляют затвердевшие облака. Моряки называли их «летучими айсбергами».
По мнению Ната, они скорее походили на наполненные газом дирижабли с оболочкой из мрамора.
«Это нестабильные образования, — объяснял ему когда-то отец тем самым «лекторским» голосом, к которому прибегал, намереваясь заняться образованием сына. — Сгустки газа, подчиняющиеся сложным химическим законам. Их поверхность застывает, но внутри они остаются полыми, поэтому парят над землей, как аэростаты. Однако чем больше возрастает вес их «оболочки», тем сильнее они снижаются. И летя на бреющем полете, они становятся опасны, потому что сметают все, что окажется у них на пути. На этой стадии их твердая оболочка практически неуязвима. Облака всегда таят угрозу. Во-первых, они движутся беспорядочно на высоте около десяти метров, а во‑вторых, когда чересчур тяжелеют, они опускаются и проламывают сухую корку океана, а потом погружаются в грязь, устраивая наводнения, которые непременно губят ближайшие поселения. Только канонерки могут внести хоть какой-то порядок в этот хаос. Чем больше облаков они разрушат, тем больше у нас шансов выжить».
Облако, парившее невдалеке от корабля, было размером с десятиэтажный дом и казалось воздушным, словно клуб снежно-белого дыма. На самом же деле твердостью и неприступностью оно не уступало каменному замку. Облака в небе Алмоа представляли собой примерно то же самое, что айсберги в морях на Земле.
Капитан уже отдавал команды. Неб похлопал юношу по плечу, и тот увидел, как в желтых глазах гиганта загорелись огоньки азарта.
— Ничего, сейчас мы покончим с этой свинячьей летучей наковальней! — пообещал он.
Облокотившись на борт, Нат смотрел, как облако плывет им навстречу, словно само решило пойти в атаку.
— Идет прямо на нас! — закричал впередсмотрящий.
— Оно нас сейчас протаранит, — пробормотал рядом кто-то из матросов.
Белая громада скользила в пространстве абсолютно бесшумно, как какой-нибудь исполинский корабль-призрак.
«Дымное чудовище», — подумал Нат. Прищурившись, он разглядел стайку птиц, рассевшихся на верхушке одного из белых завитков. Ему захотелось закричать или громко хлопнуть в ладоши, чтобы вспугнуть их, но это было бы бесполезно: на таком расстоянии птицы бы его не услышали. Тогда он понадеялся, что они сорвутся прочь при первом же выстреле. При всей своей ненависти к ящерам, к неуклюжим равнинным птицам он питал какую-то глупую, неумеренную любовь.
У него за спиной капитан отдал приказ открыть огонь. Залп громыхнул, вызвав отчаянный лязг в недрах корабля, который завибрировал, как колокол. Ядра со свистом распороли воздух. На корабле увидели, как снаряды ударили в облако, срикошетили… и грузно попадали на равнину. На самом облаке не осталось ни вмятинки. Повышенное тяготение на Алмоа сильно снижало убойную мощность выстрелов.
Моряки застыли, оцепенев от страха и беспомощности.
Блуждая взглядом по белым холмам, туманным долинам и дымным хребтам облачной поверхности, Нат невольно подумал, что такая громада легко могла бы нести на себе вес целой деревни или города, не потеряв и сантиметра высоты.
Он заставил себя встряхнуться: облако — это смертельный враг, а не повод для мечтаний.
— Это оторвавшийся кусок неба, — лепетал кто-то рядом с ним. — Алканек хочет наказать нас! Мы должны распластаться по земле, ползать, принять его проклятие!
Сердито пожевав седой ус, Неб Орн повернулся к капитану и буркнул:
— Ничего у нас не выйдет, даже если мы выпустим по нему весь наш арсенал. Это все равно что пинать ногами слоновью задницу.
Нат подумал, что тот, пожалуй, прав. Тень облака уже нависала над канонеркой, которая, учитывая мощные размеры облака, развернулась, чтобы оказаться как раз у него на пути. Онемев от ужаса, члены команды смотрели, как проплывает у них над головами мраморный потолок.
— Небо рушится! Небо рушится! — завопил кто-то из особо суеверных. — Это Проклятие Алканека, оно раздавит всех нас!
«Даже если это не так, выглядит до жути похоже», — подумал Нат.
Он повертел головой. Теперь белая громада двигалась прямиком на прибрежный городок, раскинувшийся неподалеку.
Население уже высыпало на улицы, мечась с разномастными, наспех собранными тюками.
Нат с содроганием увидел, как передний край облака смял городскую стену, рассыпавшуюся без малейшего сопротивления. Облако же продолжило свой путь как ни в чем не бывало, двигаясь с той величественной медлительностью, какая, наверное, была присуща какой-нибудь огромной доисторической твари, которой не было дела до деревьев и животных, попадающих ей под ноги, и которая лениво брела вперед, объятая равнодушной сонливостью. Дома рушились, хороня под обломками целые семьи, которые только хрипло вопили набитыми известкой ртами; высокие строения покорно ложились, как трава под стопой путника; стены превращались в надгробные плиты, давящие не успевших спастись женщин и детей.
