Антон Орлов - Пепел Марнейи
Тускло освещенный коридор с дверями по обе стороны и затоптанной ковровой дорожкой. Завернув в тупичок, Гаян коротко постучал в предпоследнюю дверь. Представился торговцем, справился насчет лекарственных водорослей, называемых «рыбьим ожерельем» и «волосами Каривы»: он-де готов дать за товар настоящую цену, не то что другие. Обавий Клах заинтересовался, а его советчик, которого звали Закер, забеспокоился – видимо, ругардийские купцы посулили этому парню приплату, и пока он оправдывал их надежды, но появление конкурента грозило похерить все его старания.
Не вдаваться в разговоры на рыночную тему, иначе поймут, что гость в этом ни бельмеса… Гаян выложил на стол кошель с золотом – «задаток» – и предложил обмыть сделку. Попробовав на зуб одну монету, другую – никакого обмана! – Клах ударил ладонью по засаленной столешнице и азартно провозгласил:
– Эх, по рукам! Наливай!
– Климьярейское, на травах, – Гаян вытащил из кармана шаровар плоскую серебряную фляжку. – Чай, не в первый раз сторговались…
Староста Верхних Перлов после намека на дальнейшее сотрудничество засиял, как восхитившая Лиузаму люстра в вестибюле «Островной короны», а Закер окончательно скис, но от дорогого вина не отказался. У его нанимателей уводят дойную корову, и он ничего не может сделать, только глазами хлопает – так хотя бы выпить с горя за счет победителя.
Гость разлил ароматное содержимое фляги по кружкам. Для него тоже нашлась посудина, но он пить это не собирался.
– За прибыток! – предложил староста, после чего оприходовал свою порцию и смачно крякнул.
Закер, с покорной миной записного неудачника, выцедил вино медленно, смакуя каждый глоток. А Гаян даже не пригубил, только вдохнул дурманящий букет и поставил кружку на стол.
Снизу доносились обрывки громового немузыкального пения, из-за стен – нетрезвые голоса сбежавших от Айвара гуляк. Гаян дождался, когда в табачных глазах Клаха и в жидковато-голубых глазах Закера появится тревожное недоумение и оба на своих стульях обмякнут, как набитые соломой куклы, и только после этого задал вопрос. Уже совсем другим тоном:
– Десять лет назад вы у себя в деревне так же пили за прибыток?
После затянувшейся паузы у старосты Верхних Перлов кровь отлила от изрезанных бритвой обветренных щек, но он продолжал молчать. Вместо него заговорил Закер, тихо и сдавленно:
– Вы нас отравили? За что, услышь меня Хальнор, какая нелепость…
– Это не яд. Зелье, называемое тиркаце, оно временно лишает человека способности двигаться и кричать. Через два часа оклемаетесь.
– Вы меня не убьете? – стуча зубами с риском изувечить себе язык, вымолвил ругардиец.
– За вашу жизнь мне ни гроша не заплатили, – равнодушно бросил Гаян.
Можно бы презирать этого размазню с несуразной луковой шевелюрой, однако… Сам-то он разве показал себя с лучшей стороны? Не сейчас, не вчера и не год назад, а в то время, когда еще не был бродягой Гаяном… Наверное, так же непрезентабельно выглядел. А что трясся точно так же – это без всяких «наверное».
Испытывая не столько презрение, сколько досаду, он повернулся от белого, как известка, Закера к своему клиенту.
– Это тебе гостинец от Лиузамы. Помнишь такую?
– Она… Она вернулась?..
– Родила три выводка Морскому Владыке и вернулась. Большая редкость, верно? Обычно девушки, которых отдают Хозяину Океана, умирают при первых же родах. Или, если все-таки доживают до истечения срока, теряют человеческий разум и навсегда остаются подводными жительницами. А Лиузама выжила, не сошла с ума и попросилась домой. Трижды произведя на свет потомство, она заработала свободу выбора, и Морской Владыка выполнил ее просьбу.
– Откуда ты столько об этом знаешь? – затравленно прохрипел Обавий.
– Было время, я кое-что читал на эту тему.
– Владыка ее богато одарил, ведь так? И у нее теперь есть дети – лютые морские твари, которые выполнят все, что она велит, если то в их силах и не поперек воли Владыки. В деревне она была никому не нужной приблудой, а теперь заживет, как госпожа! В шелках будет ходить, на серебре кушать… За что же меня убивать, а?..
– Перед тем как утопить, ее избили до потери сознания. Помнишь?
– Так она убежать хотела! Кусалась, лягалась, бранилась… Вот наши бабы и осерчали…
– Зачем вы это с ней сделали?
– Не со зла, – пытливо и отчаянно глядя на убийцу, заверил староста. – Без жертвы Морской Хозяин ни рыбы, ни жемчуга, ни водорослей ценных не давал… Ради достатка деревни, истинно так, не со зла…
– То есть из-за денег, – подытожил Гаян. – Вот и я тебя убью из-за денег, потому что Лиузама мне за это хорошо заплатила. Оно будет справедливо.
– Да глухой ты, что ли, услышь меня Хальнор, нам же деваться было некуда!
– Не тебе поминать Хальнора, он бы ваши обычаи не одобрил. Было вам куда деваться. Могли перебраться на материк, заняться вместо рыбного промысла разведением виноградников или чем-нибудь еще в этом роде.
– Сняться с насиженного места из-за одной девки? Да ты в своем уме?!
– Ей было больно вынашивать и рожать морских тварей. Не случайно большинство девушек от этого умирает. Ее тело изуродовано, ни грудей, ни талии, ни зада – выглядит, как растянутый кожаный мешок, словно ей девяносто лет, а не двадцать шесть. И она никогда не сможет родить ребенка, у нее внутри что-то истощилось и повредилось, лекарь сказал, это непоправимо. Короче, за все за это.
– Нет, ты меня выслушай…
– Постойте, – подал голос Закер. – Извините, не знаю, как вас зовут, но сначала надо рассмотреть проблему с разных сторон. Мы имеем благополучие целой деревни и судьбу отдельной девушки, принесенной в жертву общему благу, поэтому, разбирая вопрос о правоте, давайте взвесим все за и против…
«О Хальнор, только этого не хватало!» – мысленно взвыл Гаян.
Судя по всему, Закер принадлежал к числу тех любителей диспутов, которых хлебом не корми, только дай порассуждать и поспорить о чем угодно. Когда-то – сто лет назад или всего лишь тринадцать? – Гаян и сам таким был, но с тех пор много воды утекло, так неужели этот болтун угадал в нем родственную душу? Хотя, скорее, просто решился на рискованный финт – заморочить головореза словопрениями, протянуть время, вдруг так или иначе повезет, потому что в карманах ни гроша, и если Клаха убьют, Закеру за хлопоты никто не заплатит.
– Я согласен, ваша точка зрения имеет право на существование, но прошу вас, давайте посмотрим на ситуацию с точки зрения Верхних Перлов…
– У меня нет точки зрения. Я наемник.
Приподняв грузного старосту за шиворот, он ударил точно в печень. Клах негромко завыл, оседая на пол. Тяжелый деревянный стул опрокинулся, грохот на мгновение заглушил стоны.
