Роберт Джордан - Огни Небес
— Кто говорит о развлечениях?
Равин и не заметил, как открылся третий портал. Огромная комната по ту сторону являла множество бассейнов и колонн с каннелюрами. Там кувыркались и прыгали почти обнаженные акробаты, на прислужниках одежды было и того меньше. Как ни странно, среди выступающих сидел с несчастным видом тощий старик в мятом, будто жеваном кафтане. Через миг проем исчез, а в комнате кроме новоприбывшей остались еще и двое слуг в прозрачных, точно паутинка, мало что скрывающих полосках ткани: мужчина с замечательной мускулатурой, несший отделанный золотом поднос, и красивая, с пышными, соблазнительными формами женщина. Она сосредоточенно наливала вино из графина, сработанного из цельного куска хрусталя, в такой же кубок, стоящий на подносе.
Не окажись рядом Ланфир, Грендаль в любом обществе сочли бы ошеломительной красавицей, роскошной и зрелой. В низком вырезе зеленого шелкового платья покоился рубин величиной с куриное яйцо, на длинных, солнечного цвета волосах лежала диадема, инкрустированная не меньшими рубинами. Но подле Ланфир Грендаль казалась всего-навсего пухленькой красоткой. Если неминуемое сравнение и встревожило ее, то Грендаль ничем не выдала своих чувств, продолжая удовлетворенно улыбаться.
Не глядя, Грендаль протянула руку назад, звякнули золотые браслеты, отягощавшие ее запястья. Прислужница быстро сунула ей в ладонь кубок, угодливо улыбаясь. Такая же заискивающая улыбка, точно отразившись в зеркале, появилась на лице мужчины. Грендаль не обратила на них никакого внимания.
— Итак, — весело произнесла она, — чуть ли не половина уцелевших Избранных собралась вместе. И никто не пытается убить другого. Событие маловероятное, пока не наступил день возвращения Великого Повелителя Тьмы. Какое-то время Ишамаэлю удавалось удерживать нас, не позволяя вцепиться друг другу в глотку, но это…
— Ты всегда так свободно говоришь в присутствии слуг? — поморщился Саммаэль.
Грендаль моргнула, оглянулась на пару своих слуг, будто забыла о них.
— Ни один из них и слова не к месту не промолвит. Они меня боготворят. Верно? — Слуги пали на колени, страстно забормотав о своей пылкой любви к ней. Так и было: они и в самом деле обожали ее. Сейчас. Чуть погодя Грендаль слегка нахмурилась, и слуги застыли, смолкнув на полуслове с открытыми ртами. — Такие болтушки! Однако теперь они нам не помешают, верно?
Равин покачал головой, гадая, кто эти слуги или кем они были. Для слуг Грендаль недостаточно физической красоты, они должны были обладать либо властью, либо высоким положением. В ливрейных лакеях — лорд, ванну готовит благородная леди — таков вкус Грендаль. Доставлять удовольствие себе — это одно, но подобная расточительность… Этой паре нашлось бы и иное применение, куда лучшее; должным образом управляемая, она принесла бы много преимуществ и выгод, но использованный Грендаль уровень принуждения… Наверняка они пригодны только для украшения, не более. У этой женщины нет подлинной утонченности и мастерства.
— Мне ожидать еще кого-то, Ланфир? — пробурчал Равин. — Ты переубедила Демандреда? Он уже перестал считать себя не кем иным, как наследником Великого Повелителя?
— Сомневаюсь, что его занесло бы так высоко даже в мыслях, — ровным голосом ответила Ланфир. — Не настолько он самонадеян. Он видел, к чему такие замашки привели Ишамаэля. В этом-то все дело. И в том, о чем уже упомянула Грендаль. Когда-то нас, бессмертных, было тринадцать. Теперь четверо мертвы, а один предал нас. Сегодня встречаемся мы четверо. Этого довольно.
— Ты уверена, что Асмодиан переметнулся? — спросил Саммаэль. — Прежде за ним не замечалось ни смелости, ни решительности. Откуда он набрался храбрости и рискнул присоединиться к безнадежному делу?
По губам Ланфир скользнула улыбка.
— У него хватило смелости устроить засаду, предполагая вознестись над всеми нами. И когда выбор встал между смертью и обреченным делом, то для одного шага ему понадобилось совсем немного смелости и чуть-чуть решимости.
— Готов поспорить, и еще меньше времени. — От шрама презрительная усмешка Саммаэля стала еще язвительней. — Раз ты была настолько близко, что все знаешь, то почему оставила его в живых? Ты могла убить его раньше, чем он догадался бы о твоем присутствии.
— Я не тороплюсь убивать, в отличие от тебя. Смерть — это конец, она необратима. А ведь обычно есть другие варианты, куда более приемлемые и сулящие большую выгоду. Кроме того, выражаясь понятными тебе терминами, я не хотела предпринимать лобовую атаку на превосходящие силы противника.
— Неужели он так силен? — тихо спросил Равин. — Этот Ранд ал'Тор? Он в состоянии одолеть тебя один на один?
Нельзя сказать, что сам он, дойди до схватки, не победил бы Ланфир. То же касается и Саммаэля. Правда, Грендаль, скорей всего, примкнет к Ланфир, рискни один из мужчин что-то предпринять против той. Да и вообще, скорей всего, именно в этот миг обе женщины наполнены Силой до краев, готовые при малейшем подозрении обрушить яростные потоки на любого из мужчин. А то и друг на друга. Но этот фермерский мальчишка! Необученный пастух! Необученный, если только за подготовку не взялся Асмодиан.
— Он — возрожденный Льюс Тэрин Теламон, — тоже негромко промолвила Ланфир, — а Льюс Тэрин был не слабее любого из нас.
Саммаэль рассеянно потер пересекавший лицо шрам — он получил его от Льюса Тэрина. Было то более трех тысяч лет назад, задолго до Разлома Мира, еще до того, как был заключен в узилище Великий Повелитель, задолго до многого, но о случившемся тогда Саммаэль не забывал никогда.
Тут заговорила Грендаль:
— Ну, мы наконец начнем обсуждать то, ради чего собрались?
Равин недовольно покосился на слуг — они оставались неподвижны. Вернее, застыли вновь. Саммаэль ворчал в бороду.
— Если этот Ранд ал’Тор и вправду возрожденный Льюс Тэрин Теламон, — продолжала Грендаль, усаживаясь на спину вставшего на четвереньки слуги, — то я удивлена, что ты, Ланфир, еще не попыталась затащить его к себе в постель. Или задачка оказалась не из простых? Мне помнится, Льюс Тэрин вроде как вовсю тобой помыкал. То и дело гасил твои вспышки гнева. И так сказать, держал на посылках. За вином для себя гонял. — Она поставила свой кубок на поднос, который держала замершая, точно бездыханная статуя, коленопреклоненная женщина. — Он так завладел твоими мыслями, что скажи он: «Коврик», — ты растянулась бы у его ног.
Темные глаза Ланфир коротко вспыхнули, но она овладела собой.
— Он может быть возрожденным Льюсом Тэрином, но он — не сам Льюс Тэрин.
— Почем тебе знать? — спросила Грендаль с такой улыбкой, будто все было лишь шуткой. — Очень может быть, что, как многие верят, все рождаются и возрождаются, пока вращается Колесо. Но, судя по тому, что я прочитала, прежде никогда ничего подобного не происходило. Конкретный человек возродился согласно пророчеству. Кому ведомо, что он такое?
