Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря, кн. 2. Крепость Теней
Выяснилось, что ко дню их появления островной ярл уже сам снарядил корабли, собираясь проведать свою дочь.
– Я слышал, что в конце лета там пошарил Эдельгард ярл с Квартинга, – рассказывал он, когда Торвард уже сидел на почетном гостевом месте, а его хирдманы вовсю налегали на пиво, мясо, рыбу, хлеб и сыр.
– Так это был действительно Эдельгард сын Рамвальда? – оживленно переспросил Торвард. – Тролль его раздери – какая досада, что я его не застал!
– Даже я его не застал, а я ведь был ближе! – Эйфинн ярл ухмыльнулся. – Но он пробежался по Фидхенну, как заяц, и дунул назад через море на восток. Надо думать, вернулся домой.
– Нет. Я был на Середине Зимы в Винденэсе. Так он в это время был в походе. И по пути сюда я его не встречал. Может, он потом на Придайни завернул, иначе мы где-нибудь бы встретились. Да и если он не вернулся домой до йоля, то какой смысл вообще возвращаться? Лучше перезимовать где-нибудь здесь, на островах, и весной начать все с начала. Я бы на его месте продал пленных у вандров, а весной пошел снова.
– Вот и я надеюсь, что он еще сюда вернется. И я смогу поквитаться с ним за моего зятя. Он был хороший человек, Геймар Точильный Камень. Ты не знал его? Его отец, Торфинн Рыба, тоже славился в наших морях. Плавал как рыба, прыгал в полном вооружении, как олень… Мы с ним когда-то вместе начинали, у нас тогда был один корабль на двоих. Без него я, пожалуй, и не был бы сейчас ярлом Тюленьих островов. А Геймар вырос у меня в дружине, у меня на глазах, он был мне как сын. Но, видно, кварги застали его врасплох.
– Когда-нибудь каждому придется умереть. – Торвард пожал плечами. – Должно быть, пришел его срок.
– Видно, что так. Но если его убийца вернется, я ему отомщу.
– Не будь на меня в обиде, Эйфинн ярл, если я перехвачу у тебя твою законную месть. – Торвард усмехнулся и полуприкрыл глаза. – Но что-то мне подсказывает, что если Эдельгард сын Рамвальда и вернется этим летом на западные острова, то искать он будет не тебя, а меня.
– Почему? А, ты что-то натворил там, на Квартинге? – Умный и опытный в таких делах Эйфинн ярл легко прочитал выражение лица своего молодого гостя и ухмыльнулся. – Да, я кое-что слышал! Кое-какие слухи о твоих зимних подвигах и сюда доходили. Ты, значит, бросил свою землю и заделался «морским конунгом»? Сильно пошалил?
– Самую малость! – небрежно ответил Торвард и опять усмехнулся, словно жалея, что не сумел как следует отличиться. – Я только убил там одного молодого героя, которому я чем-то не понравился – не возьму в толк чем. А Рамвальда и его семью почти не тронул.
– Так уж и не тронул?
– По крайней мере, все живы остались.
– Ты же такой у нас учтивый и благоразумный! – крикнул со своего места Эйнар, чуть не подавившись тем, что было во рту.
– Я же такой учтивый и благоразумный! – повторил Торвард. – Ну, подумаешь… что дело было во время зимних пиров. По-моему, как раз День Поминания был, да, Сельви, ты всегда все помнишь?
– Он самый, – сдержанно подтвердил Сельви. Он-то помнил, каким «учтивым и благоразумным» был их конунг в тот жуткий вечер – растрепанный, с диким блеском темных глаз, с окровавленным топором в руке, дышащий яростью, от которой, казалось, таяли снежинки, падающие с серого неба на его обнаженные плечи.
– Ну, вот. Они на меня набросились всей толпой, нам пришлось защищаться. И мне пришлось Рамвальда конунга… немного подержать за горло, пока его доблестные воины не остынут. Но я же его не убил! – убедительно добавил Торвард. – Хотя мог… Короче, если Эдельгард не сочтет, что я смертельно оскорбил его дом и его род, то он – трусливая крыса, рохля и баба в штанах.
Он выговорил это нарочито громко и четко – рассчитывая, что здесь найдутся уши и языки, которые донесут его слова до Эдельгарда ярла и тем заставят последнего настойчиво искать встречи.
– Все с тобой ясно, Торвард конунг? – Эйфинн ярл ухмыльнулся. – Потом заплатишь мне выкуп, что перехватил мою месть.
– Я уже дал тебе нового зятя взамен прежнего! Отличного, молодого, знатного ярла, и при нем дружины сорок человек. Он из Аскефьорда, из рода Бергелюнг, а это Стражи Причала, так что знатнее во Фьялленланде нет. Ну, разве что я сам.
– Я посмотрю, на что годен твой страж причала. А правду говорят, – Эйфинн ярл оперся о подлокотники своего кресла и наклонился к Торварду, – что ты успел мне и внука состряпать, пока зимовал с моей дочерью?
Торвард беглым взглядом окинул хирдманов за столами.
– Я-то думал, что у меня в дружине одни мужчины, – обронил он. – А оказывается, среди них прячется болтливая баба!
– И я знаю, кто это! – Ормкель прямо костью с недоглоданным мясом ткнул в сторону Эйнара.
– Наивный! – Эйфинн ярл расхохотался. – Мужики болтливее баб, и чего только не выложат ради пущей важности! Особенно как выпьют! Так это правда?
– Она говорила, что так. – Торвард пожал плечами. – Но, когда я уезжал, еще ничего заметно не было.
– Ну, посмотрим! Хорошо, что ты оставил с ней человека, но, если родится какой-нибудь растяпа, я буду знать, с кого спросить! Или девчонка! Говорят, у тебя девчонка родилась.
– Что? – Торвард не понял. – Какая девчонка? Нет у меня никаких девчонок. Я и дома-то тролль знает сколько не был…
– Не дома! На Туале!
– Тролль меня побери…
Торвард переменился в лице и дернул себя за косу. За всеми этими делами он упустил из виду, что девять месяцев с достопамятной Ночи Цветов миновали и что ребенок фрии Эрхины – его ребенок! – родился еще где-то около Дня Фрейи, того самого дня, когда он высадился на остров Фидхенн! Сейчас ему уже примерно три месяца.
– Де… девчонка? – повторил он.
– А ты не знал? – Эйфинн ярл поднял брови.
– Откуда, раздери их Фенрир! А вот ты откуда это можешь знать?
– Да приплывал ко мне тут один герой не так давно! – Эйфинн ярл ухмыльнулся. – С Туаля. Говорил, что фрия Эрхина послала его убить тебя, а за это обещала выйти за него замуж – но не раньше, потому что она, дескать, не может, пока жив ее предыдущий муж, вероломно покинувший ее…
– Вероломно! – Торвард чуть ли не зарычал. – Вероломно! – Он схватил нож, которым резал мясо, и со всей силы вогнал его в доску стола, так что кувшины и чаши закачались, а пара высоких кубков опрокинулась. Пиво потекло по столу. – А что она сделала со мной, она не говорила? Что я теперь на людей кидаюсь, как волк, потому что сам себе противен и люди мне противны! Что я кого угодно зубами могу загрызть! Что я спасибо скажу тому, кто меня убьет, только найти бы такого героя! Что я хоть в пасть Фенрира готов лезть, только бы меня отпустило это! Она прокляла меня и после этого еще называет меня своим мужем! Да видно, не очень-то она надеется на силу своего проклятья, если еще подсылает всяких хренов моржовых!
