Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто!
ТАК я не смеялся очень давно! Буквально катаясь по бережку и истерически рыдая, я представлял процессию с красными флагами и транспарантами с надписями "Уходи противная! — тебя не существует!" двигающуюся к храму Ллос стройными рядами. Бред подобный видению революционных матросов на зебрах в психической атаке!
Нет, вы просто представьте такую ситуацию — дедушка Ленин с гвоздичкой в петличке кургузого пиджачка на щите, удерживаемом двумя дварфами самоубийцами, пытающийся доказать разозлённому Личу материалистическую модель вселенной и невозможность существования его, как конкретно взятого объекта в рамках работ Маркса и Энгельса. Возмущённый, быстро прервавшийся крик "Батенька, но это же аргхиважно!" и звук кастуемой цепной молнии!
…Выражение глаз красноармейца явно доказывало что тезис: "Лёгкое сумасшествие у дроу так же обычно, как у людей насморк!" выполняется на все сто процентов. Немного обиженное непонимающее лицо с буквально нарисованной на лбу фразой: "А чо?" вызвало у меня уже просто судороги.
Отсмеявшись и вытерев слёзы, обильно проступившие на моих глазах, я произнёс:
— А по пховоду магии мы сейчас проверим!
И начал с усердием копаться в разгрузке. Всё же на предстоящей игре мне нужно было по мастерскому произволу отыгрывать мультикласс воина-мага — для отыгрыша именно магической составляющей я записал в склерозник несколько псевдомагических заклинаний в частности "Лечащее касание".
Прикоснувшись к забинтованной руке объекта, я начал читать заклинание, с каждой минутой ощущая всё усиливающееся ощущение где-то внутри организма:
KEN
ULOWARAH VY
KYPONOD JC
IDLOR VY JC
XYPONOD JC
Uk VY
ARASISJC ES ULO kurec
LAOC VY IVILOC
XEN
С последним словом мою кисть и часть плеча парня окутало зеленоватое свечение, продолжавшееся не более секунды. Резкое ощущение слабости вдруг охватило меня, и я упал на колени, в последний момент, успев опереться руками в землю. Ощущения, прокатившиеся по организму можно было сравнить с работой мясорубки засунутой во внутренности и медленно засасывавшей кишки их перемалывающая. В глазах неприятно потемнело, а тело начали бить довольно сильные конвульсии — судя по ощущениям, в теле резко стало не хватать чего-то нужного. Одновременно с этим я ощутил какой-то лёгкий ветерок, обдувающий меня со всех сторон, очень слабо и очень медленно ощущение внутренней пустоты начало исчезать. Кое-как, борясь со страшной головной болью и головокружением, с помощью Сергея я поднялся и с вопросом на него посмотрел.
В ответ он удивлённо посмотрел на меня, потом странно затих, прислушавшись к чему-то внутри себя и с удивлённым видом начал разматывать забинтованную конечность. С каждым витком бинта на его лице всё сильнее и сильнее выступало выражение крайнего удивления, достигшее максимума при обнаружении розовых заживших шрамиков на плече, как минимум, по внешнему виду месячной давности.
Если до этого он ещё как-то поддерживал меня, то после такого неожиданного открытия, его тоже отказались держать ноги, и каким-то надломленным движением он опустился на землю.
— Это что же получается — магия существует?
— Ссутя по тхому, кхак мне ссейчасс хренофо — у фас её нет или так мало, что мошно не принимать в расчёт.
— А бог есть? Ведь если есть магия как ты говоришь — значит может быть и бог?
— Слушшай хумансс! Мне ссейчхас очень плохо — чегхо ты хочешшь? Чтобы я шертвоприношение Ллос — Кхоролефе паукоф сделал? — Тогта с тебья как минимум тфа хумансофских млатенца и пещера под храм.
— Какие младенцы! Ты что, совсем с ума сошёл! Садист проклятый! То меня съесть пытается, то младенцев ему подавай! Вы там у себя все такие?
— Исфини не обишайся! — Просто фот такхие у насс хренофые богхи! А по отношению к вам, хумансам, я ещё лояльно себя феду!
…И смотря на внезапно побелевшее лицо собеседника, подумал: — Может от того, что пока ещё могу войти в его положение? И ещё очень хорошо помню, как это было — быть человеком. Хотя по поводу адекватности своей собственной психики я уже на все сто процентов могу быть уверенным — крыша съехала далековато. Судя по симптомам, пациент засветился ярко выраженным раздвоением личности на базе прогрессирующей шизофрении. Ведь вспоминая свою прошлую жизнь, я уже сейчас видел её как в тумане — полуразмытые картины детства, отдельные кадры юности и студенчества, всё по ощущениям было не моим — далёким и чужим не относящимся к моему текущему Я.
…— Слушшай солдат. А гхде мы сейчас находимся?
— Где-то около села Высокое. Южнее находится город Брест. Северо-восток занят лесами. На севере город Белосток. Судя по канонаде, западные районы уже захвачены противником — значит, мне надо встретиться с отступающими частями. И тогда собравшись в единый кулак, мы им так ответим — бежать замучаются!
— А с кхем воюем?
— С немцами. Ведь говорили же погранцы, что у них уже второй месяц провокация на провокации. А командиры наши — всё кричали не поддаваться на провокации, а тут настоящая война случилась. Верхи всё клювом щёлкали — война уже третий день идёт, а подразделение в прифронтовой полосе только сейчас удосужились уведомить — козлы! Наш батальон 15 мая в леса под Брест кинули, на учебные тактические занятия. Вот захотелось начальству перед начальником полка повыпендриваться — мол гляди, какие мои орлы. А 23 июня примчался гонец из штаба 4 армии и доложил, что Фашистская Германия вероломно напала на Советский союз.
Сергей начал рассказывать чуть сухо, но постепенно алкоголь высвободил зажатые чувства и переживания. Он явно пытался выговориться — выплеснуть пережитый шок и ужас…
— Когда узнали, мы из леса на соединение двинули, а там десантники немецкие, вот и прижали нас. Сначала пытались всем батальоном прорваться. Да только вот пушек у немцев до чёрта оказалось, и с самолётов почти непрерывно бомбили. А нашу колонну они вначале прямо на марше взяли… Понимаешь, у меня на глазах Кольку Сафонова на куски разорвало. Вроде только что вместе бежали, а потом… Ногой его… оторванной меня приложило… Гады! Гады! Ненавижу! Он такой… такой парень был… комсомолец… мы с ним… А потом… Потом разделиться решили… Решили малыми группами к своим пробираться… Из нашей группы нас было двое осталось — остальные все полегли. Я, да Сашка Ивкин… А потом в овражке, где отлёживались, смотрю, а он за живот держится, стонет, а на гимнастёрке пятно растёт… От бомбы осколок в живот попал… Перевязали, думал, дотянем до своих, а там госпиталь — вылечат… Он у нас лучше всех в роте на гармони играл… Не судьба. Вчера вот похоронил его…
