Роман Злотников - Арвендейл. Император людей
Когда одну луну назад кавалькада из двух десятков всадников и полутора десятков вьючных лошадей выехала из ворот Парвуса, никто и предположить не мог, каким опасным окажется путешествие. Впрочем, разве не каждый шаг, который он сделал с тех пор, как принял ЭТО решение, был смертельно опасным?…
Эгмонтер ясно помнил тот вечер, когда он сидел в своем кабинете и смотрел на противоположную стену. Темнело. Лампу он не зажигал. Для этого надо было повернуться и поднять голову. А в подсвечнике все пять свечей почти догорели еще вчера. Имлан, старый дворецкий, был уже совсем стариком, и герцог приказал ему выбрать себе в помощники кого-нибудь помоложе. Но старый дурень испугался, что герцог собирается его заменить, и потому подбирал себе в помощники совсем уж безголовых тупиц, к тому же жутко его боящихся. А уж самого герцога они боялись так вообще до колик в желудке. Так что лишь в те дни, когда Имлан, шаркая своими старческими кривыми ногами с выступающими подагрическими суставами, поднимался по крутой лестнице в его кабинет и, отдышавшись, наводил здесь раз и навсегда установленный двадцать лет назад порядок, можно было надеяться, что все нормально. Но последнее время старик хворал и частенько манкировал этими ежедневными вскарабкиваниями по лестнице. В принципе это было не так уж страшно. Герцог и сам был аккуратист, поэтому его кабинет вполне мог и пару, и тройку дней пребывать в полном порядке и без какой бы то ни было уборки. Но вчера он засиделся, причем именно при свечах. А Имлан опять прихворнул и почти весь день провел в своей каморке, обмотав колени тряпицами, смоченными в целебных травяных настоях. Впрочем, толку от них было мало. Они приносили некоторое облегчение, но только пока тряпицы были намотаны на колени. А применять сильнодействующие мази или лечебные заклятия Имлан опасался, поскольку привык, что герцог может вызвать его в любой момент. О том, что господин не переносит запаха чужих заклятий, как и резких запахов — непременных спутников сильнодействующих мазей, в замке знали, наверное, даже мыши и тараканы.
И потому, когда герцог, не поднимая головы от стола, привычным щелчком пальцев заставил пять фитильков вспыхнуть и заняться дрожащими язычками пламени, те дружно и самоотверженно бросились в атаку на тьму, постепенно заполнявшую кабинет. Но спустя всего лишь пятнадцать минут первый из них разочарованно задрожал и потух. Почти сразу же за ним последовал второй, потом третий… а когда герцог обратил внимание, что с трудом различает буквы на очередном свитке и поднял глаза, над вычурной ковкой подсвечника дрожал только один-единственный язычок пламени. Герцог раздраженно нахмурился, но затем его внимание привлекли тени, пляшущие на противоположной стене, и он замер, пораженный внезапно пришедшими в голову мыслями. Некоторое время он сидел, тупо пялясь на стену, а затем выпустил из рук свиток и откинулся на спинку кресла. Вот… вот оно… понимание того, отчего все его так скрупулезно разработанные планы непременно идут прахом. Все дело в том, что все это время он пытается усидеть на двух стульях. Принадлежать двум разным сущностям. Он уже давно пользует темные искусства, но при этом продолжает посещать храмы Светлых богов и стоять службы. Правда, не слишком обращая на все это внимание, поскольку уже давно уверился в том, что никаких Светлых богов нет. И самого Творца тоже. Может, и были когда-то, но теперь ушли. То ли для того чтобы, как говорят жрецы и посвященные маги, не ограничивать предоставленную человеку Творцом свободную волю, то ли по каким-то иным, только им известным причинам. Но ушли. А Темные нет. Темные, если верить легендам, были изгнаны из мира. Правда, недалеко. Так что их сила и мощь все еще явственно ощущаются здесь, в этом мире. И потому темные заклятия столь эффективны и обладают такой силой, какая и не снилась всем этим так называемым светлым магам.
Герцог взволнованно вскочил на ноги и прошелся по кабинету. От резкого движения воздуха последний фитилек задрожал и погас. Но герцог привычно щелкнул пальцами, вытянув руку в сторону висящей над его креслом лампы, и та засияла ярким светом горящего очищенного земляного масла… Неужели он нашел, понял, что надо сделать, чтобы обрести силу и власть, коих достоин? Надо отринуть тех, кто является пустым местом. Кто забыл об этом мире, лицемерно прикрываясь бреднями о свободе воли. Ибо о какой свободе воли для своих подданных может думать настоящий властитель, чье предназначение состоит в том, чтобы властвовать над всеми волями и заставлять воли низших в благоговении склоняться перед своей? Он остановился, припомнив рассказы жрецов и учителей о том, что бывает с теми, кто рискнет пойти темным путем, а затем криво усмехнулся. Чепуха! Чушь! Они просто боятся конкурентов. Их сил достало только на то, чтобы овладеть слабенькими заклятиями Света, использующими крохи силы, оставшейся от сгинувших Светлых богов. Эти жалкие черви не могут даже и помыслить о том, чтобы попытаться овладеть мощью, даваемой человеку, ступившему на темный путь. Он, сделавший только пару первых шагов, уже знает и умеет гораздо больше тех, кто с таким высокомерием носит мантию Императорского ковена. Что же ждет того, кто осмелится пройти по этому пути дальше? Кто полностью посвятит себя Тьме? Что тогда перед ним будут все эти маги, да и сам император?
Герцог хрипло расхохотался. Да, да, все именно так и никак иначе. И эти пляшущие тени, которые он заметил на стене и которые так походили на отблески огня Игхашкхаха, — это знак, посланный ему недовольными им Темными, предложение наконец-то определиться, сделать выбор между благостной пустотой и истинной силой. И… он сделает этот выбор. Темные будут довольны…
В тот вечер он приказал подать в свою личную столовую вина и фруктов и хорошенько отметил принятое решение, а утром вызвал к себе Беневьера и госпожу Нилеру. Спустя два часа они выехали через восточные ворота Парвуса на дорогу, ведущую к Эл-Северину. А в замке герцога началась суматоха, предшествующая началу любого дальнего путешествия достаточно большого количества людей. Особенно если один из этих людей является владетелем этого герцогства…
Ночь прошла спокойно. Лошадей с вечера накормили овсом и напоили из взятых с собой бурдюков. Те почти опустели, но в этом не было никакой особой беды. Уже завтра они должны были пересечь границу снегов, так что с водой проблем не предвиделось. С продуктами было хуже. Если там, куда они направлялись, не удастся пополнить запасы, то на обратную дорогу точно не хватит. Но куда они идут и чего ищут, было неизвестно никому, кроме самого герцога. Впрочем, это никого особо не волновало. Потому что почти треть его людей уже не раз забиралась с герцогом так далеко, что остальные две трети только разевали рты, слушая у костров рассказы о тех путешествиях. И, поскольку эта треть сейчас сидела перед ними, являя живой пример того, что из самых дальних и страшных путешествий, предпринятых герцогом, все-таки можно вернуться, эти две трети безропотно следовали за своим господином. А остальные, та самая треть, тоже… надеялись, что и на этот раз они окажутся в той малой части отряда, которой суждено вернуться, однако благоразумно не делились своими мыслями с остальными двумя третями.
