Анджей Сапковский - Сезон гроз
Горизонт за морем темнел. Геральту казалось, что он замечает там искорки молний.
Прежде чем войти в кордегардию, ведьмак дальновидно набрал в легкие свежего воздуха. Не помогло. Уважаемые стражницы сегодня явно съели больше фасоли, чем обычно. Намного, намного больше фасоли. Кто знает, может было воскресенье.
Одни, как всегда, ели. Другие были заняты игрой в кости. При виде ведьмака все встали из-за столов и окружили его.
— Гляньте-ка, ведьмак, — сказала комендантша, вставая к нему впритык. — Взял и приперся.
— Я уезжаю из города. Пришел забрать свою собственность.
— Если позволим, — другая стражница толкнула его локтем, будто бы нечаянно, — то что нам за это будет? Проставиться надо, браток, проставиться! А, девки? Что велим ему сделать?
— Пускай каждую в голую жопу поцелует!
— И языком! Языком пусть вылижет!
— Да ну! Еще заразу какую занесет!
— Но должен же он нам, — следующая поперла на него крепким, как скала бюстом, — чего приятного сделать, не?
— Песенку пускай споет, — еще одна громко перднула. — А мелодию под мой тон подберет!
— Или мой! — другая перднула еще громче. — Потому как мой звонче!
Остальные дамы за бока хватались от смеха.
Геральт проложил себе дорогу, стараясь не злоупотреблять силой. В это же мгновение двери хранилища отворились и появился мужчина в бурой епанче и берете. Он же кладовщик Гоншорек. При виде ведьмака он широко раскрыл рот.
— Вы? — заблеял он. — Как же это? Ваши мечи…
— Вот именно. Мои мечи. Попрошу их обратно.
— Но… Ведь… — Гоншорек подавился, схватился за грудь, с трудом хватая воздух. — Ведь у меня тех мечей нету!
— То есть?
— Нету… — Лицо Гоншорека покраснело и скривилось, будто в приступе боли. — Забрали же…
— Это как? — Геральт почувствовал, как его охватывает холодное бешенство.
— Забра… ли…
— Как это забрали? — ведьмак схватил кладовщика за грудки. — Кто, забрал, черт тебя дери? Что это, мать твою, значит?
— Расписка…
— Вот именно! — Геральт ощутил на плече железную хватку. Комендантша стражи оттолкнула его от захлебывающегося Гоншорека.
— Именно! Расписку покажь!
У ведьмака не было расписки. Расписка из камеры хранения оружия осталась в его торбе. Торбе, которую конфисковал суд в качестве аванса для оплаты судебных издержек и предусмотренных штрафов.
— Расписку!
— У меня ее нет, но…
— Нет расписки — нет депозита. — комендантша не дала ему закончить. — Мечи забрали, не слышал? Сам и забрал, поди. А нынче цирк тут устраиваешь? Выцыганить что-нить хочешь? Хрен тебе. Вали отсюда.
— Я не выйду пока…
Комендантша, не ослабляя хватки, оттащила Геральта и развернула его лицом к двери.
— Греби отсюда.
Геральт вздрагивал при мысли о том, чтобы ударить женщину. Однако не имел никаких моральных барьеров по отношению к кому-то, с плечами, как у борца, пузом, как мясной рулет и икрами, как у метателя диска, а ко всему этому еще и пердящему как мул. Ведьмак оттолкнул комендантшу и изо всех сил врезал ей в челюсть своим любимым правым хуком.
Остальные замерли, но лишь на секунду. Не успела комендантша свалиться на стол, разбрызгивая вокруг фасоль и паприковую подливку, как они уже были у него на шее. Одной ведьмак без размышлений расквасил нос, второй вломил так, что хрустнули зубы. Двоих угостил знаком Аард — стражницы полетели, как тряпичные куклы, врезались в стойку с алебардами и повалили их все с неописуемым грохотом и треском.
Получил в ухо от истекающей подливкой комендантши. Вторая стражница, та самая с мощным бюстом, схватила его сзади в медвежьи объятия. Ведьмак врезал ей локтем так, что стражница взвыла. Геральт толкнул комендантшу на стол, припечатал размашистым хуком. Стражнице с расквашенным носом врезал в солнечное сплетение и повалил на пол, слыша, как ее вырвало. Другая, которую он ударил в висок, врезалась остриженным затылком о столб, обмякла, глаза ее моментально затуманились.
Но на ногах держались еще четверо и преимуществу ведьмака пришел конец. Сперва он получил сзади по голове, сразу же после этого — в ухо, потом в крестец. Одна из стражница подсекла ему ноги, когда ведьмак упал, две свалились на него, прижали к земле, молотя кулаками. Остальные не жалели пинков. Геральт вырубил одну из тех, которые на него навалились, ударив ее лбом в лицо, но в ту же секунду его прибила к земле другая. Комендантша — понял Геральт, по капающей с нее подливке. Ударом сверху она припечатала его в зубы. Ведьмак сплюнул кровью ей прямо в глаза.
— Нож! — заорала комендантша, мотая остриженной головой. — Нож мне дайте! Яйца ему отрежу!
— На кой нож? — закричала другая. — Я ему их отгрызу!
— Стоять! Отставить! Что это значит? Прекратить, я сказал!
Громкий и располагающий к послушанию голос прорвался сквозь галдеж драки и отрезвил стражниц. Те выпустили Геральта из захвата. Ведьмак встал с трудом, немного кривясь от боли. Вид поля битвы в некоторой мере поднял ему настроение. Не без удовольствия он оглядел свои достижения. Стражница, лежащая под стеной, уже открыла глаза, но все еще не могла даже сесть. Вторая, согнувшись, выплевывала кровь и ощупывала пальцем зубы. Третья, та у которой был расквашен нос, с трудом встала, но то и дело падала, поскользнувшись в луже собственной рвоты, в которой виднелись кусочки фасоли. Из всех шестерых только половина держалась на ногах. В общем, вполне удовлетворительный результат. Даже в свете того факта, что если бы не стороннее вмешательство, он сам получил бы серьезные ранения и неизвестно, смог бы подняться самостоятельно или нет.
Вмешался же, собственно, богато одетый и излучающий авторитет мужчина с благородными чертами лица. Геральт не знал, кто это. Зато слишком хорошо знал его спутника — франта в фантазийной шапочке с пером цапли, спадающими на плечи светлыми волосами, уложенными на щипцах. Франта, который носил дублет цвета красного вина и рубашку с кружевным жабо. С непременной лютней и нагловатой ухмылкой на губах.
— Привет, ведьмак! Ну и видок у тебя! С этой разбитой мордой! Я сейчас лопну со смеху!
— Здравствуй, Лютик. Я тоже рад тебя видеть.
— Что здесь происходит? — Мужчина с благородными чертами лица упер руки в бока. — Ну? Что с вами? Доложить по форме! Немедленно!
— Этот! — комендантша вытряхнула из ушей остатки подливки и обвиняюще указала на Геральта.
— Он виноват, милостивый господин инстигатор! Скандалил тут и орал, а потом драться полез. А все из-за мечей каких-то со склада, на которые не имел расписки. Гоншорек подтвердит… Эй, Гоншорек, что ты там в углу корчишься? Усрался что ли? Пошевеливай задницей, встань, скажи уважаемому господину инстигатору… Эй! Гоншорек! Чегой-то ты?
