Ева Никольская - Белоснежка для Его Светлости
— Прежде всего успокоиться! — скомандовала блондинка, поднимаясь из‑за стола. — Раз ты не можешь вести себя, как принято в крыле света, поступай, как делают снежные леди в поднебесье. В конце концов, ты выросла в другом краю, и воспитывалась иначе. Комплексовать из‑за того, что ты не такая, как они и носишь платья с многослойными юбками, а не эти «ночные рубашки» — глупо!
— Я и не думала… — попыталась возразить ей, но блондинка продолжила:
— Будь собой, Снежка! Только не девочкой — сорванцом, которая сломя голову носится на скайтовире, устраивает постоянные розыгрыши и разводит брата на слабо. Будь той леди, которую я встретила на снежном балу. Помнишь нашу танцевальную дуэль?
— Еще бы один раунд и я б тебя одолела, — мои губы расплылись в улыбке, а волнение, мешавшее нормально мыслить, отступило.
— Ты? Это я бы победила! — насмешливо фыркнула блондинка, уперев руки в бока.
— Надо как‑нибудь повторить, — предложила я, на что подруга согласно кивнула.
— Вот замуж тебя выдадим, родню мужа построим, Варга влюбим…
— Последний пункт необязателен, — перебила ее я.
— Необязателен, — не стала спорить компаньонка, — но лишним не будет. Из влюбленного мужика проще веревки вить.
— Но он мне даже не нравится! — простонала я, стянув с подноса сочный фрукт.
— Собственнические инстинкты, проснувшиеся в тебе, тоже неплохой задел для счастливого союза.
— Но он такой огромный, жуть просто! — я передернула плечами, вспоминая милорда. — Я себя рядом с ним недомерком каким‑то ощущаю. И физиономия у него такая… такая… — я замолчала, подбирая подходящие слова.
— С лица воду не пить, — процитировала народную мудрость блондинка.
— Зато с этим лицом целоваться придется, если эррисар действительно в меня влюбится.
— Даже если не влюбится, целоваться все равно придется, — «обрадовала» собеседница. — Смирись уже с этим. Ты замуж вообще‑то выходишь, а не на сцену роль сыграть. После свадьбы вас ждет первая брачная ночь. За ней вторая. И так до тех пор, пока муж тобой не насытится. Потом, может, и избавит от супружеского долга, заменив тебя любовницами.
— Что?! — я вскочила с кровати. — Да как он…
— Успокойся, — сев на мое место, сказала компаньонка. — С этим тебе тоже лучше сразу смириться. Вспомни своего брата, разве он способен хранить верность одной женщине? И большинство мужчин такие. Весь их пол по натуре полигамен. Умная жена должна это знать, понимать и… потакать слабостям своего супруга, в числе которых и секс с любовницами. Главное, следить, чтобы все постельные куклы твоего эррисара были всего лишь развлечением, как хорошее вино или охота, и ни в коем случае не становились чем‑то большим.
То, что она говорила, являлось обычным делом для договорных браков, принятых в снежном крыле, но рассматривать эту информацию применительно к себе, мне почему‑то было неприятно. Более того, в груди зрело глухое раздражение, и желание что‑нибудь расколотить становилось слишком ощутимым. Отложив аппетитный плод, я схватила фужер и залпом допила воду. Полегчало! Но не настолько, чтобы обсуждать с компаньонкой будущих любовниц моего жениха.
— Знаешь что, Тиль… — машинально намотав на руку свою длинную косу, я ее нервно дернула и тут же отбросила за спину, чтобы, забывшись, не проредить ненароком.
— Что? — невинно взмахнув длинными ресницами, поинтересовалась моя новоявленная наставница.
— Это даже хорошо… что меня ТАКОМУ не учили.
— Снежана, — тоном умудренной опытом гувернантки, наставляющей упрямую ученицу на путь истинный, проговорила леди Андервуд, — ты слишком эмоциональна и впечатлительна. Это позволено избалованному ребенку, но недопустимо для замужней леди. Ты делишь мир на черное и белое, хотя в нем полно полутонов. Нужно быть более гибкой, понимаешь? Особенно в семейной жизни. Более…
— Хватит! — оборвала я и, меняя неприятную тему, предложила: — Давай уже делать из меня снежную королеву. Это хотя бы будет весело.
За ужином…
Я вошла в столовую как раз, когда Уна с насмешливым пренебрежением рассказывала кому‑то, что приняла подружку невесты за будущую жену эррисара, а сама невеста оказалась даже ужасней, чем она представляла.
— Представляешь, тощая, мелкая и в штанах! — нисколько не беспокоясь быть услышанной, продолжала обсуждать меня рыжая стерва.
И от мысли, что ее внимательно слушают гости и даже не пытаются заткнуть, желания налаживать с ними контакт становилось все меньше. Но обидней всего было то, что эти разговоры не пресекал Варг. Я стояла у стены рядом с навострившей ушки компаньонкой перед изрезанной орнаментом дверью и пыталась совладать с накатившим раздражением. Не хотелось испортить операцию «снежная королева», которую мы с Тиль запустили в действие, и поэтому я мысленно считала до десяти, уговаривая себя не психовать, как вдруг над самым ухом раздалось:
— Подслушивать нехорош — ш–шо, — чужое дыхание шевельнуло волосы на виске, и по коже побежали мурашки.
Первый раз за период нашего с женихом общения я была рада, что он в свойственной ему бесшумной манере подкрался сзади, потому что это значило, что он не сидит среди гостей перемывающих мне кости.
— Так у тебя же научилась, — не оборачиваясь, шепнула я.
В ответ раздалось глубокомысленное «Хм».
— Ваша Светлость, — поприветствовала хозяина дома Клотильда, делая безупречный книксен.
— Прекрасно выглядите, леди, — отозвался милорд, ответив ей легким поклоном.
— А я, значит, не прекрасно? — буркнула себе под нос, снова нарушив образ хладнокровной особы.
— А ты… — он задумался. Демонстративно! И, отступив на шаг, заскользил оценивающим взглядом по моей фигуре. — Ты…облаченной в дымчато — серое платье, расшитое серебром. Ткань была очень светлой и переливалась при каждом движении, а отделка тонкой и изящной. Правда Тиль заставила меня надеть еще и корсет в тон, который достала из своих вещей, так как сейчас это, по ее словам, последний писк моды. А потом уложила мои волосы в высокую прическу, украсив их жемчужными заколками. На вопрос где она всему этому научилась, если обычно на балы ее причесывала и одевала сестра, блондинка ответила, что не делать и не уметь делать — разные вещи. И вот стояла я вся такая красивая перед женихом, а он так ничего и не сказал о моей внешности, потому что из‑за двери послышался ехидный женский смех и многозначительное:
— Не удивлюсь, если эта вульгарная девица уже не девственница. Снежные Варгу подсунули порченый товар, а он и отказаться не смог, бедняга.
