Времена звездочетов. Наш грустный массаракш (СИ) - Бушков Александр Александрович
Некоторые слаженности возникли лишь пару дней назад. Между Велореной и Яной установились самые дружеские отношения, и как-то во время очередных посиделок прабабушки и правнучки Велорена поделилась своей единственной проблемой. Она на Той Стороне жила не монашкой (хотя держалась в определенных рамках, никак не позволявших применить к ней вульгарные эпитеты – обычная личная жизнь молодой и красивой незамужней женщины), но в роли императрицы оказалась обречена на самое пошлое воздержание, что ее угнетало. К тому же ей очень нравился один из камер-юнкеров. Словом, нельзя ли что-нибудь придумать?
Яна в тот же вечер передала этот разговор Сварогу, сказав, что, по ее глубокому убеждению, вопрос отнюдь не пустяковый и требующий немедленного решения. Просто необходимо чтобы Велорена всегда чувствовала себя превосходно и ничто ее не беспокоило.
Очень быстро совместными усилиями нашли выход. Помянутый камер-юнкер, на которого положила глаз Велорена, был ярким образчиком светского бездельника, но человеком достаточно умным. С ним вдумчиво побеседовал один из старых приятелей (давний и толковый агент одного из отделов Кабинета Канцлера, о чем, конечно, никто не подозревал). Узнав об интересе к нему императрицы, камер-юнкер, как и следовало ожидать, воодушевился. И проявил себя довольно здравомыслящим: охотно согласился, что ему совершенно не с руки оттеснять лорда Сварога и лезть в официальные фавориты – весовые категории не те, и вице-канцлер, чья гуманность и душевное благородство всем известны, быстренько оторвет ему голову и еще что-нибудь. Роль тайного любовника императрицы его вполне устраивает – тем более что, как заверил старый приятель, проистекающие из такого положения блага будут отмерены щедрой пригоршней. В тот же вечер болван оказался в малой спальне «императрицы», каковую перед рассветом покинул гофмейстером и кавалером ордена Императорского Скипетра. На малом утреннем приеме Сварог присутствовал самолично и с радостью констатировал, что Велорена выглядит веселой и полностью довольной жизнью, а новоявленный гофмейстер, все же весьма неглупый малый, не пыжится и не ходит гоголем (правда, один раз Сварог все же засек обращенный к нему насмешливый взгляд молодого обормота, но отнесся к этому спокойно). Ну, а поскольку Сварог никогда не страдал излишней верой в человечество, установил за гофмейстером достаточно плотное и неусыпное наблюдение, чтобы вовремя принять жесткие меры, если тот все же распустит язык...
Одним словом, с некоторых пор в Империи царила тишь да гладь да Божья благодать, ни малейших хлопот на горизонте, об Агоре никто больше не вспоминал, самые ярые в прошлом диссиденты вертелись перед зеркалами в новехоньких придворных мундирах и щеголяли свежепожалованными орденами.
И на Таларе царило сущее благолепие. Ничего, что хоть отдаленно напоминало бы серьезную угрозу.
В Харлане все обстояло просто прекрасно, он никак не годился теперь на роль внешнего супостата Сварога. Не до того было Харлану, там давненько уж увлеченно резавшиеся, обросшие сторонниками целых три претендента на трон великих герцогов, благородные бароны – двое и в самом деле были дальними родственниками Мораг, третий сам себя произвел в таковые. Одного поддерживал золотом и оружием Горрот, второго Лоран, третьего сам Сварог. Того самого самозванца – большую политику не делают в белых перчатках. Именно люди Сварога и раздобыли этому персонажу убедительные на вид ветхие документы о его родстве с Мораг (о чем он и понятия не имел, самонадеянно приписывая все проворству своих агентов). Корабли пиратов (тех, что потаенно работали на Сварога) захватывали примерно половину лоранских и горротских кораблей с оружием, порохом и золотом, а половину прилежно пропускали – в планы Сварога входила не быстрая победа своего ставленника, а долгая вялотекущая грызня троицы баронов. Откровенно говоря, Харлан ему в хозяйстве был совершенно не нужен. Полезных ископаемых там мало, пахотные земли скудные, животноводство квелое, мастерские почти ничего не поставляют на экспорт, да вдобавок количество адептов чернокнижия зашкаливает, по сравнению с другими странами (Великому Мастеру давно закрыт путь на Талар, но всевозможной мелкой нечисти еще немало прячется по углам). Некоторый интерес незадачливое великое герцогство могло бы представлять как плацдарм для большой войны с Лораном, но таковой Сварог не планировал. Так что пусть себе режутся, по уши в собственных хлопотах...
Святая Земля тоже не судила жизненных сложностей. Армия Сварога, занявшая Заречье, там и оставалась. Никто не планировал переправу через Ител и крупномасштабное вторжение с броском на столицу – кроме неугомонного Гарайлы и пары-тройки молодых генералов, жаждавших лавров на бранном поле. Но Сварог для них подготовил убедительные отговорки, каковыми и отделывался при очередном приступе активности сторонников блицкрига.
В Горроте партию сторонников отвоевания назад Дике давно победили те, кто желал прямо противоположного – захватить богатые золотые и медные рудники Дике, а заодно лучшие пахотные земли, город с большими мануфактурами и вообще все, что пригодится в хозяйстве (успеху они в изрядной степени были обязаны потаенным трудам барона Скалитау, о чем и не подозревали). В осуществление этого плана в Святой Земле давненько уж высадилась немаленькая горротская армия, но блицкрига не получилось (опять-таки трудами заграничной разведки Сварога, горротцы увязли в затяжной войне). Черный юмор в том, что почти сразу же Сварог стал снабжать святоземельцев оружием, порохом и боеприпасами – чтобы не проиграли слишком быстро. Выгода получалась двойная: с одной стороны, Горрот все глубже увязал в большой войне, конца и краю которой не предвиделось, и ни на что другое сил не хватало. С другой – из Святой Земли Сварог методично выкачивал золото – тамошние стратеги до сих пор полагали, что платят за все поставки контрабандистам. Ну, а попутно агентура Сварога погасила в зародыше два мятежа и три заговора, оплаченных горротским золотом.
И наконец, сам Горрот... Барон Скалитау без особого труда вернул к жизни немаленькую сеть своей тайной агентуры, наброшенную на страну еще в бытность его всемогущим начальником тайной полиции. К ней добавилось изрядное число агентов заграничных разведок Сварога – после того, как сковырнули Брашеро, открылись прямо-таки необозримые возможности для шпионажа – который вели как таларские агенты-люди, так и все технические средства, какими располагали девятый стол, восьмой департамент и Велордеран. Был собран грандиозный объем информации, неопровержимо доказавший: если не считать появления из ниоткуда принца Эгмонта и его воинства да и по-прежнему остававшихся в королевском дворце навьев, в Горроте не произошло ровным счетом ничегошеньки необычного, странного. Самая обычная прежняя жизнь, разве что монарх на троне поменялся.
Сначала Сварога и его ближайших соратников это удивляло, они ждали новых неприятных сюрпризов, связанных с чем-то необычайным, – но потом привыкли и успокоились. Был, конечно, самый простой способ кое-что узнать – снова сцапать Орка и вдумчиво допросить касаемо навьев и переворота Эгмонта, – но после пары долгих совещаний решили это отложить на потом. Чем больше времени пройдет, тем больше расслабится Орк, ведущий сейчас размеренно-скучную жизнь царедворца-потаскуна и фаворита юного короля. А когда окончательно исполнится благодушия, сгрести за шиворот и вывернуть наизнанку, заодно выяснить, где он прячет остальных навьев (их у него должно остаться
несколько тысяч, но они никак себя не проявляют, а потому не опасны). В данном конкретном случае Сварог t брал пример с каталаунской рыси, которую на Таларе считали символом величайшего терпения и умения выжидать...
Не охваченным теплой дружеской заботой Сварога оставался только Лоран – но не было нужды это положение менять, прозябавший в гордом одиночестве остров ни малейшей опасности не представлял. Одна-единственная заноза осталась – неведомо куда исчезнувшая Дали. Но без веральфов она была даже менее опасна, чем прозаическая бешеная собака, потому что в нынешних исторических условиях не способна никого укусить...
