Столица гильдий (ЛП) - Херндон Кори Дж.

- Надо было тебя послушаться, Мюрри, - пробормотал он.

Мелькнула бледно-красная ткань, и Венвел увидел, как фигура его жены скользнула за палатку с вывеской броско говорящей о том, что дешевая бижутерия ее владельца была аутентичной и импортной. Он не видел лица фигуры, но сомнений быть не могло. На его удачу, она двигалась медленно, что, в общем-то, не было странным. Что-то не так было с цветом ее накидки. Она выглядела выцветшей, будто отбеленной.

Возможно, он уже был на ложном пути?

- Глупости, - сказал торговец шелком, не обращаясь ни к кому конкретно. На секунду он задумался вернуться в театр и позвать того воджека, или, может быть, ангела, но он и так потратил кучу времени, выбираясь оттуда.

Венвел поправил одежду, сделал глубокий вдох и ринулся сквозь шумную (и весьма пахучую) толпу зазывал, туристов, нищих и торговцев. Все это время он не сводил глаз с палатки, за которую свернула Йертруда. Он чувствовал судороги в животе и желал, чтобы он никогда не знал о гоблинской еде. Через полминуты, проведенной в гуще рынка, Венвел отказался от предложений дюжины различных видов горячего сушеного мяса на палочках, отклонил целый ассортимент освежающих напитков, парфюмов и масел, которые гарантировали лечение практически любой болезни или удовлетворения любой прихоти, и вежливо покачал головой в ответ на вульгарное и противозаконное предложение от полуодетой ящеровидной особи, которая, возможно, была самкой.

- Я извиняюсь… Простите… Никогда таких не видел, нет, спасибо… Да, я верю, что они… извините… - с разумным использованием локтей, извинений и рефлексов, о владении которыми он и не подозревал, Венвел маневрировал сквозь густую массу бурной рыночной жизни, не сводя глаз с кричащей вывески. Палатка стояла на краю рынка, и за ней толпа заметно редела. Он остановился, хлопнул рукой о прилавок перед продавцом и перевел дыхание. – Женщина… только что прошла здесь. Слегка полновата. Одежда как эта. Куда она пошла?

- Шер, - курлыкнула торговка бижутерией. Фигура хозяйки палатки была человеческой, в простых одеждах, но голова у нее была совиная. Венвел никогда не встречал представителей ее вида. Да и большинство населения по всей планете считало этот вид давно вымершим, за исключением, очевидно, столицы. Продавец шелка заметил, что помимо кошмарного сочетания ее собственных блестящих изделий, у совуньи на воротнике была приколота маленькая серебряная брошь, инкрустированная черным, шестиконечным камнем в форме солнца – знак Оржов, который даже простой торговец шелка из отдаленной зоны отчуждения узнал без труда. Несмотря на свой простой вид, хозяйка палатки была «с хорошими связями». Венвел платил за покровительство Оржов, как любой другой предприниматель, но его контакты с Гильдией Сделок никак не могли называться «связями».

- Эша шенщина, кошорую фы ищише, - ответила совунья, - нешомшенно бушет сшашлифа, ешли фы пшинешете ейш ушифишельно не тошохой подашок отш Шилишаш.

- Простите, Шилишаш. Меня это не интересует. Моя жена, она ушла…

- Оша брошила фаш? – сказала совунья. Она пощелкала кончиками своего маленького клюва, издав звук, который, видимо был безгубым эквивалентом сочувственного цыканья. – Кашк пешально, нхо, кашк хофошитшся, ша ухлом вшехда шдештшушпшис.

- Что?

- Шушпшис…

- Не важно, слушайте, - сказал Венвел, - она не бросила меня, она просто встала и ушла. Только что. Мы не местные, и я не уверен, что… просто… вы видели, куда она пошла? Это было всего секундуназад.

- Онха долшно фыть фыла шашштшоенха, шер. Нху нишево. Я ташое фишу чшасшто. Уфершена, фы пшосто толшны кхупить шхеткшую, эхсочшишную вешщь от Шилишаш. – ответила совунья, слегка подернув перьистой бровью, глядя ему прямо в глаза.

- Ладно, - сказал Венвел. Он знал, как играть в эту игру. – Я не вшер… не вчера родился. Он указал на простенький позолоченный амулет, украшенный кусочком красного стекла, не выглядящий слишком дорого, но достаточно большого размера, чтобы, как он надеялся, сделать совунью более сговорчивой. Если он что-то смыслил в торговцах. Короткое возвращение в сферу своей компетенции могло быть весьма забавным, если бы не исчезновение жены. – Сколько? - Спросил он, доставая шелковый кошелек, весящий на поясе.

- Вшефо тши схидо, шер. Мы долшны шкашать, это ошень нижшкая чена. Фы фыпрхали…

- Даю два зидо и ни зиба больше. Он бросил две квадратные серебряные монеты на прилавок и взял амулет. – Идет?

- Итет.

- Теперь, пожалуйста, скажите, куда пошла моя жена?

- Уфы, - ответила торговка, Мы не шнаем. Мы не фитхели, што пы онх атут пшохотила,шер.

- Но Вы же сказали…

- Мы нишефо не хофошили о шеншинхе. Это Фы хофошили, - сказала совунья.

- Ну, хватит со мной играть. Я не собираюсь покупать больше никакой бижутерии. Прошу Вас, просто скажите, – сказал Венвел, стараясь звучать угрожающе, но, на самом деле, звуча не слишком убедительно даже для себя самого. Скорее вышло умоляюще, чем угрожающе, подумал он. – Пожалуйста, она только что была здесь.

- Фы наш не понялхи, шер, и очшень шханилхи, - сказала торговка. Она захлопала крыльями под платьем, как будто оправдываясь. – Мы бхыли пы шады пшодать фам еше што-нибхуть. Мы не игхшаем ш фами. Мы не фитхели ее. Мошет онха пшошкольшнулха мимхо наш, хоштя нхаши глажа…

- Я не… Ладно, Вы ее не видели. Я понял. Но прошу Вас, если Вы ее увидите, попросите ее оставаться здесь. Попробую найти ее сам.

- Шер, этхо меньхшее, што мы мошем штелхать тля дошогхого покшупателя.

Голос торговки звучал, удаляясь от Венвела, который завернул за палатку, выбежал за рыночную площадь и направился в лабиринт узких жилых аллей. Чем дальше он отходил от рынка, тем реже встречалось освещение – факел у входа в таверну там, горстка нищих, ютящихся у открытого огня в яме тут. Никаких следов Йертруды. Спустя десять минут Венвел оказался у входа в узкую аллею, которой не досталось ни солнечного света, ни волшебных фонарных сфер, ни какого-либо еще источника света. Какофония рынка уже была едва слышна вдали, и в воздухе густо чувствовался запах разлагающегося мусора и, весьма вероятно, разлагающихся жителей аллеи.

В глубине аллеи он увидел ее. Она все еще была повернута спиной к нему, но теперь стояла неподвижно. В темноте ее яркие одежды выглядели бледными и выцветшими, такими же, как когда он заметил ее в толпе. Похоже, Йертруда была одна.

Венвел не был воином, не был героем, и уж точно не был тем, кто бы в одиночку ходил по темным аллеям Равники. Но Венвел был добропорядочным, честным человеком, любящим свою жену, и это придало ему мужества для того, что он сделал дальше. Поправив одежду и глубоко вдохнув, он сделал два шага вперед.

Что-то скользнуло по сандалии торговца шелком. Он вскрикнул и бросился бежать, оглядываясь через плечо.

На середине аллеи он остановился, посмотрел вперед и увидел, что Йертруда все еще оставалась на месте. Венвел осторожно продолжил бег. Если он споткнется о булыжник или что-нибудь похуже в этой темноте, она может скрыться опять. – Йертруда! – позвал он, - подожди!

Ответа не последовало. По мере приближения, Венвел, наконец, понял, почему он видел жену так нечетко. Светящийся голубой ореол вокруг нее выдал все. Понимание осенило его, волна дурноты захлестнула торговца шелком, и он с трудом поборол приступ тошноты. Как и большинство Равникийцев он видел этот ореол прежде. Мертвые блуждали по Равнике.

Венвел смотрел не на Йертруду, а лишь на призрак свей жены. Привидение медленно повернулось.

- Й-йертруда? – прошептал Венвел. Каждый его инстинкт кричал, чтобы он развернулся, бежал и спасался – ибо даже у толстых торговцев из отдаленных зон отчуждения пробуждаются инстинкты в темных аллеях, населенных призраками – и все же он не мог заставить свои свинцовые ноги двинуться с места до тех пор, пока он не увидел ее лицо и не понял, что это было все, что осталось от его дорогой Йерти.

Венвел увидел ее лицо и закричал.