Переполох на Буяне - Голотвина Ольга Владимировна
– Не вздумай слезы лить, ты не дождь осенний. – И добавила, чуть смягчившись. – Умница, что догадалась спрятаться. Кабы он тебя в заложницы взял и тобою прикрывался, было бы труднее его одолеть.
– Бабушка, а злодей не вернется? – совладала с собою Василиса.
– Чего ему возвращаться? Улетел искать тех, с кем легче управиться. – Старуха глянула на лицо девочки, на почерневшую скулу, на распухшие губы – и спросила спокойно, чуть насмешливо: – А и кто ж тебе такую красу несказанную на лице навел?
– Князь Горимир Вышатич, – с удовольствием наябедничала девочка. И даже рукой указала на князя, чтоб уж точно ошибки не вышло. Потому как Горимир Вышатич сейчас вид имел совсем не княжеский.
– Князь, да? – кошкой промурлыкала старуха. Хлопнула в ладоши – и рухнул набок длинный стол со всеми блюдами да кувшинами, раскатились по полу груды пирогов, разлилась ручьями медовуха. И открылась залегшая на полу дружина.
А князь только сейчас очнулся от творившегося вокруг кошмара – и понял, что попал в беду. И заступиться некому. Вскочил на ноги, дернулся бежать, забыв, что сзади стена. Завизжал по-поросячьи, штаны намокли…
И тут поднялся на ноги один из дружинников, совсем молодой рыжий парень. Встал с мечом в руке, заслонил собою князя. В зеленых глазах плескалось отчаянье. Сказал, заикаясь:
– Н-не убивай князя! Д-добром прошу, Яга Велесовна, уйди п-по-хорошему!
– Родня он тебе, что заботишься о нем? – цепко глянула старуха в лицо парня, побледневшее так, что одни веснушки остались да пронзительная зелень глаз.
– Н-нет… я п-присягу давал… к-клялся защищать…
Василиса пискнула из-под бабкиного локтя:
– Бабулечка, не убивай добра молодца!
Старуха даже взгляда не бросила на приемную внучку. Продолжала в упор разглядывать парня:
– И кто ж ты таков, защитник?
Мало кто прямо ответил бы Яге на этот вопрос. Опасно называть чужому, да еще и недоброму человеку свое имя. В другое время и молодой дружинник огрызнулся бы: «Как вчера звали, так и сегодня зовут!» Но сейчас был не тот случай, чтоб огрызаться. Парень ответил обреченно и честно:
– Имя – Найд-дён, п-прозвали Заикой…
– Вот как! Стало быть, не от страха заикаешься, а всегда так?
– Д-да…
– Что ж. Ты меня уважил, по имени-отчеству повеличал. За это исполню твою просьбу. Князя не убью. А наказать – накажу, здесь нужна не ласка, а таска, и тут ты со своим мечишком не защита. Подвинь-ка плечо, я взгляну на князюшку нашего…
Найдён зябко передернулся, но не отошел. Впрочем, парнишка был ниже рослого князя, и серое, как у мертвеца, лицо Горимира возвышалось над его плечом.
Яга жестко посмотрела в перепуганные глаза:
– Что ж, свет наш ясный, Горимир Вышатич, хотела я тебя по стене размазать али на веки вечные в вонючего козла превратить. Потому как козел ты и есть. Но заступился за тебя твой дружинник. Не тебя – его уважу. Вот только хочу я, чтоб ты этот вечер до погребального костра своего помнил. А память у тебя куриная, завтра все забудешь и сызнова начнешь ядом плеваться не хуже своего дружка чешуйчатого… Потому оставлю я тебе зарубочку на память. Возьму у твоего дружинника заиканье да тебе передам.
Князь всхлипнул в ужасе.
– И еще запомни, сокол ты наш, Горимир Вышатич: ежели будешь родимой землей торговать – тебя в нее заживо зароют. Понял меня?
Князь судорожно кивнул.
– Али я, старая, оглохла, что ответа не слышу? – строго спросила Яга. – Понял али нет?
– П-п-понял, – с трудом выдавил из себя князь.
Яга молча взяла Василису за руку и пошла прочь.
Найдён с мечом пошел следом – видать, боялся, что старая колдунья все-таки вернется и перебьет всех, кто остался в трапезной.
Выйдя за порог, Яга остановилась и негромко, задумчиво сказала Найдёну:
– Князю ты, молодец, сослужил добрую службу, а себе – дурную.
– Почему? – спросил парень хмуро. Он заговорил без заикания, но от волнения даже не заметил этого.
– Князь струхнул на глазах у дружины, а ты показал себя героем. И его, труса, спас. Думаешь, он тебе это забудет?
Найдён угрюмо промолчал.
– Убить он тебя не убьет, – продолжала Яга рассудительно. – Всякий князь силен своей дружиной. Без дружины он не князь, а таракан запечный. А ежели будет своим дружинникам головы с плеч без вины сносить – кто ему служить захочет? Думаю, станет он придумывать для тебя поручения, одно заковыристее другого. Такие, чтоб ты пошел исполнять – да погиб али опозорился. Коли придется совсем туго, приходи тогда в Чернолесье. Ежели сумеешь меня отыскать, поразмыслю над твоей бедой. Может, и совет умный дам.
– Спасибо тебе, Яга Велесовна! – поклонился парень в пояс старой женщине.
– Приходи, богатырь, – негромко, душевно сказала Василиса. – Мы с бабушкой тебя хорошо встретим. Блинов напечем, в баньке попарим…
– … и не съедим, – насмешливо закончила за нее Яга. – Пойдем, егоза. Мала ты еще парней завлекать.
Как вышли Яга и Василиса из Град-Столицы ночью, когда городские ворота были заперты? Про то наутро рассказал ошарашенным стражникам старый нищий, устроившийся на ночлег в канаве неподалеку от ворот. Он и видел, как подошли к воротам старуха с девочкой. Старуха коснулась ворот каким-то стебельком, пробормотала что-то неразборчиво – запоры упали, ворота распахнулись.
– Разрыв-трава то была, чем хошь поклянусь, – уверял стражников бывалый нищий. – Разрыв-трава любой замок откроет!
В другой день он получил бы от стражников по шее, чтоб впредь не врал. Но этим утром город полнился самыми невероятными слухами, так что стражники только руками развели…
Но это завтра, а пока луна бросала полотна света под ноги двум путницам, бредущим через луг. Луне было страшно, но она не рисковала укрыться в тучах, светила исправно.
Василиса уже скинула пережитый ужас, весело щебетала, только что не приплясывала. Яга шла медленно, ступала тяжело – видно, тяжело дался ей бой с чужеземным колдуном.
Вдруг девочка остановилась, вспомнив что-то непонятное.
– Ой, бабушка! Этот… которого ты побила… он же умеет отличать правду от вранья! А ты ему сказала, что стоишь на своей земле!
– Сказала. И он поверил. В этот момент я и выиграла бой. Не тогда, когда клюкой его прижала, а когда он дрогнул! Запомни, Васенка, на всю жизнь: если собьешь врага с толку – в тот миг и победишь!
– Но ты же солгала, бабушка! Ты в Град-Столице не хозяйка!
Даже в лунном свете можно было разглядеть ухмылку Яги – молодую, торжествующую ухмылочку.
– И это, Васена, запомни, пригодится: лучше всего врать правдой.
Старуха чуть приподняла подол, покачала носком здоровенного мужского сапога:
– Я на нашей поляне землицы нарыла, в сапоги насыпала. А потом на босу ногу эти сапоги натянула. Так что в трапезной я стояла перед князем и колдуном на своей земле, и было то правдой истинной! Полные сапоги своей землицы!
– Ой! Да разве же земля в сапогах помогает чары плести?
– Помогает, не помогает – откуда мне знать? Главное, враг поверил да испугался… О, вот и брод. Тебе, Васенушка, глубоко тут будет, лезь ко мне на закорки. А за рекой нам уже никто не страшен. Там мы уже дома. На своей земле.
Молодо-зелено
– Здравствуй, бабуля! По здорову ли живешь-поживаешь?
– Внучок! Родненький! Вспомнил, пришел навестить! Да что стоишь у крыльца?
– А чего твоя избушка от меня пятится?
– Ты ж ее прошлый раз пнул так, что долго на левую ногу хромала.
– Она тогда первая пинаться начала! Тпррру, проклятая, стой!.. Ну, то-то же!
– Ва-анька! Пусти меня, старую! Поставь сейчас же на крыльцо! Уронишь, орясина!
– Не уроню! Соскучился я по тебе, бабуля!
– Ну да, ну да, соскучился! Чай, живешь в далекой дали, за железными горами, за огненными реками!.. Поле да лесок тебе лень пройти, чтоб навестить бабушку.
– Не ворчи, бабуля, пришел же.
– А пришел, так в горницу заходи, на лавку садись. Сейчас блинков настряпаю… А чего ты – с мешком? Али подарок мне принес?
