Веда Корнилова - Тени забытых земель
Внезапно дверь какого-то трактира с треском распахнулась, и оттуда только что не кубарем выкатились двое крепких парней, пьяных, если можно так выразиться, в хлам. Стоя всего лишь в нескольких шагах от остановившихся монахов, парни угрожающе орали друг на друга, причем слов было не разобрать - эти люди были уже в таком состоянии, что внятной речи ни от одного из них было не дождаться. Непонятно, по какому вопросу их мнения разошлись, но было ясно, что простым мордобоем дело не ограничится. Вон, один из двоих схватился за нож весьма угрожающих размеров, а у второго в руке оказался кинжал... Как бы дело не дошло до пролитой крови, а она обязательно будет, ведь ни один из этих парней отступать не намерен, а выпитое едва ли не полностью затуманило им мозги.
- А ну, стойте! - брат Белтус шагнул к пошатывающимся противникам, стоящим друг против друга. - Оружие на землю!
- Чего? Ты кто такой? - один из парней с трудом повернул голову в сторону человека в монашеской одежде. - Да я тебя...
Больше он ничего сказать не успел, потому что брат Белтус ударил его ребром ладони по шее, и пьяница рухнул на землю, а его выпавший нож звякнул о камни мостовой. В тот же самый миг брат Корвес ткнул сложенными пальцами в солнечное сплетение второго гуляки, и тот, беззвучно хватая ртом воздух, мягко опустился на ступеньку, не в силах сделать хоть одно резкое движение, а брат Корвес ударом ноги вышиб кинжал из его сжатого кулака.
- Ой, святые братья!.. - тем временем из трактира выскочил служка. - Хвала Небесам, вы вовремя подоспели! А то меня хозяин послал, чтоб я приглядел за...
- Что тут происходит? - брат Белтус осенил неподвижно лежащих гуляк знаком прощения.
- Да это все приезжие! - затараторил служка, радуясь, что дело обошлось без кровопролития. - Ну, те, что на Запретные земли собираются идти! В кости играли, а одному показалось, что второй мухлюет, вот они и...
- Все ясно... - оборвал служку брат Белтус. - Скажи хозяину, пусть этих греховодников отсюда уведет или утащит - это уж как получится!, ну и спать уложит, а уж завтра я сам с ними поговорю, поясню всю глубину их заблуждений, а также расскажу о вреде неуемных возлияний. Во всяком случае, короткая проповедь о спасении души им явно не помешает.
- Да, да, конечно... - часто закивал головой служка. - Все так и передам!
Монахи продолжили свой путь, а Андреасу на мгновение стало смешно: он-то уже имел представление о том, как брат Белтус проводит душеспасительные беседы с... заблудшими душами. Рука у брата-кармианца была тяжелая, а сил и умения управляться с разгулявшимися молодчиками хватало на двоих, так что такие вот... вразумления надолго запоминались тем, кому были предназначены. Конечно, его методы наставления заблудших душ на путь истинный были несколько спорны, да и набор слов брата Белтуса во время этих бесед несколько отличался от привычных церковных проповедей, но зато и результаты получались весьма впечатляющие.
В церковной гостинице их уже ожидали: ну, в том, что в этом небольшом городке любые новости разносятся с быстротой молнии - в этом Андреас убеждался не раз. Четверо монахов, новых братьев, жаждущих служить в монастыре Святого Кармиана, стояли, склонив головы в молчаливом приветствии. Так, по возрасту троим из них было около тридцати лет, или около того, а один, самый младший, похоже, ровесник Андреаса и Титуса.
Андреас невольно глянул на руки вновь прибывших братьев: все верно, каждый из них умел держать в руках оружие еще до того, как решил посвятить себя служению Светлым Богам. Впрочем, иных в монастырь Святого Кармиана и не принимали. Правда, у самого молодого парнишки на ладонях мозолей от меча почти нет, но зато есть другие, чуть ли не ороговевшие - на это дело у Андреаса глаз набит хорошо. Значит, парень хорошо владеет не только мечом, но и рукопашным боем... Ладно, постепенно разберемся, что представляет собой тот или иной человек.
После скромного ужина и вечерней молитвы Андреас отпросился сходить в храм, расположенный неподалеку. Каждый раз, когда молодой послушник приходил в Лаеж, он стремился побывать в этом небольшом, но каком-то очень светлом храме. Андреасу хотелось помолиться о завтрашней дороге и о том, чтоб Светлые Боги послали покой на его исстрадавшуюся душу. Конечно, неплохо было бы заодно и исповедоваться, но для этого в монастыре имелся свой духовник, и к тому же у монахов-кармианцев не принято ходить на исповедь к кому-то иному.
Начинали сгущаться сумерки, когда Андреас вместе с братом Титусом отправились в храм. Конечно, Андреас предпочел бы сходить туда в одиночестве, но согласно монастырского устава послушникам по вечерам запрещалось ходить куда-либо поодиночке. Впрочем, брат Титус нисколько не мешал Андреасу: этот здоровенный парень вообще отличался как неразговорчивостью, так и нежеланием лезть в душу другому человеку.
Возле храма к молодым людям подошел какой-то бедно одетый человек, и слезно стал просить его выслушать: дескать, здоровья нет, в жизни все плохо, на душе тошно, помогите советом, святые братья, или хотя бы просто помолитесь обо мне!.. Брат Титус остановился, и чуть заметно кивнул Андреасу - мол, иди в храм, я, похоже, тут надолго задержусь... Ну, многим известна способность брата Титуса внимательно и с сочувствием выслушивать долгие стенания и жалобы прихожан на жизнь, так что Андреас со спокойной совестью пошел в храм - брат Титус присоединится к нему чуть позже, тем более что подобное происходит не впервой.
В небольшом храме было уже совсем темно, и свет давали только свечи, установленные у ликов святых. Народу было немного, тем более что проповедь священника скоро должна была подойти к концу. Присев едва ли не в самом темном уголке, Андреас стал шептать слова молитвы, перебирая четки. Благостный полумрак, уединение... Удивительные мгновения, когда словно находишься наедине со святыми, которые глядят со стен... Как обычно и происходило с ним в таких случаях, с души немного уходила тяжесть, да и на сердце становилось полегче...
Андреас так погрузился в молитву, что почти не обратил внимания на то, что неподалеку от него кто-то присел. Если это не брат Титус, то, значит, пришел кто-то из местных, да и мало ли кто желает вспомнить свои грехи и принести покаяние?
- Знаешь, дорогой племянник, сердце радуется, глядя на тебя... - рядом раздался негромкий голос, в котором была слышна легкая насмешка. - Никогда не думал, что доживу до такого светлого дня, чтоб иметь счастье лицезреть столь искреннее раскаянье от своего непутевого родственника. Глянь со стороны - просто святой угодник молится о нас, грешных! Кстати, можешь и меня упомянуть в своих молитвах - все одно у твоего вечно занятого дяди нет времени на то, чтоб перечислить все свои прегрешения.
Услышав знакомый голос, Андреас в первое мгновение не мог поверить своим ушам. Неужели... Как, его дядя здесь?! Да этого просто не может быть! Как тут оказался этот человек?! Можно поверить во многое, но в такое...
Однако уже в следующий миг на Андреаса нахлынула самая настоящая волна ненависти, и он с трудом сдержался, чтоб не схватить милого дядюшку за горло, и при том не сжать свои пальцы изо всех сил, чувствуя, как под ними ломаются шейные позвонки, а из сильного тела дядюшки медленно уходит жизнь...
Светлые Боги, еще год назад он хотел этого едва ли не больше всего на свете, и сейчас его мечты близки к исполнению! Верно говорится в заповедях: опасайтесь своих желаний, ибо они имеют свойство сбываться... Дядюшка, родственничек единокровный... Вот сволочь! Сидит, улыбается, ведет светскую беседу, как будто ничего не случилось... Да как у него хватило совести здесь появиться?!
- Ого, племянничек, да ты меня приятно удивляешь... - дядюшка тем временем все так же негромко продолжал свою речь. - Без сомнений, год назад ты бы бросился меня душить, да еще и с воплями, что я, дескать, это заслужил, причем заслужил многократно, а сейчас у тебя хватает выдержки не схватиться за меч, который находится у тебя под рясой, или как там называется эта ваша длиннополая одежда... Кстати, не жми ты так сильно эти свои четки, а не то нитка порвется...
Андреас невольно глянул на четки. Надо же, каким-то непонятным образом сволочь - дядюшка сумел разглядеть в полутьме, что он, и верно, сжал четки так, что побелели костяшки пальцев. Глазастый... Впрочем, дядюшка всегда замечал малейшие мелочи, на которые другие могут не обратить внимания. Нет, ну надо же, Андреас так давно мечтал о встрече с дядей, представлял, как, наконец, рассчитается с ним за все, что тот сделал, а сейчас, когда появилась возможность осуществить задуманное, он растерялся... Все, надо уходить, причем немедленно, а то он за себя не отвечает! И, главное, не стоит смотреть на дядюшку, а не то... В общем, иногда бывают ситуации, когда все мысли о смирении и раскаянии могут куда-то безвозвратно испариться.
Тем временем дядя продолжал свою чуть насмешливую речь:
