Кира Касс - Единственная
– Что?
– Простите нас. Нам казалось, вы любите друг друга. Мы не подозревали, что просим чего-то, что придется ему не по нраву. Мы были уверены, он будет только за.
– Вы не понимаете. Его уже тошнит оттого, что все, кому не лень, им помыкают и командуют. Вы понятия даже не имеете, что ему приходится переносить.
Я почувствовала, как к глазам подступили слезы, и сморгнула их, упрямо глядя на рисунок на куртке Джорджии.
– Нам известно больше, чем вы думаете, – возразила Джорджия. – Может, и не все, но очень многое. Мы очень пристально следим за Отбором, и, судя по всему, вы с Максоном отлично ладите друг с другом. Рядом с вами он выглядит таким счастливым. И потом… Мы знаем про то, как вы спасли своих служанок.
До меня не сразу дошел смысл ее слов. Кто следит за нами по их поручению?
– А еще мы видели, что вы сделали для Марли. Видели, как вы бросились к ней на помощь. И еще ваше выступление несколько дней назад. – Она умолкла и рассмеялась. – Для такого нужна отвага. Нам не помешала бы девушка с отважным сердцем.
– Я вовсе не пыталась геройствовать, – покачала я головой. – Большую часть времени я совсем не чувствую себя храброй.
– Ну и что? Неважно, что вы думаете о своем характере, важны ваши поступки. Вы бросаетесь делать то, что считаете правильным, не задумываясь о том, чего это будет вам стоить. Максон отобрал отличных кандидаток, но они не станут пачкаться ради того, чтобы сделать жизнь лучше. В отличие от вас.
– Многое я сделала и ради себя самой. Марли была мне дорога, да и мои служанки тоже.
Джорджия приблизилась ко мне:
– Но ведь вам пришлось дорого заплатить и за то и за другое.
– Ну да.
– И вы, наверное, понимали, что так и будет. Но все равно вступились за тех, кто не может защитить себя сам. Это очень важное качество, Америка.
Похвала Джорджии отличалась от тех, к которым я привыкла. Я знала, как реагировать, когда папа твердил мне, что я прекрасно пою, или Аспен говорил, что в жизни не видел девушки красивее… Но эти слова? Они взволновали меня не на шутку.
– По правде говоря, я удивлена, что король вообще позволил вам остаться после всего, что вы сделали. Одно только выступление в «Вестях» чего стоит… – Джорджия присвистнула.
– Он рвал и метал, – рассмеялась я.
– Удивляюсь, как вам удалось выйти оттуда живой!
– Должна сказать, я и сама этому удивляюсь. И мне постоянно кажется, что меня вот-вот вышвырнут.
– Но Максон очень тепло к вам относится, разве не так? Достаточно только посмотреть, как он вас оберегает…
Я пожала плечами:
– Иногда я в этом уверена, а иногда вообще ничего не знаю. Сегодня был неудачный день. И вчера тоже. И позавчера, если уж начистоту.
– И все равно мы болеем за вас, – кивнула она.
– За меня и еще за кое-кого, – поправила я.
– Верно.
И снова она ни намеком не выдала вторую их фаворитку.
– А зачем вы тогда в лесу сделали передо мной книксен? – спросила я. – Просто смеха ради?
Джорджия улыбнулась:
– Я понимаю, временами по нашим действиям этого не скажешь, но нам и в самом деле небезразлична судьба королевской семьи. Если с ними что-то случится, южане победят. Если они придут к власти… Ну, вы же слышали, что сказал Август. – Она покачала головой. – В общем, я была совершенно уверена, что смотрю на свою будущую королеву, а потому решила, что вы заслуживаете по меньшей мере книксена.
Этот довод показался мне таким неуклюжим, что я снова рассмеялась:
– Вы просто не представляете, как приятно ради разнообразия поговорить с девушкой, с которой мне нечего делить.
– Что, тяжело? – с сочувственным выражением спросила она.
– Чем меньше нас становится, тем хуже. Ну, я понимала, что так оно и будет… Но сейчас у меня такое ощущение, будто все превращается из борьбы за то, чтобы стать той, кого Максон выберет, в борьбу за то, чтобы он не выбрал кого-то другого. Наверное, я непонятно выразилась?
– Почему, все понятно. Но вы же сами на это подписались.
– В том-то и дело, что не подписывалась, – фыркнула я. – Меня… подбили подать заявку. Я никогда не хотела стать принцессой.
– В самом деле?
– В самом деле.
Джорджия улыбнулась:
– Если вам не нужна корона, вы, пожалуй, и есть та, кто больше всего ее заслуживает.
Я посмотрела на нее и по ее широко раскрытым глазам поняла, что она искренне так считает. Мне очень хотелось расспросить Джорджию поподробнее, но тут из Главного зала вышли Максон с Августом. Оба были на удивление спокойны. Позади на расстоянии следовал один-единственный гвардеец. Август посмотрел на свою невесту с таким видом, словно за несколько минут ее отсутствия уже успел по ней соскучиться. Наверное, потому он и взял ее с собой во дворец.
– У тебя все хорошо, Америка? – спросил Максон.
– Да. – Я обнаружила, что снова не могу смотреть ему в глаза.
– Уже утро, тебе пора к себе, – заметил он. – Гвардейцы поклялись никому не рассказывать о том, чему стали свидетелями, и я был бы признателен, если бы ты сделала то же самое.
– Разумеется.
Моя холодность, похоже, вызвала его недовольство, но как еще я должна была себя вести?
– Мистер Иллеа, рад был с вами познакомиться. Надеюсь в самом ближайшем времени снова встретиться с вами. – Максон протянул руку, и Август непринужденно пожал ее:
– Если вам что-нибудь понадобится, только скажите. Мы действительно на вашей стороне, ваше высочество.
– Спасибо.
– Идем, Джорджия. Кое-кому из здешних гвардейцев явно очень хочется взять нас на мушку.
Она засмеялась:
– Увидимся, Америка.
Я кивнула, совершенно уверенная, что вижу ее в последний раз. От этого было грустно. Она прошла мимо Максона и взяла Августа за руку. Сопровождаемые гвардейцем, они вышли из дворца, и в холле остались только мы с Максоном.
Он поднял на меня глаза. Я промямлила что-то и, махнув рукой в сторону лестницы, двинулась в ее направлении. Возмущение, которое вызвало у него предложение выбрать меня, лишь растравило боль, которую причинили мне его вчерашние слова в библиотеке. Я думала, после той ночи в убежище мы достигли какого-то понимания. Но, похоже, все стало еще сложнее, чем было, когда я пыталась разобраться в своих чувствах к Максону.
Я не знала, какое значение это имеет для нас. И существует ли еще «мы» вообще.
Глава 7
Я очень спешила подняться к себе, но Аспен все равно меня опередил. Это было неудивительно. Он знал дворец как свои пять пальцев, так что ему это ничего не стоило.
– Привет, – произнесла я, не очень зная, что сказать.
Он быстро обнял меня и отстранился:
– Ты молодчина.
– Правда? – улыбнулась я.
– Ты поставила их на место, Мер. – Рискуя жизнью, Аспен большим пальцем погладил меня по щеке и улыбнулся. – Ты заслуживаешь счастья. Мы все его заслуживаем.
– Спасибо.
Аспен, взяв меня за запястье, сдвинул браслет, который Максон привез мне в подарок из Новой Азии, и коснулся того, который я смастерила из подвешенной на шнурок пуговицы, подаренной им. Взгляд у него сделался грустным.
– Мы с тобой скоро поговорим. По-настоящему. Надо много всего обсудить. – С этими словами Аспен двинулся прочь по коридору.
Я со вздохом обхватила голову руками. Неужели он подумал: если я отказала повстанцам, это значит, что я решила дать Максону от ворот поворот? И что я горю желанием возобновить отношения с ним?
А с другой стороны, разве я только что не оттолкнула Максона?
Разве я не думала вчера, что Аспен должен остаться в моей жизни?
Почему тогда все так плохо?
В Женском зале царила мрачная атмосфера. Королева Эмберли писала кому-то письма, время от времени поглядывая на нас четверых. Селеста запаслась кипой журналов и залегла с ними на диван. Крисс весьма предусмотрительно захватила свой дневник и что-то записывала в нем, как всегда пристроившись неподалеку от королевы. Ну почему мне не пришло это в голову? Элиза раздобыла где-то набор карандашей и что-то рисовала у окна. Я сидела в разлапистом кресле рядом с дверью и читала книгу.
Мы даже не смотрели друг на друга.
Я пыталась сосредоточиться на тексте, но мои мысли постоянно съезжали на ту, кого повстанцы хотели бы видеть в роли принцессы, если ею не стану я. Селеста пользовалась огромной популярностью, и ей не составило бы никакого труда повести людей за собой. Интересно, они представляют, какая она искусная манипуляторша? Если они знают про меня, то вполне могут знать и про нее. Может, в ней и в самом деле есть что-то такое, чего я не замечаю?
