Наталья Турчанинова - Кровные братья
Паула захлопнула книгу и тут же услышала голос, прозвучавший у нее в голове. «Когда выйдешь из комнаты, подожди меня». Сам Дарэл не смотрел на нее, продолжая говорить с маэстро.
Она поднялась, с извиняющейся улыбкой кивнула учителю и выскользнула в коридор. Прошла несколько метров, свернула в маленький холл, подошла к столику, на котором стояла ваза с розами, и принялась машинально поправлять цветы. Легкое волнение быстро перерастало в нервное нетерпение. Больно уколовшись об острый шип, Паула оставила букет в покое.
Когда появился Дарэл, она бесцельно ходила из одного конца холла в другой, поминутно натыкаясь на пуфики и кресла. Увидела его, остановилась, сжала руки. Он шел не быстро. Но и не медленно. Не торопился, двигался плавно, не делая резких движений. Казалось, он нес тяжелый и в то же время хрупкий груз, готовый в любую секунду разбиться или выплеснуться, брызнуть во все стороны разноцветными осколками.
Лицо даханавара казалось застывшим, взгляд – остановившимся, обращенным внутрь себя, на то самое, драгоценное, что он держал. Подошел, крепко, властно взял Паулу за руку, потащил за собой, распахнул первую попавшуюся дверь, втолкнул внутрь. В комнате не было света, и она не успела его зажечь. Дарэл толкнул девушку к стене, стиснул обеими руками ее голову. Ладони его были горячими и сухими. Крепко прижал к холодному мрамору барельефа. Она ахнула, вцепилась в его запястья, пытаясь освободиться. Но даханавар не замечал ее слабого трепыхания. Бледное лицо было так близко, что казалось, будто оба глаза, потемневшие из-за расширившихся зрачков, почти сливаются, и она с ужасом смотрела в черный глубокий колодец. В его глубине кружилось сверкающее, переливающееся, завораживающее безумие. И вдруг оттуда, из этой головокружительной глубины, прямо в ее голову, в душу хлынул кипящий поток.
Звуки. Звенящие, шепчущие, раздирающие барабанные перепонки, мелодичные, текущие непрерывной волной. Краски. Вся палитра оттенков в золотых, слепящих вспышках. Запахи. Игра света и тени. Стальные конструкции логических формул, вокруг которых носились видения немыслимой красоты. Бесформенные куски материального света, застывающего в воздушных переплетениях. Боль, счастье, тоска, любовь, отчаяние. Все! Все, что только можно почувствовать и увидеть!
Пауле казалось, что она задыхается, горит и превращается в кусок льда. Что она умрет прямо сейчас, здесь! Не выдержит всей тяжести силы, вливаемой в нее телепатом.
Лицо Александра. Далекий, понятный, загадочный, близкий, единственный маэстро, тот, кто знает ее до конца. Его тихий прерывающийся шепот. «Реальности не существует... Есть только ты. Мир твоей души... Твои силы бесконечны. Не бойся. Делай, что хочешь. Реальности не существует! Она бесформенный, грубый слепок с твоих желаний. Протяни руку, прикоснись к ней, и ты увидишь, как он потечет под твоими пальцами...»
Звуки. Цвета. Запахи. Пустота, в которой мечется тонкий белый луч. Темнота, сужающаяся до двух черных зрачков даханавара. Яркая вспышка, расколовшая пополам ее старую, пустую, каменную ограниченность, бесчувственность, слепоту. Она поняла, почувствовала. Сразу. За одно мгновение.
Дарэл с хриплым вздохом выпустил ее, оперся ладонями о стену, опустил голову, оборвал мысленную связь, но фэри даже не почувствовала этого. Медленно. Очень медленно подошла к статуе, стоящей в центре комнаты. Подняла руку. «Реальности не существует. Той монолитной, неизменной реальности, которую я видела до сих пор...» Мраморная сирена, сидящая на высоком постаменте, пошевелилась, повернула равнодушное лицо, взмахнула крыльями и снова застыла. Каменная, но не мертвая. Готовая ожить в любое мгновение.
Фэри прижала ладони к щекам и засмеялась. Тихо, почти беззвучно. Но в душе она кричала от восторга и счастья во весь голос. Дарэл смотрел на нее, прислонившись спиной к стене, и улыбался. Устало и довольно.
Паула положила перед собой длинный лист шероховатой, грубой бумаги. Взяла тонкую палочку угля и провела первую линию. Она никогда не увлекалась рисованием, но это было не важно. Не важно, что ты изображаешь, главное, что ты при этом чувствуешь. Черные, четкие контуры. Резкие штрихи. Она не задумывалась над силой нажима или правильным наложением тени. Движения были четкими, уверенными. Пальцами фэри растушевывала линии, ребром ладони растирала неудачные детали и рисовала поверх.
Бешеная радость кипела в душе. Не важно, что ты изображаешь, главное – что в этом видишь.
«Миклош! Моих сил не хватит на тебя! Я еще слишком юна и неопытна! Может быть, когда-нибудь я отомщу и тебе. А пока... Твой верный пес и телохранитель испытает то же унижение, что причинил мне! Пусть не сразу, не сегодня и даже не завтра. Но я так сведу линии твоей судьбы, Йохан, что ты почувствуешь боль именно тогда, когда будешь меньше всего ожидать ее».
Магия фэриартос пассивна. Но могущество их выше понимания остальных киндрэт.
Уголь шуршал по бумаге, оставлял после себя черные линии и мелкие крошки. Казалось, лист звенит от силы, льющейся на него из рук Паулы. А где-то в реальности над ничего не подозревающим тхорнисхом сплетаются невидимые, неощутимые для него силы.
На плечо легла теплая, сильная рука. Фэри резко обернулась. Александр стоял рядом и смотрел на рисунок. Паула застыла, ожидая наказания за «покушение» на представителя нейтрально настроенного к фэриартос клана. Но учитель вдруг улыбнулся едва заметно и поднес к наброску ладонь. Несколько бесформенных штрихов слились в четкую зазубренную линию, наливаясь огнем.
– Думаю, так будет лучше, – произнес маэстро безразличным тоном. Достал платок и вытер уголь со щеки ученицы.
ГЛАВА 14
HERR MANNELIG
Всякий раз, когда со мной соглашаются, я чувствую, что неправ.
Оскар Уайльд. Веер леди ВиндермирПесня «Герр Маннелиг» в исполнении группы «In Extremo» звучала гораздо лучше, чем в моем. Но я очень старался. Пел во все горло, отбивая ритм ладонью по подлокотнику кресла.
Bittida en morgon innan solen upprann
Innan foglama borjade sjunga
Bergatroliet Made till fager ungersven
Hon hade en falskeliger tunga...
Лориан придвинул к дивану ломберный столик и обложился книгами по истории из моей библиотеки. Писал реферат. До того момента, пока я не начал упражняться в певческом искусстве. Но теперь уже минут пять с удивлением смотрел на меня.
Herr Mannelig herr Mannelig trolofven i mig
For det jag bjuder sa gerna.
I kunnen val svara endast ja eller nej
Om i viljen eller ej.
– Что это на тебя нашло? – не скрывая скептических интонаций, поинтересовался он.
– Настроение хорошее.
Настроение действительно было великолепным. Мой замечательный, можно сказать виртуозный, план сработал. Не одни леди-даханавар умеют плести тонкие интриги.
