Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается
Каур с сыновьями были неплохо вооружены, чтобы отогнать непрошеных гостей, но смогут ли они справиться с хорошо обученным десятком мергов?
— Выпрягай скотину! Разворачивай повозку! Укрываемся за ней и атакуем первыми, как только они поравняются, — сыпал указаниями Сима, первым бросаясь их выполнять.
Околевшая лошадь запуталась в сбруе и не давала возможности как следует перекрыть дорогу повозкой. Ангус пару раз рубанул длинным кинжалом по ремням, Бриан с отцом приналегли на жерди, Сима не успел им помешать, и вот уже на пути неумолимо приближающихся мергов выросла первая преграда. Второй преградой встали плечом к плечу Каур с сыновьями, державшие в каждой руке по смертельному оружию. Сима пристроился за повозкой сбоку, не производя впечатления опытного бойца, но наверняка зная, что с двумя мергами из десятка он попробует справиться.
Он ошибся. Из-за ближайших кустов им навстречу вылетело не десять, а всего пять всадников. Сима не успел обрадоваться такому везению, как оба отряда сшиблись над телегой и озарили темнеющий воздух снопами искр от звонко скрещивающегося железа.
Слезящиеся глаза Симы горели восторгом, когда он видел, с какой легкостью и даже красотой трое фолдитов расправляются с мергами. Никаких криков, ни одного лишнего движения, только сокрушительные махи мечами и палицами да короткие выпады равнодушными кинжалами, которым не было дела до того, вспарывают они брюхо взлетевшего на дыбы коня или слишком слабые перед такой мощью латы человека.
— Лошади! Нам нужны лошади! — взвизгнул Сима, понимая, что и здесь чуть не опоздал. Все уже было кончено.
Мергов разбросало по окровавленному снегу и почерневшим кустам. Одна лошадь с диким ржанием умчалась, волоча за собой труп хозяина, запутавшегося в стремени, две бились в агонии, еще две, понурив дымящиеся головы, покорно ждали своей участи и топтались возле бездыханных тел хозяев.
— Они разделились на развилке, — бросил Каур через плечо. Когда Сима подошел, он уже возился с их сдохшей конягой, освобождая ее от сбруи и накрепко связывая разрубленные ремни. — Скоро остальные пять или шесть пожалуют. Подождем или попробуем обогнать? У нас теперь в упряжке будут две лошади.
— А быстро управишься?
— Да вроде не впервой. Попробую быстро, а там посмотрим.
Стоит ли говорить, как не терпелось Симе покинуть эти полные опасностей снежные просторы? Горячая ванна, мягкая постель, теплая и мягкая пленница…
— А где Пенни? — спохватился он.
— Тут была, — отозвался кто-то из братьев. Оба были заняты тем, что перекрывали дорогу тремя лошадиными трупами. Преследователей это не остановило бы, но могло ненадолго задержать.
Сима сам помнил, что девочку выгрузили и положили сбоку на снег, когда разворачивали телегу. Она была связана и укутана в меховое одеяло. Теперь в этом месте не оказалось ни одеяла, ни Пенни, ни веревок.
Он яростно крутанулся на месте, ища, куда она могла скрыться. Слева и справа сплошные кусты. Если ей удалось продраться сквозь них, воспользовавшись сумятицей боя, уйти далеко она не могла. Наверняка где-нибудь затаилась поблизости. Вот только где? Посылать на ее поиски Сима никого не мог: руки, умеющие так держать оружие, нужны были здесь. Сам он побегал взад-вперед, но быстро убедился в тщетности столь примитивных попыток. Вчетвером они бы ее запросто нашли, да выбирать приходилось между собственной, пусть и никудышной жизнью и пусть и хорошенькой, но совершенно необъезженной пленницей. К тому же по-настоящему искать взялись бы разве что они с Кауром. Потому что оба брата едва ли стали бы им помогать в полной мере. Сима был уверен в том, что один из них незаметно перерезал ее путы, а она предупредительно прихватила их с собой, чтобы не бросать тень на своих спасителей. Ничего иного ожидать от этой парочки не следовало. Пусть пока поторжествуют. Еще не вечер. Он на них отыграется. Правда, он пока не знает как, но издеваться над собой он никому не позволит.
А Пенни и в самом деле была совсем рядом, почти за спиной у этого мерзкого незнакомца, из-за которого чуть не погибла бабушка, из-за которого едва не поплатилась свободой, а то и жизнью она сама и который стал причиной чудовищной перемены в милом и добром Кауре. Если бы не верный Бриан, она бы в конце концов сделалась пленницей — и это только название того положения, в которое попадает молодая девушка в лапах отвратительного и безжалостного мужчины. Если его можно считать мужчиной…
Вжимаясь в сугроб и наблюдая за происходящим вокруг телеги, Пенни не понимала ничего. Она ломала голову над этой задачкой всю дорогу сюда, но так и не пришла ни к каким выводам, хоть сколько-нибудь похожим на истину. Как Каур мог в мгновение ока измениться настолько, чтобы чуть не зарубить всегда по-соседски любившую его Радэллу? Что такого сказал ему этот тип, отчего он сделался его покорным слугой и бездумным убийцей? Ну, к счастью, почти бездумным, однако с Кауром убийство не вязалось ни в какой мере. А теперь еще эти воины. Почему они напали на них без предупреждения? И почему не застали врасплох? Как трое пеших смогли победить пятерых всадников?
Пенни уткнулась лицом в холодный снег. Хотелось пить. Снега вокруг было вдоволь, однако, как водится, хотелось не того, что имеешь. Пенни думала о горячем чае, а была вынуждена жевать и сглатывать ледяные комки. А еще очень хотелось домой, к бедной бабушке. Трудно даже представить себе, что она сейчас переживает. Надо спешить, чтобы волнение не подкосило ее. Надо успеть вернуться засветло, чтобы обнять ее и спокойно лечь спать. Сна, конечно, не получится, но зато они смогут вдоволь наговориться, и бабушка, вероятно, приоткроет полог над некоторыми из тайн сегодняшнего дня.
Из-за кустов Пенни было отчетливо видно происходящее на дороге. Гадкий человечек отдал приказ прекратить ее поиски, которые так, собственно, и не начались. Каур умело впряг в телегу двух уцелевших лошадей, и, коротко посовещавшись, все четверо решили удирать от вот-вот грозившего объявиться здесь подкрепления. Пенни тоже помнила, что отряд мергов, повстречавшийся им по пути сюда, был значительно больше, чем та горстка, которая отважилась атаковать их первой. Это означало, что ей, если повезет, не придется возвращаться домой в одиночестве. Заблудиться она не заблудится, но метель крепчала, бессолнечное небо становилось все темнее, а меховое покрывало защищало гораздо лучше, когда лежишь, укутавшись в него, и не двигаешься.
Каур и остальные повскакивали в телегу и тронулись дальше. Пенни показалось, что Бриан украдкой помахал ей рукой, не зная, видит она его сейчас или нет. Если все обойдется, надо будет чем-то отплатить ему. Он никогда ничего от нее не просил, в отличие от Эйна, который, хоть и младше ее на несколько зим, последнее время не давал проходу и то лез с поцелуями, то приставал с навязчивым желанием увидеть ее голую грудь… Бриан был во всех отношениях выше этого, он открыто улыбался ей при встрече, помогал, чем мог, но даже ни разу не прикоснулся. Хотя она была совсем не против. А однажды даже воспользовалась отсутствием бабушки и попросила Бриана зайти по какому-то пустячному делу. Он тогда замешкался, а когда вошел в незапертую дверь избы, она успела раздеться и сделала вид, будто не замечает его и моется в тазу. Спиной она почувствовала его взгляд, собралась с духом и повернулась. Но он уже вышел. Она давно так не смеялась. Правда, потом расплакалась, решив, будто он нашел ее недостаточно привлекательной. Бабушке, разумеется, она ничего не рассказала. Бабушка тоже могла ошибаться, когда называла ее красавицей. На то она и бабушка.
