Уильям Моррис - Воды дивных островов
Рыцари же повелели своим дамам приободриться, и пообещали посылать им вести каждые семь дней по меньшей мере, ибо до Красной Крепости путь лежал недальний, вот только на дорогах было неспокойно; однако полагали паладины, что воинство, коему предстояло осадить крепость, очистит заодно и все подступы к притону разбойников. Уповая на это, паладины взяли с собою сэра Эймериса, и людей в замке оставили совсем немного, и тех под началом трех оруженосцев, из коих двое были совсем юны, а третий, назначенный капитаном замка, старый и испытанный в боях воин, звался Джеффри из Ли. Капеллан, сэр Леонард, тоже воздержался от похода: ныне ходил он по замку притихший и пристыженный, и словно бы боялся словом с Заряночкой перемолвиться; хотя полагала девушка, что чувства священника к ней нимало не изменились.
И вот, когда рыцари отбыли, и воинство исчезло вдали, тяжелые времена настали в Замке Обета, и облегчения не предвиделось до тех пор, пока не придут первые вести. Аврея и Атра предпочитали одиночество, и уж не знаю что и делали, дабы убить время, ибо теперь на выезд за ворота уповать не приходилось. Что до Виридис, спустя какое-то время дева в зеленом приободрилась и повеселела малость, и, что бы ни происходило, не желала расставаться с Заряночкой даже на час; и Заряночка радовалась ее приветливому участию, хотя, по чести говоря, оно причиняло ей боль, о чем будет сказано далее.
В ту пору, словно бы для того, чтобы убить время, Заряночка усердно принялась за рукоделие, и занялась прихотливым вышиванием; так что Виридис и остальные только глядели да дивились, ибо когда девушка заканчивала, казалось, что цветы и звери и узоры возникли на ткани сами собою, столь тонка и совершенна была ее работа.
Более того, в первый же день после ухода воинства Заряночка призвала к себе сэра Леонарда, к вящей радости последнего, и попросила, дабы продолжил капеллан обучать ее искусству письма и книжной премудрости; и за этой наукой прилежно проводила несколько часов всякий день; и Виридис сиживала подле подруги, дивясь проворству ее пальцев, и вскрикивала от радости по мере того, как страница покрывалась изящными учеными письменами.
Так миновало семь дней; в конце недели прискакал посланец с поля битвы, и поведал о том, как прибыли паладины к Красной Крепости, и приказали разбойникам сдаться; а те ответили решительным отказом и бросили воинству вызов; засим воинство осадило Крепость, и с каждым днем вливаются в него все новые и новые люди: однако помянутую крепость штурмом взять непросто, потому как превосходно укреплена она, и гарнизон ее велик; отряд паладинов пока что немного потерял убитыми и ранеными, а из предводителей не пострадал никто.
Весьма порадовались в замке этим вестям; хотя, воистину, знали воины, что очень скоро пробьет час кровопролитного штурма, и тогда жизнь полководцев окажется в серьезной опасности.
Глава 13. Заряночка решает, что пробил час исполнить обещание, данное Атре.
Прошла еще неделя, и снова явились гонцы, и сообщили обитателям замка, что ничего достойного внимания не произошло у Красной Крепости, кроме разве приграничных стычек; и на той, и на другой стороне пострадавших немного; однако стенобитные машины почти готовы и установлены, и вскорости покажут они зубы неприятельской Крепости, в частности одна, прозванная Волком Стен, кою соорудили мастеровые Гринфорда.
Все сочли и эти вести добрыми, кроме, может быть, Атры, что, как показалось Заряночке, сетовала и досадовала по поводу задержки, и желала, чтобы так или иначе все разрешилось. Атра редко заговаривала с Заряночкой, однако глаз с нее не спускала; часто глядела она на девушку скорбно, словно бы надеясь, что Заряночка заговорит с нею сама; и видела это Заряночка, да только не хватало у нее духа.
Миновала третья неделя, и опять явились гонцы, и сообщили, что три дня назад Волк Стен произвел немалые разрушения в одной из могучих башен под названием Кувшин Яда, и притом снес часть стены; и нападающие попытались пробиться в брешь, и завязалась там яростная битва; верх одерживали то одни, то другие, но в итоге обитатели крепости выказали такую доблесть, что отбросили атакующих назад, и в самой гуще боя Черный Оруженосец ранен был в плечо копьем, однако не то чтобы сильно; и велел он передать дамам, чтобы не придавали внимания подобному пустяку. К сему прибавил воин:"Похоже на то, что не пройдет и четырех дней, как господин мой снова наденет доспехи; и еще установили мы новую катапульту, по прозванию Камнебой; и не приходится сомневаться, что очень скоро мы одержим победу над этим притоном лиходеев".
Хотя вести эти были и не из худших, однако все дамы порядком встревожились, в особенности же Атра, что при последних словах посланца потеряла сознание.
Что до Заряночки, она изо всех сил старалась скрывать свою тревогу, но когда в замке снова воцарилась тишина, девушка отыскала Виридис, и привела ее в свои покои, и обратилась к ней, говоря:"Виридис, сестра моя; всегда сострадательна и добра была ты ко мне, с той самой первой минуты, когда увидела меня обнаженной и беспомощной, попавшей из огня да в полымя; великодушнее не смогла бы ты со мною обходиться, даже будучи моей сестрицей по крови; и знаю я, что не захочешь ты со мною расстаться".
Ответствовала Виридис, не сдержав слез:"Зачем говоришь ты о расставании, зная, что это разобьет мое сердце?"
Отвечала Заряночка:"Не буду тратить лишних слов: говорю я так потому, что расставания не миновать". Виридис побледнела, затем вспыхнула, и топнула ножкой, и воскликнула:"Жестоко с твоей стороны так огорчать меня; дурно ты поступаешь".
"Послушай, дорогая сестрица, - отозвалась Заряночка, - сама ты ведаешь, ибо сама ты первая мне о том сказала: я заняла в нашем братстве чужое место и погубила надежду Атры. Сделала я это не по доброй воле; так уж судьба распорядилась; однако же по доброй воле могу я сделать все, что смогу, дабы исправить содеянное; и лучшим выходом будет покинуть замок до того, как падет Красная Крепость и лорды возвратятся домой; ибо ежели возвратятся они, и увижу я пред собою лорда Артура, такого прекрасного и желанного, ни за что не смогу я его покинуть. Ло, пообещала я Атре, во имя доброты ее, проявленной ко мне в Башне Рыданий, когда стояла я перед ней обнаженная, дрожащая, и полумертвая от ужаса, - пообещала я ей, что, ежели представится случай, сделаю я все возможное, дабы помочь ей, пусть даже себе на горе. Видишь: вот случай и представился, а другого не будет; ибо когда возвратится домой мой возлюбленный, и увидет меня, подумай сама, как желание, что все это время копилось в его сердце, вспыхнет ярким пламенем и устремится мне навстречу; и, может статься, не станет он скрывать этого перед другими, ибо горд он и неуступчив; но станет он искать случая остаться со мною наедине, и тогда окажусь я в его власти, словно жаворонок в когтях ястреба, и получит он от меня все, что захочет, с полного моего согласия и радости. И тогда нарушу я обещание, данное Атре; и она меня возненавидит; в то время как теперь не испытывает она ко мне ненависти; и тогда братство наше распадется, и все по моей вине".
