Глен Кук - Десять поверженных
Леди взмахнула рукой налево. Трещина помчалась по дорожке, как сорвиголова, дуя в свой рог. Рёв повстанческих труб утонул в его серебряном гласе. Она миновала войска, стоявшие на третьем уровне, и бросила свою лошадь прямо вниз со стены. Такое падение убило бы любую лошадь. А эта, тяжело приземлившись, удержала равновесие, подала назад и торжествующе заржала, когда Трещина в очередной раз дунула в рог. Как и на правом фланге, войска здесь воспряли духом и начали теснить повстанцев.
Вверх по стене скользнула небольшая синеватая тень и двинулась дальше назад, к основанию пирамиды. Она двигалась к Башне. Ревун. Я нахмурился. Это меня озадачило. Он что, отлучался?
Сражение сконцентрировалось в центре. Ловец яростно сражался, пытаясь удержать оборону.
Я услышал какой-то шум сзади, оглянулся и увидел, что к Леди приближается Капитан. Он ехал верхом. Сзади было ещё несколько лошадей. У меня ёкнуло сердце. Она решила произвести кавалерийскую атаку?
Трещина и Наёмник здорово помогли, но этого оказалось недостаточно. Им удалось укрепить оборону только до подхода осадных лестниц.
Мы теряли ещё один уровень. Медленней, чем я ожидал, но мы его теряли. Оттуда спаслось не более тысячи человек. Я посмотрел на Леди. Её лицо сохраняло бесстрастное выражение, но я чувствовал, что она не разочарована.
Шелест поливала стрелами движущиеся внизу массы людей, огонь баллист сметал сотни человек.
Над пирамидой опять проползла тень. Я поднял глаза. Над противником плыл ковёр Ревуна. На нём были какие-то люди, которые сбрасывали вниз шары величиной с голову. Те тяжело падали в массу повстанцев, не производя никакого видимого эффекта. Ковёр скользнул в направлении вражеского лагеря, разбрасывая эти бессмысленные штуки.
В течение часа повстанцы заняли прочные позиции на третьем уровне, и ещё час им понадобился, чтобы собрать здесь достаточно людей для продолжения штурма. Шелест, Трещина, Наёмник и Ловец нещадно молотили их. Прибывающие войска карабкались по горам тел своих товарищей, пытаясь добраться до вершины.
Ревун продолжал своё занятие в районе вражеского лагеря. Сомневаюсь, чтобы там вообще кто-нибудь был. Все столпились у подножия пирамиды, ожидая своей очереди пойти на нас в атаку.
Самозваная Белая Роза находилась в районе второго рва, окружённая сиянием и новым повстанческим советом. Они ничего не предпринимали, вступая в действие только тогда, когда кто-нибудь из Поверженных начинал использовать свою колдовскую силу Хотя против Ревуна они не приняли никаких мер. Скорее всего, они ничего и не могли с ним сделать.
Капитан к чему-то готовился… Он выстраивал всадников вдоль фронта пирамиды. Мы всё-таки собирались атаковать! Что за глупость!
«Мой верный не должен бояться», — прозвучало у меня в ушах. Я повернулся к Леди. Она смотрела на меня холодно, по-царски. Я отвернулся.
Это продолжалось недолго. Наши солдаты отложили луки и бросили тяжёлое вооружение. Они помогали друг другу карабкаться на последнюю стену. Внизу, на поле боя, вся эта орда пришла в движение. Но оно казалось очень медленным и нерешительным. Сейчас им надо было очертя голову ринуться вперёд, сметая нас всех, и ворваться в Башню до того, как закроются ворота…
Ревун нёсся назад, из лагеря повстанцев, двигаясь в дюжину раз быстрее, чем любая лошадь. Я смотрел, как над нами проходит большой ковёр, даже сейчас я не мог сдержать благоговейного страха. На мгновение он закрыл собой комету, а затем ушёл дальше, к Башне. Сверху донёсся странный вой, непохожий на то, что я слышал от Ревуна раньше. Ковёр немного потерял высоту, попытался затормозить и врезался в Башню в нескольких футах ниже её вершины.
— Боже мой, — прошептал я, глядя на то, как ковёр сминается и люди летят вниз с высоты пятьсот футов. — О Боже.
Ревун либо умер, либо потерял сознание. А сам ковёр ещё падал.
Я повернул голову к Леди, которая тоже всё это видела. Выражение её лица нисколько не изменилось.
— Тебе понадобится этот лук, — произнесла она мягко тихим голосом, который слышал только я.
Я вздрогнул. В моём мозгу замелькали образы, сотни образов за одну секунду. Слишком быстро, чтобы я мог уловить хотя бы один из них. Кажется, я взялся за лук.
Она разозлилась. Разозлилась так сильно, что мне было страшно даже просто смотреть на это, зная, что ярость направлена не против меня. Впрочем, кто был объектом этой ярости, понять нетрудно. Падение Ревуна было вызвано не действиями противника. Они, конечно, имели место, но за это, похоже, отвечал один из Поверженных. Ловец Душ. Наш бывший предводитель. Тот, кто так ловко и так долго нас использовал.
Леди что-то пробормотала. Я не уверен, что расслышал верно.
— Я дала ей все шансы. — Она произнесла что-то вроде этого.
— Мы здесь ни при чём, — прошептал я.
— Пошли, — сказала она и пришпорила лошадь.
Животное прыгнуло вниз со стены. Я бросил на Капитана взгляд, полный отчаяния, и последовал за ней.
Леди неслась со скоростью не меньшей, чем Трещина. Моя лошадь, похоже, была полна решимости поддержать этот темп.
Мы нырнули в толпу вопящих людей. Там вскипали и разносились ветром клубы известкового тумана. Они захватывали и своих, и врагов. Леди не сворачивала.
Ловец Душ уже летел. И друзья, и враги спешили убраться с его пути. Вокруг него царила смерть. Он подскочил к Наёмнику, выбил его из седла и сам взлетел на лошадь. Затем спрыгнул на второй уровень, прорвался через толпу неприятеля, спустился ещё ниже, на землю, и помчался прочь.
Леди поскакала следом за ним, её чёрные волосы развевались по ветру. Я двигался за ней, ошеломлённый, не в состоянии прервать эту дикую скачку. На нижний уровень мы спустились в трёхстах ярдах позади Ловца Душ. Леди ещё пришпорила лошадь. Моя тоже поскакала быстрее. Я был уверен, что какая-нибудь из лошадей или обе сразу споткнутся о брошенные сооружения или валяющиеся тела. Но пока они, как и лошадь Ловца, ступали твёрдо, как на беговой дорожке.
Ловец погнал прямо через лагерь повстанцев. Мы за ним. Дальше, на открытой местности, мы начали догонять его. Эти три бестии, наши лошади, не знали усталости, как машины. Мили проскакивали одна за другой. Мы мчались на расстоянии пятьдесят ярдов друг от друга. Я сжимал свой лук и изо всех сил цеплялся за эту кошмарную лошадь. Я никогда не был религиозен, но сейчас мне хотелось помолиться.
Она была неумолима, как смерть, моя Леди. Я уже пожалел Ловца Душ. Когда она его сцапает…
Ловец Душ мчался по дороге, которая шла по одной из долин к западу от Амулета. Мы были недалеко от места, где столкнулись с известковым туманом, отдыхая на вершине холма. Я вспомнил, что нам пришлось пережить, возвращаясь в Амулет. Просто кучу всего, а мы — как ни в чём не бывало.
