Вадим Климовской - Изгои Зоргана
Даже не стоило, и спрашивать, ни Лисьенн, ни Томьенн, ни тем более напряженный до предела Волчонок, не обратили главного внимания: на код на замке, который хотя бы подсказал или напомнил по каталогу, с какой тварью их группа имела удовольствие столкнуться. Поэтому, ступивши на обработанный антиволшебным порошком пол, два эльфа и полукровка столкнулись с нечто странным и омерзительным на вид. Томьенн даже застыл на полушаге, вытаращив от ужаса округленные глазища.
— Ч-что эт-то-о?!
Его тоненькая ручонка поднялась на уровне груди и тыкнула перед собой, в стоявший посреди ангара куб. Стеклянный куб, в котором покоилось чуждое и неестественное. Серо-коричневая масса лежала бесформенно и, представляла собой кусок оторванной от цельной части и полусгнившей плоти, замороженной в морозильнике и оставленной в таком состоянии на долгие годы. Пока в затхлое, ну никак не похожее на морозильную камеру помещение не пришли ученики, — тушка "спала" и продолжала казаться неживой, доселе ошалевший от увиденного ужаса Тольенн, не тыкнул в нее наглючим образом пальчиком. Даже на расстоянии. А, если бы ткнул с упора, то возможно, мигом бы остался без конечности. Мысли и наука, в тот же миг, вылетели из головы эльфа, разметавшись сумбуром и паникой.
— Опусти руку! — Лисьенн беспощадно хлопнул напарника по кисти. — Это маточный эмбрион! Учиться следовало, а не к эльфийкам в расположение бегать!
Томьенн густо покраснел и покосился на Волчонка, тот будто их и не замечал, пристально взирал на куб и пульсирующую в нем плоть. Его взор приковало животрепещущее зрелище: рождение выводка тварей. В том, что в маточном эмбрионе существовала не одна семья нечисти, он не сомневался, размеры подсказывали его чувствам, что неприятностей несколько. Сколько?
— Граки, твою мать!
— А-а-а?! — перепугался окончательно Томьенн, шарахаясь назад.
А позади уже стоял Лисьенн, грозный для своих малых лет и беспощадный. Томьенн, спиною уперся ему в грудь, вздрогнул и отлетел обратно к кубу. Лисьенн никогда, ни с кем не панькался, даже и с собственными дружками и напарниками. Такая у него натура…
— Становись за кубом, будешь страховать мои арканы! — Немедля обернулся и посмотрел на застывшего Волчонка. — Чего замер? Стань слева! Я стану с противоположного краю. Зажмем эмбрион в треугольник. Сперва попробуем разбудить тварей, а уже потом — спеленать!
Ага, как будто существовали другие задачи?
И ослу ясно, что надлежало вывести граков из состояния сна, а затем, разбудив на считанные секунды, тут же усыпить летающих монстров и зафиксировать в состоянии левитации над кубом. Над эмбрионом, до прихода инспекторов и комиссии или явлении эльфонессы Амильены. Граки не рогуссы, но Волчонок мимолетно содрогнулся от невыполнимой задачи тех, кому попались огромные и стремительные хищники. Правда у рогуссов есть ощутимый изъян — они также как сварры, шиины и морты, зависимы от магической подпитки. То есть волшебной энергии. Рекрутам на экзаменах, скорее всего, попадутся полудохлые твари трех видов представителей, с которыми уж не так будет тяжело справиться, как, например, с крылатой, клыкастой нечистью.
Граки! Кровожадные граки!
Интересно сколько их в маточном эмбрионе?
Скоро они об этом узнают…
Рогуссы! Морты! Шиины!
Мускулистые монстры. Даже в полуживом состоянии представляют опасное соперничество. Попробуй их сперва выведи из состояния сна, а потом, также опустить в состояние апатии и полного контроля. Трудная задача для несмышленых и неопытных рекрутов, еще вчера тренирующихся на "куклах" и мыслеобразах…
— Я снимаю криогенное заклятье! Насчет "три": блокируете всякое движение тварей! Ясно?
Двойное "угу".
Лисьенн приступил к чарам.
Глаза эльфа заполыхали ярким огнем.
Руки раскиданы по сторонам, словно обхватывают спертый воздух.
Волосы треплет неощутимый ветерок.
Губы шепчут слова заклинания.
На Томьенна и Волчонка потянуло жаром. Нестерпимое пламя окатило их лица, плечи, опалило волосы. Томьенн зашипел от ноющей боли.
— Дер-рж-жа-ать!! — Просипел новоиспеченный маг. — Де-ержа-ать!!
Треск расколотого стекла.
Прозрачный куб-резервуар-хранилище эмбриона треснул, покрылся плетками трещин.
Лисьенн добавил магической силы, и конструкция развалилась на части. Жидкость растеклась по полу, образовав потеки на осколках стекла. Пульсирующая, словно живая плоть, осталась на прозрачном дне, покрытая острыми осколками. И именно из мешочков эмбрионов, из материнских утроб, одна за другой, стали появляться уродливые, клыкастые мордочки. С остренькими ушками и лысыми головами. Монстры разевали пасти и беззвучно голосили на весь бокс. Кошмарное зрелище!
Лисьенн сосредоточив внимание на колдовстве, игнорировал картину ужаса, Томьенн, наоборот, парализовано таращился на ужас инкубатора. В его молодую голову еще не успели за время обучения в Школе Круга, прийти суровые понятия реалий мира колдовства и магии. Мир для Томьенна представлялся в красочных и цветных тонах, потому в отличие от Волчонка будущий эльфар содрогнулся, омерзительно скривился и, конечно же, потерял контроль над собой, ситуацией и блоком.
— Держ-жи-и-и… — панически заверещал Лисьенн, мигом почувствовавший грозящую всем опасность.
Пот выступил на лбу полукровки, в тот же момент, он ощутил, что один, он один, остался на защите их жизней. Один остался на блокаде с проснувшимися ото сна мутантами. Страх окатил его горящей волной, как волшебством. Лисьенн не успеет помочь, он слишком занят, а Томьенн?.. А Томьенн?..
С диким криком отлетел назад и распростерся на спине, отъехав к каменой стене… вытаращенные из орбит глаза, готовы были выкатиться на пол.
— Томье-енн! — истерично загорланил в панике Лисьенн.
Напарник его не слышал, с головой погруженный в собственный страх.
Один за другим граки вывалились из плоти. Скользкой и противной на вид. Осмотрелись полуслепыми пуговками-глазками, подметив наглецов-рекрутов, впервые за свои короткие жизни — оторвались от эмбриона в полет.
Одна крылатая бестия!
Вторая! Третья!
Четвертая!
Пятую Волчонок успел перехватить и усыпляющим арканом, обезвредить. Существо в полете комично застыло, по инерции вращаясь в воздухе, вокруг своей оси. Придирчиво и комично. Тело грака витало над конструкцией, подымаясь к потолку, изображая кульбиты и развороты.
Зато его сородичи, шипящие и визжащие тварюги, рассвирепели не на шутку, кругами планируя над остолбеневшими учениками, с каждым кругом все ближе и ближе подлетая к горе рекрутам.
