Лейла Аитова - Экзорцист и демон
— Я пока остановил кровь. Тут тоже надо — чтобы не было заражения.
— Думаю, вами займутся в Коллегии. Они с этим справятся лучше меня. Я просто соберу, что есть, и покрепче перевяжу. Вы хотите вернуться?
— Да, что мог, сделал. Полагаю, кое-что есть. Не мне судить.
Целитель кивнул.
— Останетесь у меня? Вы без посторонней помощи вряд ли сможете сейчас.
— Нет, не стоит… Можете найти одного мальчика? Если он согласится мне помочь…
Вениамин торопился попасть в Коллегию — он отправился туда сразу по приезду. Всё-таки хотелось бы, чтобы полуоторванный палец прирастили получше. Если поспешить, будет подвижным и нормальным на вид.
Целители не успели закончить с экзорцистом, как его вызвал министр Вейрин.
Он выслушал во всех подробностях про призыв демонов и стал расспрашивать о тех, кто присутствовал.
— Нам нужен кто-то, за кого можно зацепиться. Люди, проводившие обряд — вы их знаете?
— Нет. Они меня знают. Но кое-что есть. Только нужен заклинатель.
Министр попытался выведать, чего же хочет маг, но тот просто не представлял себе, как можно объяснять принципы прикладной магии обычному человеку.
Вениамин хотел зайти домой переодеться, пока разыскивают заклинателя, но Вейрин подчёркнуто вежливо попросил его подождать. Чашка чая с печеньем не могли заменить душ и ужин, но — просьбы второго министра, увы, не обсуждаются.
— Ты просто прелесть. Повезло твоему послу, — весело улыбнулся Кархагор. Елиньяна расчерчивала пол лаборатории символами. Демон догадывался, что она хотела проверить его реакцию на что-то, возможно неприятное. Придётся терпеть. Он был готов и к такому.
— Отстань! — в очередной раз ответила та.
— Не могу, — пожал плечами он. — Я просто хочу тебя сам, и не могу смириться с тем, что какой-то толстяк — я видел ваших дипломатов, не спорь! — с дурным запахом изо рта получит юную прелестную девушку. Что он будет своими потными руками трогать твоё обнажённое тело, пускать вонючие слюни в твой рот…
— Перестань! — брезгливо крикнула Елиньяна.
— А что? Ведь не думаешь же ты, что чиновник может оказаться красавцем? — хмыкнул Кархагор.
Елиньяна втайне надеялась на это, так что сердито поджала губы и промолчала.
— У демонов так не принято. Мы не ложимся в постель с теми, кто нам не нравится.
— В жизни приходится делать много чего неприятного, — деланно равнодушно отозвалась та.
— Например, пускать внутрь себя что-то противное ради того, чтобы угодить повелительнице?
Снова маска брезгливости. Эту игру он сможет выиграть. Кархагор был в этом уверен. Итак, что заставит молодую, романтически настроенную в силу возраста девушку, принести себя в жертву? И не просто в жертву, отдать всю себя возможно неприятному человеку?
Только бы этот посол действительно не оказался манерным красавцем. Хотя — демон столько видел чиновников этого мира… К тридцати годам каждый относительно благородный мужчина начинает растить брюшко и терять зубы. Интересно, это у всех людей так? И Вениамин тоже растолстеет? Тогда ему придётся терпеть насмешки. Пусть его гордый друг сколько угодно не любит, когда над ним смеются — Вен с пузом однозначно будет смешным.
Елиньяна некоторое время молчала, потом ответила тоскливо:
— Царевна мне не просто повелительница, а ещё друг. И она попросила меня помочь. Помочь не ей. Она думает о государстве.
— Вот и вышла бы замуж сама, — пожал плечами демон.
— За посла? — едко спросила Елиньяна, как будто этот вопрос сам по себе был смешным и нелепым.
— Ну за главу посольства. Или их принца там какого-нибудь.
— Она — будущая царица. И не будет отдавать Аван в руки иностранцам, — презрительно ответила девушка.
— То есть, она не выйдет замуж? — уточнил Кархагор.
— Выйдет. За аванца. Из него царь подготовит себе смену.
— Да? Ну-ну. Люди мало живут. Царь может не успеть. Твоей хозяйке давно стоило поторопиться.
Елиньяна промолчала. Демон попал в точку — но он и не стрелял наугад. Среди сплетен, которые ему приносили многочисленные аванские подружки, были и пересуды о царевне. О том, что ей давно пора замуж, и царь её балует, поторопить бы…
— Она не торопится выходить замуж сама — а ты должна. А вот снимут твоего посла или направят в другую страну — будешь среди чужаков. Одинокая. Вспомни, как относятся к тем, кто отличается? А, девочка? И все эти твои исследования? Ты не будешь без них скучать?
— Без них? — явно малышка поражена. Она что, не думала, что обычные мужья запрещают жёнам подобные занятия? Вот это удача!
— Неужели ты думаешь, что замужем тебе разрешат работу в лаборатории? — Кархагор усмехнулся. — Ты — сама наивность, куколка. — Ваши человеческие мужчины заставляют женщин заниматься хозяйством и сплетнями, а не науками и колдовством. Почему, по твоему, нет ни одной замужней женщины в Коллегии?
Так, лобик хмурит. Мысль пошла. Правильно, вспомни-вспомни.
— Они сами захотели!.. — с деланной уверенностью.
— Все? А ты одна такая уникальная?
Молчит. Сжимает губки. Злится. Ладно, что дальше?
А дальше — она схватила нож со стола и яростно воткнула его в пол рядом с контуром.
— Ты всё испортил!
Яростный, злой возглас. Царапина прорезала линии, и демон сжался от внезапной резкой боли. Зараза, что ты делаешь-то? Он подтянул колени к груди, закрылся крыльями и спрятал голову. Не хотелось показывать, как ему плохо. В груди словно засел раскалённый стальной прут, он жёг кожу, мышцы, прошивал внутренности. И никуда не деться — она не просто нарисовала разрыв, она процарапала его. Теперь в этой гептаграмме просто так боль не унять.
Демон пытался заглушить чувства, закрыть нервные окончания. Слишком ограничена энергия в контуре-ловушке. Кажется, он заметно дрожит. Девчонка что-то яростно говорит — но не до этого — совершенно! Больно…
Кажется, он всё-таки застонал. Никакие экзорцистские штучки Вениамина не давали такой боли. Даже наполовину такой.
И боль не кончалась.
— Эй, демон! Демон, ты чего? Так сильно…
Сквозь туман боли. Слабые, осторожные прикосновения — его развернули. Лёгкие, нежные руки. Почти незаметны из-за боли. Ласковые, но ведь это они… они причиняют страдания.
Свет в глаза. И испуганный вскрик.
Прикосновения исчезли, оставив только боль. Она всколыхнулась, скручиваясь и пульсируя. Потом успокоилась, снова зажглась ровным пламенем в груди. Над ухом женский голос что-то испуганно бормотал.
Лёгкое прикосновение.
