Роберт Сальваторе - Легенда о Дриззте: Избранные Истории
— Магия, — ответил чародей. — Много магии.
— Я тоже её почувствовал, когда мы прибыли, — согласился следопыт. — Знаешь, как называется это место?
— Разве у него есть имя?
— Да, и знают его только варварские племена, — пояснил эльф. — Они назвали его Ируладун давным-давно, когда ещё не было Десяти Городов, а Долину всюду населяли эльфы.
— Впервые слышу это слово.
— Это древнее эльфийское слово, переводится как «место без времени». Думаю, варвары считали имя уместным, потому что долгоживущие эльфы не проявляют внешних признаков старения.
— Спрэган говорил о какой-то девочке, женщине, которая была одновременно молодой и старой. Может ли быть так, что в имени «Ируладун» сокрыто больше, чем эльфы втемяшили в головы примитивным варварам?
— Ты наверно хочешь об этом узнать, — подметил Обходной.
— Я посвятил всю жизнь Искусству, — ответил Аддадэрбер. — Это моя религия, моя надежда, и это гораздо больше, чем может предложить наше жалкое краткое бытие. И я, подобно многим своим коллегам, был свидетелем, как рухнуло всё, чем мы так дорожили. А теперь стою перед местом магии — и говорю об этом с уверенностью. Скрывает ли оно ответы? Надежду? Я не знаю, но уверен, что судьбою мне предназначено это выяснить.
— Этот лес не жалует гостей, — напомнил ему Обходной.
Маг кивнул.
— У меня есть заклинание, которое позволит мне войти. Я боюсь его применять, но сделаю это. А ты, конечно, сможешь войти в Ируладун и так.
Полуэльф кивнул и, ухмыльнувшись, натянул капюшон.
— Может, подождать до утра? — предложил волшебник.
— Я предпочитаю темноту, — ответил эльф, подмигнув голубым глазом.
Следопыт с осторожностью двинулся к деревьям. Достигнув опушки, он на мгновение остановился, затем кивнул и исчез в чаще.
Аддадэрбер наложил на себя слабое заклинание и украдкой осмотрел тени, убеждаясь, что чары сработали и он может различать предметы в темноте. Затем он остановился и приготовил более сильный, хоть и более опасный, двеомер. Не так давно это заклинание было для волшебника пустяковым делом, но с приходом Магической чумы он не решался применять его. Повсюду на Фаэруне ходили молвы о чародеях, навсегда запечатавших себя внутри собственных заклинаний, и Аддадэрбер находил такую перспективу отнюдь не привлекательной.
Лес манил к себе, суля откровение. Маг выдохнул, отметая все сомнения, и перешёл к заклинанию. Пасуя руками, он истошно произносил нараспев слова, вкладывая всю силу в двеомер и стараясь не забывать о потенциальных последствиях неудачи.
Он почернел с головы до пят. Не приобрёл тёмный оттенок, нет! Он стал абсолютно чёрным, став почти безразмерным на монотонном фоне. И плоским, как пергаментная бумага, как покинувший тело дух.
Будучи в нематериальной форме, Аддадэрбер не дышал, но даже если и дышал, делал он это практически незаметно. Обходной осторожно скрылся в чаще, но волшебник в подобной осмотрительности не нуждался. Не в этом образе, по крайней мере, где он мог тихо скользить незаметным из тени в тень.
Аддадэрбер воспарил вверх, словно лист бумаги, подхваченный лёгким бризом, и поднялся над кронами деревьев.
Пролетая над Обходным, он почувствовал его присутствие: тот сначала крался, потом замер и принюхался, осмотрелся вокруг, но так и не заметил присутствия Аддадэрбера. С завидной скоростью магу удалось облететь Ируладун по всему периметру ещё до первых признаков зари и вернуться на то самое место, откуда он вошёл в лес. Затем он углубился в чащу дальше. Он следовал бесшумно, сливаясь с ночным мраком, его маршрут был обусловлен внутренними инстинктами.
Маг оживился, стоило ему достичь гребня холма — там, в отдалении, он увидел лагерь. Приблизившись, он заметил, что лагерь располагается на берегу маленького пруда.
По дальней стороне лагеря возвышался земляной курган, в основании которого виднелась круглая дверь — подобные жилища маг видел в селениях полуросликов. Поэтому он не был удивлён, когда из-за домика лёгкой походкой вышел русоволосый курчавый полурослик. В одной руке он держал перекинутую через плечо удочку, пальцы другой руки были заткнуты в красные подтяжки, поддерживавшие его штаны, которые, в свою очередь, служили опорой для весьма солидного брюшка.
Аддадэрбер остановился. Малыш положил удочку на раздвоенную палку, воткнутую у берега, хотя саму удочку пока решил не забрасывать. Вместо этого он вернулся к костерку и собрал треножник, на который повесил объёмистый котелок. Затем он вернулся к пруду, прихватив с собой ведро. По-видимому, на ужин сегодня значилась похлёбка или суп.
Удостоверившись, что всё на своих местах и поблизости никого нет, волшебник закрыл глаза и выпустил двеомер. Несколько мгновений он чувствовал покалывание в теле — оно увеличивалось до привычных трёхмерных пропорций. Маг издал глубокий вздох облегчения.
— Ты зовёшь это место своим домом? — спросил волшебник.
Услышав позади себя голос, полурослик вздрогнул и обернулся, с любопытством оглядывая незнакомца.
— Тебя здесь быть не должно, — сказал он голосом, в котором явно ощущалось волнение. — Это не твоё место.
— Но я здесь, и мне здесь не нравится.
Полурослик дёрнул головой, словно обеспокоенный тоном волшебника, хотя виду старался не показывать.
— Ты знаешь, кто я?
Он замотал головой.
— Я Аддадэрбер Молниеносный.
Малыш пожал плечами.
— Верховный маг Каэр-Диневаля, могущественнейший волшебник Долины Ледяных Ветров, — провозгласил Аддадэрбер.
Видимо, сказанное всё же пробудило толику интереса полурослика. Его рот приоткрылся, с недоверием произнеся:
— Долины Ледяных Ветров…
— Могущественнейший! — многозначительно добавил волшебник.
На лице полурослика появилась хитрая улыбка, и он огляделся.
— Сомневаюсь.
— Поэтому я здесь. Лес, который ты называешь домом, плохо обошёлся с парочкой моих друзей. Или это был некий маг. В весьма грубой форме они были выдворены из леса магией.
— Они не местные.
— Да неужели!
— Всё ради твоего же, и их, блага, — пояснил полурослик. — Гостям здесь не место. Вам лучше уйти.
— Не серди меня, малыш. Вряд ли тебе понравится Аддадэрбер в гневе. Я уйду, когда посчитаю…
Не успел он закончить мысль, как из воды возле берега выпрыгнула большая рыбина и взмахнула хвостом, окатив волшебника фонтаном брызг.
Тот сердито глянул на воду, затем на малыша.
— Наглец!
Последовал второй душ брызг, затем третий.
— Нет, — залился хохотом полурослик. — Я тут не причём. Рыбы меня не понимают. Будь это так, мне бы удочка не понадобилась.
