Елена Смирнова - Зимние волки полуночи
— Не забуду, — глухо рыкнул Зимний волк перед тем, как эльф отключился. Улыбнувшись немного грустной улыбкой, Роллон повернулся ко мне. Стряхнул с лица назойливые пряди волос. Протянул руку, приглашая.
4За последние два года это были самые лучшие два дня в моей жизни. Во всяком случае, один-то точно.
На это время мы позабыли о вечном споре «я пойду — я не пущу», и просто наслаждались жизнью. Гуляли по Ателлену, часами разговаривая обо всем подряд и перебрав к концу вторых суток, по-моему, все возможные темы для разговора. Перескакивая с одного на другое, мы болтали обо всякой чепухи, и вскоре я узнала о Роллоне много нового, о чем раньше даже не задумывалась. Например, оказалось, что он терпеть не может персики (на этом месте разговора он прервался, и я около получаса пыталась убедить мужчину в том, что это вполне вкусный и сочный фрукт).
Мы катались на лошадях и даже лазили по крепостным стенам, которыми был обнесен город (на спор, конечно — кто быстрее долезет до верха по гладкой, отвесной и отшлифованной стене. Победил Роллон, а я потом долго возмущалась и требовала отменить результаты). Вновь посетив грабительский переулок, мы обокрали бандитов еще примерно на двести золотых — более чем приличную сумму, за которую вполне можно было купить породистого жеребца.
А еще выяснилось, что в какой-то степени Роллон тоже оборотень, но обращался он не в тигра и не в волка, а всего лишь в сокола. Обсмеяв гордую птицу, я потом еще долго гонялась за ним по полю на четырех лапах, безуспешно пытаясь поймать.
С наступлением вечера Ателлен превращался в самый романтичный город во всей стране, и, поддавшись общему лирическому настроению, весь последний вечер и ночь мы просто бродили по темным переулкам. Разговаривали, смеялись, целовались…
Я не хотела верить, что этой поистине волшебной сказке вообще может прийти конец. За эти два дня я настолько поверила в такое искренне и внезапное счастье, что сама себя убедила в том, что это может быть.
Вынырнула я из этого убеждения только с рассветом третьего дня, проснувшись от требовавшего обратить на себя внимания кристалла Роллона. Недовольно что-то пробормотав, мужчина полез в карман, нехотя приподнимаясь с травы, на которой мы благополучно заснули часа три назад, уже буквально свалившись с ног от усталости.
Это был Лентарн, сообщивший, что с порталом наконец-то все в порядке, и что Роллон может отправляться хоть прямо сейчас. Получив в свой адрес порцию непечатной ругани, вызванной ранней побудкой, оскорбленный до глубины души таким обращением к себе эльф отключился, недобро взглянув на меня.
— Мне пора, — немного виновато признался Роллон, порываясь подняться, но я ловко схватила его за рукав, дернув вниз. Не ожидавший такого Роллон резко рухнул вниз, в очередной раз обогатив мой словарный запас такими словами, что я даже покраснела. Потирая ушибленное плечо, он сел, укоризненно на меня посмотрев.
— Можешь не делать взгляд, преисполненный великой мудрости, не выйдет, — усмехнулась я, но рукав так и не выпустила. — Ты забыл? Я. Иду. С. Тобой.
— Нет, — уже в который раз покачал головой мужчина.
— Неужели те попытки, которые ты предпринимал, чтобы меня удержать, не научили тебя тому, что если я хочу чего-то добиться, то в любом случае сделаю это?
— Можешь ответить на один простой вопрос — что ты там забыла?
Я мигом посерьезнела и задумалась, выпустив из руки кончик ткани.
— Не знаю, — протянула я, пожав плечами. — Что-то зовет меня… зовет непреодолимо, и я знаю, что должна быть в этом городе, иначе не успокоюсь.
— Что именно? — голос Роллона показался мне чуть взволнованным.
— Сначала это было только ощущение — ощущение того, что мне туда нужно. Сейчас это уверенность, во сне ко мне приходят образы — я уже примерно представляю, как должен выглядеть Гантрот.
Роллон потер виски, размышляя о чем-то своем. О чем именно он думает, понять было невозможно — на лице не отражалось ничего, кроме задумчивого выражения.
— Ну что ж… — наконец выговорил он. — В таком случае… я не могу запретить тебе там появляться.
— Почему?
— Позже объясню. Это достаточно сложно и я не уверен, что ты поймешь. Не возмущайся, я отнюдь не считаю тебя глупой. Просто есть некоторые вещи…
— Значит, я иду с тобой, — я тряхнула головой, поправив воротник полотняной рубашки.
— Иди переоденься, — Роллон кивнул на перепачканные зеленью штаны. — Но быстро. Я буду ждать тебя у себя ровно через полчаса. Если не успеешь — твои проблемы.
— Ладно, — согласилась я, торопливо концентрируя портал. Шагнула в него, переносясь домой.
5Зов… зов моря и древних статуй, площадей и улиц. Зов чистого неба и кристальной воды в фонтанах… зов памяти прошлой жизни.
Нет. Айлитен — не предыдущая жизнь Литы. Он сам проследил это, убедившись в том, что не ошибается. Просто сила всегда несет в себе отпечаток владельца, пускай и предыдущего.
И воздействует на нынешнего. Сила рвалась к своей прежней хозяйке, к тому быту, который когда-то окружал ее. Вместе с могуществом Айлитен к Лите частично перешла и память. Даже не память — так, обрывки ощущений, самых ярких, оставивших глубокий отпечаток в душе — словно сапог на мокром песке.
И этот зов… Зов памяти священен, почему — он никогда не понимал сам. Но его долг — подчиняться тому, что было прописано в пускай и не существующем уже кодексе. И он не мог запретить этого, это было бы равносильно запрещению вспоминать — уже самому по себе абсурдному.
Роллон качнул головой в такт своим мыслям. Дело плохо, все планы летят к лешему.
Он прекрасно понимал, что, в принципе, ведет Литу в жерло вулкана. Мало ли что встретит их в городе — это может быть все та же обитель благодати и спокойствия, а может — ополчение сошедших с ума от повторения одного и того же дня людей. Для таких убить кого-то — раз плюнуть, они даже сами не осознают этого. Правда, пока над городом тяготеет заклятье, все умершие воскресают с новым рассветом прошлого дня. Но они-то идут снимать заклятье. А когда оно будет снято… он не был уверен, что люди сразу поймут это.
Коротко полыхнул еще один портал, сыто мигнувший, когда Зимний волк шагнул в него, аккуратно затянув тонкий разрез в пространстве.
6Переход, как всегда, был незаметным. Легкая встряска, головокружение — и вот уже Ателлен, а вместе с ним и все, что мне было так дорого, остались позади. А впереди — только пустота, одновременно пугающая и успокаивающая. Я придвинулась ближе к Роллону, торопливо что-то высчитывающему и свивающему в одну-единственную нить все остальные, которые он перебирал, как гитарист.
