Ирина Анненкова - Мой личный чародей
Как ни странно, в зале было полно народа. Обычно официальные приемы посещали только те, кому это было положено по долгу, так сказать, службы, да ещё какой-нибудь бедолага вроде меня, которого зачем-то пригласил лично Правитель. Но только не сегодня. В просторном помещении собралось не меньше полутора сотен эльфов. Ничего себе — даже все хранители Мастерства пришли, от поэтов до оружейников! И все старшие мастера! И все советники! Негромкий шелест голосов свидетельствовал о том, что Перворожденные коротали ожидание за любимым делом: судачили. Да уж, о себе ушастые лишнего слова не скажут, зато о других — с дорогой душой! Но: потихоньку, другому на ухо и с приличным выражением лица!
Слух у эльфов гораздо тоньше человеческого (ещё бы: с такими-то ушами!), так что разобрать, о чем шепчутся стоящие рядом нелюди, я и не пыталась. Но даже навалившееся на меня отупение не помешало мне заметить то любопытство, с которым они на меня посматривали. Похоже, уныло подумала я, наблюдательный юноша Сатиэль уже успел проявить чудеса болтливости. Ничего не скажешь, быстро! Вот что значит любовь к делу!
Мысли тяжело ворочались в моей одурманенной голове. Тут что-то намечалось, но вот что именно? Проклятое зелье не давало мне сосредоточиться. Всё, что я сумела сообразить, так это то, что мне стоит заныкаться в каком-нибудь углу, чтобы не возбуждать нездорового интереса к своей особе. Вздохнув, я стала пробираться подальше от входа, за спины собравшихся эльфов.
Внезапно шорох голосов замер, и одновременно я почувствовала, как под чьим-то пристальным взглядом на моем затылке зашевелились волосы. Осторожно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я обернулась. М-да… как будто его можно было привлечь ещё больше!
В дверях зала стоял Пресветлый Эрвиэль собственной персоной и задумчиво разглядывал меня, словно припоминая, кто я такая, откуда взялась и как тут очутилась. Из-за его плеча выглядывал соправитель Лансариэль. В отличие от невозмутимого Правителя, он выглядел раздраженным и таращился на меня с заметным неодобрением. Впрочем, все прекрасно знали, что соправитель очень холодно отнесся к моему появлению на землях эльфов. По его мнению, на ненавистных людей законы благодарности и гостеприимства не распространялись. Мне здорово повезло, что таких, как он, было совсем немного. Однако под его суровым взглядом я неизменно тушевалась, ощущала себя беглой каторжницей и торопилась куда-нибудь исчезнуть.
Вот и сейчас, неловко поклонившись, я отвернулась и продолжила свой путь к облюбованному углу. Прижавшись к стене, я облегченно вздохнула и принялась разглядывать деревья на драпировках, терпеливо ожидая, когда закончится самая противная часть действия зелья.
Между тем, Правитель и соправитель подошли к тяжелым резным креслам, стоящим примерно посреди зала. Эрвиэль тут же плюхнулся в одно из них, Артас примостился у его ног, а Лансариэль остался стоять. С его безупречного лица так и не исчезло выражение неприязни и брезгливости, словно я по-прежнему находилась поблизости. Интересно, что это он?
Внезапно я ойкнула и прикрыла рот рукой. О, Боги Пресветлые, если до него успела дойти сплетня, запущенная "проницательным" Сатиэлем, то сейчас он, наверное, готов своими руками придушить негодяйку, посмевшую поднять свои бесстыжие глаза на обожаемого Правителя! Точно, теперь мне не жить!
— А ты знаешь, чем отличается правитель от соправителя? — тихонько хихикнул рядом со мною нежный голосок. Я вздрогнула: задумавшись, я и не заметила, как ко мне неслышно подкралась Авлениэль, облаченная в длинные струящиеся шелка. Спохватившись, я окинула взглядом стоящих неподалеку эльфиек. Хм, похоже, я всё-таки выбрала не тот наряд…
— Авлена, ты меня напугала! — укоризненно прошептала я. Девушка довольно улыбнулась:
— Так знаешь или нет?
— Ну, не знаю. И чем же?
— Правитель от соправителя отличается тем же, чем пение от сопения! — радостно поведала красавица. У стоящих перед нами эльфов дружно затряслись плечи. Кто-то ехидно фыркнул: надменного соправителя недолюбливали. Опять же, попасться к прелестной Авлене на язычок не хотелось никому, а тут вроде местечко и занято!
— Авлена, — сдавленно хрюкнула я, — рано или поздно Лансариэль тебя убьет за твои шуточки!
— Да прям! — легкомысленно отмахнулась девушка. — Слушай, а что это он такой перекошенный, словно на завтрак несвежих щучьих котлеток поел, а?
— Самой интересно, — лицемерно соврала я. — Думала, может, ты знаешь.
— Не знаю, — разочарованно вздохнула красотка. — Да ну его, этого Лансариэля! Ты мне лучше скажи, почему вчера на празднике не была, а?
— Плохо себя чувствовала, — уже привычно отбарабанила я.
— Аллардиэль без тебя извелся, — сообщила Авлена, старательно высматривая кого-то в толпе и не глядя в мою сторону.
— Брось, — прошептала я, с интересом наблюдая, как длинные заостренные ушки окрестных эльфов начинают подрагивать от любопытства. Ох, и сплетники же… наши сельские кумушки вам и в подметки не годятся! Но у них, ясен день, и ушей таких нет… только языки по пол-аршина! — Ал просто переживает за меня. Ну, что чувствую я себя последнее время неважно. Мы ж с ним относимся друг к другу, как брат и сестра! — Точно. Вот только "братца" моего периодически куда-то не туда заносит.
— Слав, правда? — оживилась эльфийка. — Ой, слушай, а как на тебе костюмчик хорошо смотрится! Но ты напрасно платье не надела! Еще лучше бы было! Слав, а Аллардиэль тебе ничего не рассказывал?
— Когда? — напряглась я. Дурман мало-помалу меня отпускал, но соображала я по-прежнему туговато. К чему это наша красавица ведет?
— Ну, сегодня там или, может, вчера…
— Насчет чего?
— Да мы с ним говорили…
Чего такого захватывающего мог сообщить мне Ал, я так и не узнала. Тяжелая двустворчатая дверь, находившаяся в противоположной от нас стороне зала (вообще, зал приемов располагал аж тремя входами; та огромная дверь, больше похожая на ворота в городской стене, чаще всего была наглухо закрыта, и ею пользовались лишь по особым случаям), начала медленно открываться. Шелест голосов мгновенно стих. Выстроившиеся вдоль стен стражники, до сих пор завистливо косившиеся на болтающую толпу, приосанились и застыли. В зал неспешно вплыл главный мастер церемоний, высокий узкоплечий Эстелиэль, облаченный в парадную шелковую мантию, от подола до ворота расшитую золотыми и серебряными листьями. Окинув приумолкших соплеменников строгим взглядом своих древних, почти бесцветных глаз, старый эльф, получивший звание Мастера задолго до пресловутой войны с людьми, провозгласил:
