Наталия Шиманская - Дочь Земли
Стадо кабанов, взрывающее землю у болотины в поисках червей и кореньев, разом оставило свое увлекательное занятие. Животные нервно топтались на месте, внюхивались и всматривались, все больше и заметнее беспокоясь. Вдруг огромный матерый секач-вожак злобно всхрапнул и, издав короткий отрывистый визг, рысью устремился прочь. Тотчас все стадо рвануло за ним следом, вытянувшись в длинный клин. Свиньи, такие, вроде бы, тяжеловесные, неуклюжие и нерасторопные, проявляли чудеса скорости. Подпихивая друг дружку, повизгивая и похрюкивая, они четко держались избранного направления, ни на миг не замедляя бега и не сворачивая с определенного пути....
Сфинкс сложил крылья, спикировал вниз, превратился в человека. Двигаясь совершенно бесшумно, девочка подошла к краю поляны. Отвела заслоняющую обзор ветвь, смотрела и слушала.
Посреди широкой прогалины дымился догорающий костер. Поблизости, за деревьями, угадывалась грязно-желтая легковушка. Марку не разобрать, да ей она и без надобности. Гораздо больше Алю интересовали сейчас люди на поляне. Всего четверо. Трое расположились у кострища, потягивая пиво из бутылок. На траве у ног - шампуры, решетка для мяса, на куске клеенки - остатки какой-то снеди. Четвертый возился в отдалении. И то, что там происходило, едва не вынудило Алю вылететь на поляну сразу, и разрешить ситуацию одним махом. Усилием воли она остановила себя. Заставила мыслить трезво. Девчонке помочь кардинально, повернув время вспять, она не может. Эта троица уже успела с нею позабавиться в свое удовольствие. И последний много не добавит. Что произошло, то произошло. Девушка в живых останется, Аля уверена, ну и ладно. Зарубит себе на всю оставшуюся, каково это - на машинке с незнакомцами с ветерочком прокатиться. Они её откатали, похоже, будь здоров!.. О, возвращается к приятелям добрый молодец. Довольный, как слон.... Самое время начинать свою партию. Тем более - помощники почти на подходе. Аля отпускает ветвь. Та распрямляется с громким шорохом. Один из сидящих вскакивает на ноги, остальные не поднимаются, только нервно и настороженно всматриваются в лес вокруг.
Прогулочно-неспешно, Аля выходит на поляну. Спокойно и безразлично осматривается. Приближается к мужчинам. Останавливается напротив, метрах в пяти. Парни (Им всем не больше двадцати - двадцати пяти.), осклабившись, начинают переговариваться, ощупывая её липкими похотливыми взглядами.
- Смотри-ка, пташка какая!
- А нивроку дивчына, высший класс.
- И откуда такая в наши края залетела?
- Хлопцы, чур, я первый - познакомиться!..
- Что, очень хочется? - Аля растягивает губы в холодной улыбке. Слова выговаривает медленно, отчетливо. - Поздно, мальчики. Отыграли вы. И игрушки ваши у вас сейчас отберут. Правда, немножко больно будет. Но, ведь, сами напросились. Никто не заставлял.
- Пацаны, да она чокнутая! - четвертый выразительно крутит пальцем у виска.
- Плевать! Так интереснее даже. - Толкает его другой. - Ну что, красавица, как я тебе? - Он поднимается, подступает к Але. - Приступим, что ли?
- Как скажешь, дорогуша, - певуче проговаривает она. - Мне так все равно, с кого начинать. Все свое получите.
- Ух ты! - восхищается стоящий перед ней. Тянет к девочке руку и... отлетает назад, въезжая спиной прямо в раскаленные угли. Угасшее почти пламя мгновенно разворачивается, ярко и высоко вспрыгивает. Нейлоновая ветровка занимается мгновенно. Шипящие, оранжево-алые струйки разбегаются, сплетаются сеткой. В секунду покусившийся охвачен ними целиком и вспыхивает живым факелом. Остальные суетятся вокруг, пытаются сбить огонь, помочь. У них ничего не выходит. Придушенное и задавленное в одном месте, пламя мгновенно разгорается в другом, будто живое, мыслящее, сражающееся осознанно и целенаправленно. Корчась и захлебываясь надсадным диким воем, человек, заваливается на землю; продолжает конвульсивно подергиваться и стонать. Весь процесс занял минуты три, не больше. Аля отходит немного в сторону. Громко спрашивает:
- Кто следующий?
Мечущиеся возле приятеля парни как-то разом останавливаются, не сводя с нее глаз. И в глазах этих - самый настоящий животный ужас. Хотя нет, они смотрят уже не на нее. Аля взглядывает в сторону. С нею рядом, нетерпеливо покачиваясь на коротких крепких ногах, возвышается здоровенный вепрь - вожак стада. А всю территорию поляны окружают плотным кольцом грубо скроенные, массивные, дышащие озлобленностью и возбуждением туши.
Аля беззаботно улыбается. Кладет ладонь на вздыбленную, щетинистую холку. Секач басовито хрюкает, клонит к ней голову, замирает в ожидании. Дав зверю мысленную команду оставаться на месте, Аля, не удостаивая вниманием троицу еще остающихся в живых, идет туда, откуда доносятся тихие, безнадежные всхлипывания. Поднимает по дороге сброшенную кем-то из парней куртку. Подойдя, накидывает её на плечи лежащей ничком девушке в изорванной, перепачканной одежке. Поднимает на ноги, заглядывает в лицо. На вид той - лет восемнадцать-двадцать. Короткие крашеные волосы. Остатки слишком яркого макияжа.
Аля спрашивает резко:
- Ты проститутка?
Та, давясь слезами, мотает головой отрицательно, бормочет неразборчиво:
- Я в клуб шла. На танцы. Они подвезти предложили. Я согласилась....
- Дура! - Констатирует Аля. - Но для них это не оправдание. А теперь что? Под поезд бросаться будешь? Вены резать?
- Нет! Нет! - Трясясь, вскрикивает девушка. - Не убивайте, пожалуйста!
- Ага. - Делает Аля вывод. - Жить хочешь. Значит, будешь! И вообще, повезло тебе, что заразой никакой не наградили, кажется. К врачу все равно сходи, на всякий случай. Девушка, в прострации, кивает. Смотрит на нее мутными, полубезумными глазами. Потом, вдруг, отмирает:
- Я их знаю. Они к Володьке из города приезжали.... Я заявление напишу, пусть их посадят, сволочей! - Поперхнувшись, разражается злыми, надрывными рыданиями. Аля трясет её за плечо. Бросает сердито:
- А ну без истерики! Слушай меня. - Убедившись, что пострадавшая реагирует и понимает, продолжает:
- Заявление не понадобится. Они получат по заслугам здесь и сейчас. Садись в машину. Я довезу тебя до больницы. Живее!
Не церемонясь особо, запихивает девушку на заднее сиденье. Обходит авто. Облокотившись на капот, посылает сбившимся в тесную кучку посреди прогалины парням воздушный поцелуй. Отмечает - от страха те совсем одеревенели. Стоят, прижавшись спинами, не шевелятся и, похоже, совершенно не способны к сопротивлению. Але становится противно: здоровые лбы, качки натуральные. И те же шампуры запросто могли бы использовать для самозащиты. Впрочем, не спасет, конечно. Но стоять безвольно, будто бараны на заклании?!.. Тьфу!
