Элизабет Бойе - Воин и чародей
Сигурд поспешно отставил вырезанный из рога кубок.
— Да ведь это была моя мать! Я совсем не помню ее, она умерла рано, и воспитывала меня бабушка. Если моя мать была женой альва, стало быть, и я наполовину принадлежу к этому миру, а наполовину — к миру скиплингов.
Понятно теперь, откуда у меня врожденная Сила! — Он улыбнулся Рольфу, который просиял и многозначительно ему подмигнул. — Но что еще ты знаешь о моих родителях, Бергтор? Ты и представить себе не можешь, как бы мне хотелось узнать о них побольше, а бабушка умерла, так и не успев мне все рассказать. — Он взволнованно подался вперед, никого и ничего не видя, кроме кузнеца.
Добродушные глаза Бергтора затуманились, и он мягко покачал головой.
— Подумать только, что ты вот с этой шкатулкой пришел сюда из иного мира, чтобы разыскать своего отца! Должно быть, ни одна живая душа, кроме меня, не могла бы сообщить тебе его имя, так что я польщен и тронут, что могу рассказать тебе то, отчего наши сердца возрадуются до конца дней своих. Имя твоего отца, друг мой, — Хальвдан.
Сигурд вскочил, не сдержав громкого вопля и с грохотом опрокинув скамью. Грохнув кулаком по столу, он прорычал прямо в озадаченное лицо Бергтора:
— Нет! Этого не может быть!
— Эй, в чем дело? — вопросил кузнец, поднимаясь, и в его удивленном голосе промелькнула нотка гнева.
Вскочил и Йотулл.
— Сигурд, сядь, уймись! Это не может быть тот самый Хальвдан — в мире альвов такое имя не редкость. Да я сам знавал в своей жизни пять или шесть Хальвданов! Успокойся, не строй из себя дурака.
Сигурд сел и закрыл лицо руками, пряча свой стыд. Его трясло от пережитого ужаса.
— Извини, Бергтор, — пробормотал он, — извини, что я был так груб, но я… меня так потрясло это имя. Я должен объясниться, хоть это и нелегко.
Видишь ли, я убил альва… которого звали именно так, убил совсем недавно, по несчастной случайности. Теперь ты понимаешь, как ужасно было услышать от тебя… ну да ладно. Я бы, пожалуй, прошелся, прежде чем открывать шкатулку. Быть может, тебе пригодится лишняя пара рук, чтобы подковать этих восьмерых коней?
Бергтор уныло поскреб подбородок.
— Я бы, конечно, с радостью, да только невежливо это — заставлять гостя рисковать руками и ногами, а то и шеей в возне с этими сумасшедшими жеребцами. Всякий раз, когда их приводят подковать, я так и жду, что уж на сей раз мне точно вышибут мозги.
Сигурд решительно встал.
— Это-то мне и нужно! Рольф, согласен повеселиться?
Рольф, белый как мел, бессмысленно глядел в пустоту. Услышав вопрос Сигурда, он тряхнул головой, избавляясь от непонятного оцепенения.
— Почему бы и нет?
Он побрел за Сигурдом к кузне, и за весь вечер они больше не обменялись ни словом. Когда коней наконец подковали, Рольф и Сигурд с радостью нырнули в кровати, которые указал им Бергтор, и Сигурд был так измотан, что спал без кошмаров.
Проснувшись утром, он тотчас вспомнил, что сегодня будет открыта шкатулка, и страх стиснул ему горло. Когда он присоединился к своим спутникам, уже сидевшим у очага в трапезной Бергтора, его ждал еще один неприятный сюрприз. На столе лежал меч Бьярнхарда.
— Я нашел этот клинок у двери твоей спальни, — сообщил Бергтор. — Очень уж беспечно ты обходишься с такой ценной вещью. Я бы на твоем месте хранил этот меч в ножнах.
Сигурд лишь тупо кивнул, не в силах оторвать глаз от блестящего клинка, который насмешливо мерцал в отблесках пламени. Завтрак, который состряпала кухарка Бергтора, застревал у него в горле. Он косился на резную шкатулку, стоявшую на почетном месте, на полке, и жалел, что когда-то отыскал ее в сундуке Торарны.
Залив завтрак еще несколькими кувшинами эля, дровосек пошел разгружать повозку. Сигурд было предложил ему помощь, но старик лишь косо глянул на него и сообщил, что никто, кроме него, не притронется и пальцем к его дровам, ибо не всякий дурак справится с таким трудным делом, как разгрузка дров, — и в глубоком возмущении удалился, тряся головой и что-то бормоча себе под нос.
— Я передумал, — сказал Сигурд, когда Бергтор снял с полки шкатулку. — Я не хочу знать, что там внутри.
Йотулл метнул на него убийственный взгляд.
— Не надо, Сигурд. Хочешь ты того или нет, а шкатулку придется открыть сейчас. Не для того я тратил свое драгоценное время, подгоняя тебя и подбадривая, чтобы ты в последнюю минуту обманул мои ожидания. Ты откроешь шкатулку и примешь то, что в ней находится, — что бы это ни было. Боюсь, я тебя переоценил и ты вот-вот меня разочаруешь. Привести тебя сюда, Сигурд, было нелегко, и впереди у тебя долгий путь, но если будешь мне подчиняться, я обещаю тебе славу и процветание. Если же ты не сделаешь то, что тебе предназначено, — потерпишь крушение. Мы будем поддерживать тебя лишь до тех пор, пока ты будешь вести себя соответственно нашим замыслам.
Сейчас я покажу тебе, что происходит с теми, кто становится у меня на пути! — Он извлек из сумы небольшой сверток и развернул тряпицу. Сигурд отпрянул, когда маг бросил на стол перед ним мертвую птицу — маленького сокола с запавшими глазами и скрюченными когтями.
— Адиль! — сдавленно воскликнул Рольф. — Так значит, это и вправду ты убил его! Это я и подозревал.
Йотулл кивнул, неотрывно глядя на Сигурда жесткими сверкающими глазами.
— Да, я убил Адиля. Принесши сюда шкатулку, Сигурд, ты ввязался в опасную игру, и Адиль не первый, кто проиграл в ней свою жизнь. И не последний. Мы искали эту шкатулку много лет, дольше, чем ты живешь на свете, и когда нашли — не тратили время на добрые чувства и мягкосердечие.
Ты знаешь, своими глазами видел, что произошло с Тонгуллем; а мы с Бьярнхардом убили бы и в тысячу раз больше ради содержимого этой шкатулки.
Подумать только — все годы поисков между нами и ею стояли лишь ничтожная старуха и мальчишка-молокосос! Погляди еще разок на старину Адиля и подумай, есть ли у тебя еще сомнения, кому подчиняться.
Сигурд гневно оттолкнул от себя мертвую птицу, даже не глянув на нее.
— Так вот к чему мы пришли, Йотулл! Ты притворялся моим другом, но все, чего ты хотел, — это завладеть содержимым шкатулки. Ты ведь знаешь, что там внутри, верно?
Йотулл уже больше не пытался придать своему лицу приятное выражение.
— Конечно же знаю, глупец! — презрительно бросил он. — А теперь, прежде чем будет открыта шкатулка, я требую, чтобы ты принес мне клятву верности, дабы подтвердить свою покорность в будущем, — или жизнь твоя не будет стоить и ломаного гроша!
— Я не стану клясться! — резко ответил Сигурд, кладя ладонь на рукоять секиры. — С какой стати я должен продавать свою свободу тебе или Бьярнхарду, если шкатулка принадлежит мне, и более никому? Бергтор, покуда Йотулл в Свартафелле, мы не станем открывать шкатулку. Он не друг мне и никогда им не был! — Он ожег Йотулла полным ненависти взглядом человека, осознавшего, что он предан.
