Александр Самсонов - Кощеевы земли
— Я сказал — не знаю! — неожиданно заорал, переходя в истеричное состояние, Филипп.
Кисточка, зажатая меж пальцев, с хрустом сломалась и разлетелась мелкими кусочками. Художник с удивлением посмотрел на них и, закрыв ладонями лицо, затрясся в рыданиях.
Акима окатила холодная ярость. Сложившаяся ситуация требовала быстрого и, самое главное, правильного решения, а впавший в истерику художник и суетливый старик только усугубляли дело.
— Веня, мы здесь совершенно чужие, и нам надо прислушаться к тому, что говорит Плющ, — уговаривала охотника Ольха, одновременно наблюдая за продолжающейся схваткой у подножия утеса. — Тролль нам пока не опасен, а вот от той твари никому не убежать. Поверь мне — я-то представляю, что это за чудовище внизу.
— А что я могу сделать? — уже вяло сопротивлялся Венька. — Прыгнуть вниз самому и ввязаться в драку? Кто от этого выиграет?
— Ты постарайся своим топором поразить метаморфа отсюда. Ведь для охотника умение метать любое оружие — дело обязательное.
— А вдруг все-таки промахнусь? У нас только один топор и есть. Даже защититься потом будет нечем.
— Смотрите! — прервала спор Айна. — Смотрите, какое чудо!
Спорщики дружно посмотрели в направлении протянутой руки. От края утеса в бесконечность пролегла радужная дорожка, огороженная с обеих сторон невысокими перилами. Она поднималась маленькими ступенями вверх и исчезала в небесной дали. Плющ с изумлением посмотрела на нее, в глазах обеих девушек мелькнул огонек надежды.
— А-а, будь что будет! — неожиданно для себя согласился с Ольхой Венька.
Не дожидаясь ответа, он метнул алебарду в нависшего над троллем скорпиона. Оружие, стремительно вращаясь, так что глаз мог уловить только смазанные быстрым движением контуры двойного лезвия, с хрустом вошло в спину шипастого чудовища и, ломая панцирные пластины, полностью погрузилось в тело. Из открывшейся раны повалил темный дым, и края пролома в панцире сразу же начали оплывать, подобно воску на огне. Суставчатые лапы подогнулись, потерявшая опору огромная туша с грохотом рухнула на камни. Прижатый к скале тролль в последний момент успел отпрыгнуть в сторону и сразу же закрутил головой, стараясь углядеть нового врага. Убедившись в том, что ему ничего не угрожает, он с торжествующим воплем подскочил к поверженному скорпиону и стал торопливо отрывать ему конечности, сразу же засовывая их в свою пасть.
Венька с брезгливым интересом смотрел на набивающего желудок зверя. От омерзительного зрелища его отвлекли лесные девы. Ольха погладила охотника по плечу и звенящим колокольчиками голосом сказала:
— Пусть Жрун наестся. Благодаря тебе у нас появилось время для спокойного пути. Пойдем быстрее, кто знает, что нас ждет дальше, но и задерживаться здесь нельзя.
Айна уже ступила на небесную дорогу и, оглядываясь, торопила своих спутников. Лишь Плющ оставалась на утесе.
— Это ваша дорога, — с грустью проговорила она, — я останусь здесь. Путь на небо мне заказан. И к тому же как я могу бросить бедного Жруна — он без меня пропадет. Прощайте!
Картинная вилия спрыгнула со скалы. Венька охнул и подбежал к самому краю утеса. Лесная дева легкими шагами мчалась среди причудливо разбросанных камней, а за ней верной собакой следовал тролль, неся в руках недоеденные остатки метаморфа.
— Веня, Вениамин, пошли быстрее. Солнце уже заходит, — донеслись до охотника голоса со стороны радужного моста.
Он развернулся и быстрыми шагами устремился к ожидающим девам.
— На, пей. — Аким протянул кружку с холодной водой Филиппу. — И слушай меня внимательно.
Успокоившийся художник поднял глаза на старейшину. Лицо Басанова казалось высеченным из камня, только в глазах мелькали старательно гасимые огоньки. Стоявший рядом Силантий держал наготове краски и новые кисти, изредка бросая взгляд на разрисованную стену.
— Сейчас нарисуешь двери на мосту, но надо их изобразить так, чтобы Вениамин и девы смогли через них выйти прямо на нас, в эту комнату. Ты в состоянии такое сделать? Не молчи — отвечай сразу же.
— Я постараюсь, — В голосе художника появилась уверенность. — Я искажу перспективу радужного моста в пространстве. Такой прием известен у голландцев...
— Без подробностей. Просто рисуй и думай о том, как ты хочешь увидеть свою женщину. Давай.
Отшельник выхватил из рук Силантия кисти и, склонясь над изображением, начал наносить на рисунок уверенные мазки. Лесничий все порывался дать ему какие-то советы, но стоявший рядом старейшина грозно цыкнул и погрозил кулаком. Спустя несколько минут рисунок обновился дополнительными деталями. Невероятные изгибы моста стали напоминать лист Мебиуса, и радужный путь уперся в закрытую дверью арку.
— Все. — Художник откинул голову и всмотрелся в свое творение. — Пока они идут — краска подсохнет, а дальше — воля Божья.
— Нет, — возразил Аким. — Только твоя. В данном случае Бог здесь ни при чем.
— Как скажешь, — покорно вздохнул Филипп и уставился на картину.
Маленькие фигурки быстро поднимались по небесной лестнице. Дойдя до дверей, перегораживающих путь, они остановились. Затем Ольха решительно распахнула створки и, сделав шаг вперед... вывалилась под ноги ожидавших их людей. Следом появились Айна и Венька, которые, споткнувшись о распростертое тело старшей девы, упали на нее. На полу образовалась куча-мала. Филипп с радостным всхлипом выхватил из нее свою подругу и крепко прижал к груди.
— Вот это «погуляли», — неловко пошутил Силантий, наблюдая, как помятые вилия и охотник встают на ноги.
Аким внимательно посмотрел на картины. На фоне пейзажа, изображающего берег лесного озера, застыла фигурка лесной девы, возле ее ног расплылась большая темная тень. На миг ему показалось, что лесная красавица, стоявшая среди зеленых зарослей, лукаво подмигнула, а тень в ее ногах тревожно заворочалась, как бы устраиваясь поудобнее. Старейшина отвел взгляд и строго посмотрел на художника.
— Так что будем делать дальше? — Вопрос Басанова повис в воздухе. — Я спрашиваю, что мы будем делать дальше с этими картинами? Или будем ожидать неведомых гостей оттуда, так сказать, с ответным визитом? Или сами соберетесь еще в один круиз? Ну? Кто скажет?
— Да закрасить все — и дело с концом! Можно обоями заклеить, — подал голос неуемный лесничий.
— Нет! — воскликнула Ольха. — Так мы убьем всех, кто там живет. Загубим еще один мир, населенный разумными и живыми существами.
— А где гарантии, что разумные существа из вернисажа не придут к нам на завтрак или ужин и мы не будем главным блюдом в меню? — В голосе Акима прозвучала обычная для старейшины осторожность.
