Вольф Белов - Бельфеддор
– Однако все именно так, – сказал Кальматтес. – Аксеттис – твоя дочь, и сейчас она в опасности. Мы должны отправляться в путь.
– Ступай, дружище, – кивнул комендант. – Сейчас от тебя зависят судьбы будущих поколений. Делай свое дело, а мы будем делать свое.
– Не медли, рогатый, – поддержал его Сеттес. – Не беспокойся, мы и без тебя не сдадим этот город Тени.
Бельфеддор взглянул на Кальматтеса и кивнул:
– В путь.
* * *
Шум на торговой площади внезапно стих, когда появилась процессия жрецов. Люди расступились, некоторые предпочли вообще убраться подальше, чтобы не попасться на глаза служителям Горронга.
Близилось время очередного жертвоприношения, призванного умилостивить грозного бога-людоеда, и служители культа вышли в город, собирая избранных. Процедура выбора была чрезвычайно проста: старший жрец просто указывал на кого-либо из толпы, и младшие служители тут же связывали избранную жертву. Никто не смел противиться, ибо жрецы исполняли волю владыки острова.
Впрочем, злые языки поговаривали, что выбор жрецов не бывает случайным – они скорее руководствуются своими собственными желаниями, нежели волей своего божества. Имущество состоятельных островитян, заслуживших неблагосклонность жрецов, отходило храму, а юные девушки, прежде чем занять свое место у жертвенной скалы, были вынуждены ублажать служителей храма.
Сейчас храмовые служители вели с собой четырех связанных девушек. Все знали: жрецам предстоит избрать еще трех человек, чтобы отдать во власть Горронга семь жертв. Старший из жрецов внимательным цепким взглядом обвел притихшую толпу.
Маленькая девочка подняла глаза на стоявшую рядом высокую женщину в мужской одежде с перебитым носом и сказала:
– Сегодня он выберет тебя, Мета.
– И сегодня же пожалеет об этом, – мрачно процедила Мета сквозь зубы.
Чуть повернув голову, она тихо сказала стоявшим позади женщинам, плечи которых покрывали длинные плотные плащи:
– Будьте готовы, сестры. Иритта, сообщи остальным. Наше время пришло.
Одна из женщин отступила в толпу. Подтолкнув девочку, Мета приказала:
– А ты ступай домой, Аксеттис, и оттуда ни шагу.
В этот момент жрец вскинул руку и действительно указал на Мету:
– Она!
Не дожидаясь, пока ее скрутят бритоголовые младшие служители, избранная сама решительным шагом направилась к старшему жрецу. Приблизившись вплотную, она тихо произнесла:
– Ты ведь давно следишь за мной.
– Догадлива, – чуть усмехнувшись, ответил жрец. – Я слышал, ты мутишь девиц своими непотребными речами. Посмотрим, только ли на язык ты так горяча.
Пристально глядя в масляные глазки жреца, Мета спросила:
– Хочешь меня?
Жрец снова усмехнулся.
– Я получу тебя, – ответил он, облизнув губы. – И не только я.
– Сперва получи вот это, – процедила Мета сквозь зубы.
В следующий миг жрец почувствовал тяжесть в животе. Кинжал Меты пронзил его плоть, наполняя внутренности кровью.
– Будь уверен, это получишь не только ты, – произнесла Мета, глядя в округлившиеся глаза жреца, и безжалостно рванула клинок.
Жрец упал на колени, с ужасом глядя на собственные внутренности, выпавшие из распоротого брюха. Пришедшие в замешательство младшие служители, раскрыв рты, тупо смотрели, как мучительно умирает их старший по рангу товарищ. Мета вытерла лезвие клинка о плечо жреца и сапогом оттолкнула его в сторону. Она взглянула на одну из избранных девушек и, холодно усмехнувшись, спросила:
– Этого ты хотела для себя, Ригона? Умереть в расцвете лет, а перед этим лечь под этих ублюдков?
Девушка опустила глаза.
Тем временем младшие служители вышли из оцепенения. Один из них воскликнул в негодовании:
– Отступница! Гнев Горронга падет на тебя, неверная!
– Ничего, я искуплю свой грех… обильной жертвой, – процедила Мета сквозь зубы.
Повернув голову, Мета бросила через плечо:
– Сестры, наш час настал!
Женщины обнажили бронзовые клинки, что скрывали под плащами. Мета решительно шагнула к одному из служителей и одним взмахом кинжала перерезала ему горло. Остальные служители поспешили убраться прочь с торговой площади, бросив своих пленниц.
Ригона упала перед Метой на колени и протянула к ней связанные руки.
– Я пойду с тобой! Освободи меня!
Мета рассекла путы на ее руках и приказала своим вооруженным подругам:
– Дайте ей оружие!
Вскоре весь город пришел в движение. Отряды вооруженных последовательниц Меты врывались в дома, безжалостно избивая мужчин и отказавшихся присоединиться к ним женщин.
В сопровождении нескольких верных подруг Мета по-хозяйски шагала по улицам города, охваченного резней. Внимание ее привлекла пожилая женщина, прижатая тремя воительницами к стене сарая. С топором в руках она заслонила собою раненого мужчину.
Властным жестом Мета остановила воительниц.
– Почему ты сопротивляешься?
– Он мой муж, – хрипло ответила пожилая женщина. – Я люблю его.
– Ты можешь оставить его при себе рабом.
Женщина покачала головой и повторила:
– Он мой муж.
– Тогда вы умрете оба.
Молниеносным движением Мета метнула кинжал. Выронив топор, женщина упала на землю. Кивком указав на мужчину, Мета приказала:
– Добить.
Не оборачиваясь, она двинулась дальше, спокойно перешагивая через трупы, попадавшиеся на пути. Воспитанные ею женщины-воины последовали за своей предводительницей.
Так, в сопровождении своей воинственной свиты, она вошла на двор усадьбы Цемеи, где уже шел погром, как и во всем городе. Хозяйка дома стояла на террасе, равнодушно глядя, как вооруженные женщины избивают ее слуг. Оставив воительниц внизу, Мета поднялась к своей госпоже.
– Ты выбрала не самый удачный день для этой заварушки, – холодно заметила Цемея.
– Его выбрали жрецы, – ответила Мета. – Сами себе на погибель. Теперь этот остров наш.
– Наш? – переспросила Цемея и усмехнулась. – К чему мне этот остров? Забирай его себе – мне уже ничего не нужно.
Мета коснулась было плеча госпожи, но Цемея жестко отстранила ее руку.
– Они пришли, – произнесла Цемея. – Мне сообщили, что к Песчаному берегу подошел черный корабль. Это они. Не советую твоим подружкам заступать им дорогу. Где девчонка?
– Я послала ее сюда.
– Опять упустила. – В голосе Цемеи послышалась неприкрытая злоба. – Я же приказала не спускать с нее глаз.
– Ее найдут, – поспешно заверила Мета госпожу.
– Не стоит себя утруждать, – послышался мягкий голос.
В распахнутых воротах усадьбы появились трое людей в белоснежных жреческих одеяниях. Воительницы тут же окружили жрецов, сжимая окровавленные клинки и топоры. Словно хищницы, познавшие вкус живой крови, они были готовы проливать эту кровь снова и снова, будто охваченные жестоким безумством, опьяненные свободой всевластия и безграничностью насилия.
