Кэтрин Фишер - Скарабей
Она замолчала, переводя дыхание. Потом произнесла последние слова. Их заглушил лязг копий, барабаны, радостные крики толпы. И расслышали ее голос только Сетис и Шакал.
«И может быть, от вас я узнаю, что такое любовь».
* * *Толпа быстро превратилась в Процессию, на грубо сколоченные носилки водрузили тело Аргелина. Девушки, отбросив копья, нарвали цветов и украсили головы венками; Крисса сплела для Мирани венок из гибискуса и осторожно водрузила ей на волосы.
Мирани сказала:
— Спасибо. А Сетису?
Крисса бросила на него взгляд через плечо. Ее голос звучал напряженно.
— Для Сетиса уже плетет Персида.
Сетис нахмурился.
— Благодарю тебя, пресветлая.
Крисса жарко вспыхнула.
— Не знаю, за что.
Когда она заняла свое место в Процессии, Мирани прошептала:
— О чем это вы?
— Потом расскажу. — Сетис отступил на шаг, вышел из круга Девятерых, и они, скрытые за масками, вереницей прошествовали мимо него. Телия, хихикая, гордо держалась за руку Гайи. Сетис почувствовал, что Бог покинул его, и на душе стало одиноко. Чтобы скрыть печаль, он сказал:
— Она держится, как будто уже стала одной из них.
— Только пусть не будет Носительницей Бога, — проворчал отец. — Я этого не переживу.
— Вечно ты недоволен.
К его удивлению, отец отозвался горьким смехом.
— Сегодня доволен.
— Сетис! — взревел Орфет. — Пойди сюда. — Он с сотником и Лисом нес паланкин Архона; Алексос нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Сетис, иди сюда! Ты будешь нести меня в Процессии.
— Правда? — Сетис со вздохом водрузил четвертый шест себе на плечо. Паланкин был тяжелый. Он с грустью подумал о том, какая мокрая нынче дорога.
— Погоди, я еще не сел, — послышался голос Алексоса. Паланкин прогнулся. Сетис застонал.
— Держи крепче, писец, — пробормотал Орфет. — Не забывай, мы испили из Колодца. Мы сильны.
Войдя в ритм, Сетис стиснул зубы. Пот заливал глаза, спина заболела.
— Я же всего лишь писец.
— Тогда сидел бы на своем месте, — ядовито бросил Шакал со спины белого коня. — Нам всем надо было не высовываться. Потому что для каждого из нас ничто уже не будет прежним. Он поехал вслед за солдатами, за ним несли паланкин, а с обеих сторон от дороги выстроились люди, они радостными криками приветствовали Процессию, забрасывали ее лавандой, смятыми веточками розмарина. За паланкином шли девушки с цветами, потом Девятеро. Их туники покрылись грязью, но маски улыбались народу. Ретия и Крисса шли рядом, с трудом вынося соседство друг друга. А сзади в одиночку шагала Мирани. Сандалия натерла ей пятку.
— Я правильно сказала? — шепотом спросила она.
Но Бог не ответил, и она упрямо смотрела вперед. Перед ней тянулась длинная дорога, ведущая к Городу Мертвых.
* * *Когда смолкли вдалеке радостные крики, грозовые тучи начали рассеиваться. Остров лежал, погруженный в тишину, только шелестел ветерок в устах Оракула. Глубоко в его недрах ворочалась тьма. Из нее вылез маленький скорпион, лег на мостовую погреться на солнышке, поднял хвост высоко над спиной. А далеко в пустыне шел дождь. Тяжелые капли падали и зарывались в песок, одна за другой, одна за другой…
